Мои университеты

Почему я решил это написать. Натолкнуло меня на это воспоминание вид мемориальных досок на домах города. То там, то тут встречаешь такие доски где сообщаются сведения, что в этом доме с такого по такой год жил видный общественный деятель...(и на самом деле замечательные люди в истории нашего города). Дай думаю я вспомню, чем черт не шутит (вдруг потом не вспомнят где я жил). Хотя в нашем городе есть улица имени Оразалы Козыбаева, и школа имени Манаша Козыбаева,  и мои "заслуги" если и на что-то претендуют, то на именную дачу (их в нашей семье целых три). Но как поется в песне "что мне Платон, я сам Платон, с той разницей, что я не он". А на минуту себе представьте, висит на доме доска и написано на ней "В этом доме жил Вася Пупкин - врун, болтун и хохотун".

С чего начнем. С рождения. Как-то я писал "о месте где я был зачат, пока историки молчат". Но знаю точно не в нашем славном городе. Но уже издавна люди мечтая о более славной доле перемещаются в близкие им островки цивилизации, то бишь областные центры. Это моя супруга родилась в Кустанае. Причем угораздило ей это сделать в 1979 году, год, когда у нас отмечался столетний юбилей. Причем, родилась она в августе, и по этому поводу у нее есть даже специальный знак. Поэтому в день ее рождения, к ее годам я приплюсовываю еще сто лет, так что, она у меня старушка еще та.

Итак, первая квартира, в которой я жил в нашем городе располагалась по адресу улица Кирова 343 (ныне Каирбекова), в районе КСК.  Из того периода я помню один случай. Однажды, мои сводные братья, взяв меня пятилетнего с собой в центр к родственникам, решили, что я стану им обузой при карточной игре, предложили мне сыграть в прятки. Заставив меня закрыть глаза, они якобы пошли прятаться, а сами зашли в квартиру начать свою азартную игру. Я долго их искал, но сами понимаете, все мои попытки были безуспешными. Поэтому я решил вернуться домой, но, не зная на каком автобусе ехать, пошел пешком. Наверно, я тогда сильно плакал. Через некоторое время, уже братья не могли меня найти, испугавшись, поехали домой. На их несчастье, меня еще там не было. Получив взбучку, они поехали в снова в центр. Мама очень обрадовалась, когда я самостоятельно добрался благополучно домой. Но братьям говорить о моем успешном возвращении не стали, и они искали меня до самой ночи. Они вообще были шутниками. Именно они научили меня очень рано писать. Правда, их метод был весьма оригинален. Первые слова, которые они мне написали, и я их прописывал везде, где только мог, были «Арман - дурак», я писал их мелом на асфальте, на заборе и т.д. Еще хорошо, что они не научили меня писать какое-нибудь другое словосочетание. Помню, как на КСК открылся универмаг. По тем временам это было событие большого масштаба.

В 1-й класс я пошел в третью школу. Но учился я там недолго – один день. И уже 2 сентября 1977 года я стал учиться во втором интернате, что находится в районе военного городка. Мне почему-то всегда приходилось ездить за знаниями подальше. Режим в интернате был таков: с понедельника по субботу в нем, на воскресенье забирают домой (правда, это касалось городских детей, а сельских забирали только на каникулы). По средам помнится, была баня. Учился я там просто отлично, благодаря ранней «помощи» в ликвидации неграмотности со стороны брательников. Ведь домашнее задание там всегда выполнялось под контролем. Помню, меня первого из класса принимали в пионеры, и было это не как обычно 22 апреля, а 8 февраля – в День юного антифашиста. Там работали разные люди. Помню один ветеран войны, работавший воспитателем, на наш вопрос, кем он служил в годы Великой Отечественной, всегда отвечал, что «фашистом», изредка «доказывая» это нам своей палочкой.

Пока я учился в интернате, моя семья переехала в КЖБИ, на улицу Чкалова. И в 5-й класс я пошел в двадцатую школу. Но уже через некоторое время, мы с мамой стали жить в общежитии индустриального техникума по улице Баймагамбетова, напротив Тубдиспансера. Затем, мы получили квартиру на Клуб Строителе, по улице Павших борцов, прямо возле дома культуры. Несмотря прямо скажем на огромное расстояние, и наличие пятой школы через дорогу, я продолжал ездить на 19-м маршруте в КЖБИ. Сейчас уже и не понимаю, ради чего такие жертвы, но, кажется из-за одноклассницы. Но после строгой дисциплины в интернате, школьная свобода меня настолько разнуздала, что учиться я попросту перестал, скатившись на сплошные тройки. А тут, еще я заболел футболом. Благо стадион «Трудовые резервы» был рядом. Особенно меня впечатлил, первый, посещенный мною матч в 1983 году, когда кустанайский «Энергетик» принимал павлодарский «Трактор». Матч закончился со счетом 3:3, и битьем судьи. Даже не знаю, что больше понравилось.

В общем, после восьмого класса передо мною была одна дорога - в «фазанку». Как назло, почему-то большинство из них располагались все в том же КЖБИ, не считая «кулинарного техникума» в районе церкви. Но я никогда не питал симпатий к процессу приготовления пищи. Впрочем, я тогда вообще ни к какой профессии симпатий не испытывал, и поэтому ответственность на выбор профессии пала на плечи мамы. Будучи в деревне, куда по старой советской привычке, отправляли родители своих детей на лето (ну кроме пионерских лагерей), я узнал, что моя будущая профессия называется «слесарь по ремонту и обслуживанию технологического оборудования». И следующие три года я ездил все на том же 19-м в КЖБИ. Сколько я километров за эти годы намотал, наверно аж до самой Москвы.

Ну и туда я поехал, когда как и все советские люди мужского пола, 730 дней я должен был провести в сапогах. Армия это особый разговор, ну в принципе, всем знакомый. Единственное можно сказать, что в тот момент, когда надо было решать возвращаться в Кустанай или продолжить жить в белокаменной, мне на память пришли слова Василия Алибабаевича про славный город Джамбул "там тепло, там моя мама живет". Насчет тепла утверждать не стану, а мама моя точно живет в Костанае. 

После возвращения, из рядов вооруженных сил, мы переехали в район ГАИ, на улицу Джамбула. Химзавод, на котором я должен был работать успешно развалился и я пошел… нет, не работать, а учиться в институт. Так как знаний, не полученных в училище, ни для какой специальности не хватало, выбор пал на «историю». Не буду говорить, почему при огромном конкурсе (семь человек на место) я в институт поступил, но и тут с учебой сильно не заладилось. После первого курса, меня уже отчислили с очного отделения. Я знал, что грызть гранит науки, с моим багажем не для меня, и решил действовать по известному принципу «кто не может, тот учит». И уже перейдя на заочный, стал преподавать, сначала в колледже культуры, затем в индустриальном, а последние десять лет в самом главном храме науки – университете.

Конечно, обо все не расскажешь. Помню пирожки с ливером за три или четыре копейки, пельмени из магазина одной сплошной массой в килограмм, ананас свежемороженый в одни руки, очередь на индийский фильм «Танцор диско», цыган на телеге принимающих пустые бутылки, танцплощадки с живой музыкой, трудовые лагеря с тяпкой в руках и сбором черной смородины, бамбуковую удочку, черный велосипед «Урал», заштопанный футбольный мяч, молоко в бутылках, первые джинсы и кроссовки, первую сигарету и глоток портвейна, семейные трусы до колена, школьную форму цвета мокрого асфальта и галстук «мечта комбайнера», бочку с квасом и бочку с пивом, пирожное по 22 копейки, клюшку сломанную в изоленте, жаренный сахар, фингал под глазом и выбитый зуб, фотоаппарат «Смена» и магнитофон «Романтик» и конечно, первую любовь. А еще многое другое. Но об этом когда-нибудь в следующий раз.

А имя мое пусть напишут в волнах Тобола.