Обвинительное заключение на лиц, причастных к белой армии

1927 год

            По делу о Надеине Данииле 59 лет, Федякине Павле 50 лет, Кириченко Дементии 49 лет, Кириченко Петре 60 лет, Надеине Сергее, Дроздове Семеоне 56 лет, Антропове Петре и Кириченко Кузьме 43 лет, в преступлении, предусмотренном статьей 58 пункт 4 и 96 Уголовного Кодекса.

            В 1919 году при существовании в поселке Боровом власти белых, мировым судьей Рождественским и лесничим Шпет было получено официальное отношение от властей белой армии города Кустаная. И в этом отношении указывалось: о необходимости следить за проявлением большевизма в поселке Боровом и о не допущении агитации со стороны большевиков. О случаях предлагалось доносить существующей власти Колчака в городе Кустанае.

            В осуществление предписания, Рождественский, Шпет, братья Надеины Даниил и Сергей организовали тайное совещание в доме Даниила Надеина, куда пригласили односельчан: Лукьяна Васильева, Петра Шульгина, Федякина Павла, Агафонова Филиппа и Чернышева Степана, при сборе указанных лиц, Надеин Даниил и Федякин Павел взяли себе слово и стали пояснять о целях данного собрания, где Даниил Надеин сказал: «Мы сюда пришли с целью организоваться в одну партию и следить за существованием порядком, во всяком случае не допускать к власти большевиков». И это же подтвердил Федякин Павел. После чего приступили к выбору судьи, избранным оказался односельчанин Петр Шульгин.

            Спустя непродолжительное время, после тайного совещания, Боровской купец Хомяков поехал в городе Кустанай и после его отъезда приехал из города Кустаная казачий отряд в числе семи человек и для поддержания порядка, совместной с существующей гражданской милицией, последняя находилась в Боровом, арестовали местных граждан: Репина, Околелова, Вержина за то, что они сочувствовали большевикам, то есть власти красных. Последних двух, то есть Околелова и Вержина увезли за пять верст от села и там их расстреляли и трупы их были найдены весной, как растаял снег.

            15 мая 1919 года семь человек военной милиции из поселка Боровского отправились в поселок Долбушино, что находится от поселка в двенадцати верстах, с целью выловить большевиков, организованных жителями села Боровского Жиляевым, и в момент приезда, указанная милиция расстреляла… последний не выполнил налог, как это предписывалось властью белых из Борового.

            Долбушинские большевики узнали о цели приезда военной милиции и в этот момент посоветовавшись с Жиляевым, где последний скрывался, и решили выступить против приезжей милиции.

            Организовавшись группой, долбушинские большевики, явились к сельскому правлению и тут же предложили военной милиции сдаться, последняя сдаться отказалась, забаррикадировалась в здании долбушинского сельского правления, откуда и начали стрелять в пришедших долбушинских большевиков. Жиляев видя, что милицию обезоружить нельзя, для этого он внес предложение прорыть крышу здания, где забаррикадировались милиция и впустить дым. Милиция видя беспомощность своего сопротивления, выбросила свое оружие и сдалась.

            Ночью 15 марта 1919 года Жиляев прибыл с повстанцами из поселка Долбушинского в Боровое и находившуюся в нем белогвардейскую колчаковскую милицию арестовали.

            Утром 19 марта Жиляев и Летунов обратились к собравшимся гражданам с призывом объединиться и взяться за оружие и идти против своего классового врага рабочих и крестьян белогвардейщины, руководителей ставленников буржуазии Колчаком и в это время организовали революционный штаб, в который вошли жители поселка Борового: Иваненко, Антропов Алексей, Акулов Петр, Володин Афанасий, Дементьев Ксенофонт. Секретарем ревкома Безгубин Алексей и его помощником Акулов Алексей.

            На призыв откликнулось бедняцкое население и стало добровольно записываться в отряд, давать отряду лошадей, повозки, одежду, хлеб и деньги. Зажиточные наоборот отнеслись к этому враждебно и стали с семьями выезжать из поселка Борового.

            А в это время братья Надеины Даниил и Сергей, Канаев и Шульгин выехали в станицу Усть-Уйскую, занимаемую белыми и там явились к атаману Усть-Уйской станицы Вахмистру Мельникову и донесли, что поселок Боровое занят красной бандой.

            Через три дня со дня вступления красных повстанцев в Боровое Жиляевым была объявлена мобилизация населения в возрасте от 17 до 35 лет, посредством чего отряд был доведен до 3000 человек.

            23 марта 1919 года отряд Жиляева выступил на город Кустанай, при чем указанный отряд разбился на две части: одна часть под руководством Жиляева пошла Александровской дорогой, а вторая часть под руководством Летунова пошла Каранкульской дорогой.

            С уходом отряда охрана поселка перешла к ранее организованному ревкому.

            Вечером 24 марта выставленным постом было замечено недалеко от озера семь человек казаков-разведчиков, которые сделали два выстрела и ускакали.

            25 марта 1919 года вечером возле озера, что рядом с поселком Боровым показалось 15 человек верховых всадников, заметив которых все люди, находящиеся возле ревкома в числе ста человек, бросились бежать в разные стороны с целью, чтобы захватить кто какое мог оружия и идти обороняться. По этим казакам, посланные в разведку Борцев и Старченко произвели два выстрела из винтовок, но промахнулись. Наблюдая за удаляющимися верховыми, собравшиеся крестьяне увидели, что за озером стоит сильный отряд, приблизительно свыше 600 человек, в том числе пехота и кавалерия. Тут же посредством колокольного звона была сделана тревога с целью созвать граждан для обороны, но в это время белогвардейская кавалерия рассыпалась в цепь и повела наступление на поселок Боровое, открыв огонь из пулемета и орудий. После кавалерии в поселок стала вступать и пехота, вместе с белыми войсками прибыли братья Надеины Даниил и Сергей.

            При вступлении белогвардейского отряда в поселок Боровое, началась дикая расправа с мирными жителями: белогвардейские солдаты расстреливали всех, кто попадался под руку, не считаясь ни с полом, ни с возрастом. 25 марта по старому стилю, вечером было объявлено населению, чтобы последнее явилось на сход, но так как расстрелы продолжались, то на сход никто не явился.

            Вечером этого же 25 марта арестовали граждан села Лукьяна Васильева и на допросе, в доме Хомякова, ему, Васильеву, один из офицеров сказал: «Мы бы сюда не пришли, если бы нас не просили братья Надеины Даниил и Сергей».

            На второй день утром по прибытии этого карательного отряда, то есть 26 марта был созван сход, один из офицеров карательного отряда вышел из верхнего этажа волостного правления к собравшимся гражданам, в руках у него был список, поэтому он стал вызывать: братья Надеины, братья Шульгины, братья Пешковы, братья Кириченко, указанные лица пошли на верх здания волостного правления, где помещался штаб карательного отряда. Не более, как через 15 минут пошел туда же Кириченко Дементий, где он увидел, что все вызванные сидели, Пешков же Максим стоял. По приходу на верх один из офицеров стал читать список боровских большевиков и тут же предложил сказать Кириченко Дементию кого он знает из боровских большевиков. При чем Кириченко Дементий указал и даже провел белогвардейского солдата к дому большевика Котова.

            Ранее вызванные лица в штаб карательного отряда ушли. И спустя 15 минут после их ухода вышел один офицер и под его руководством тут же расстреляли председателя сельсовета Данченко и двух больных красноармейцев.

            После расстрела указанных трех лиц в штаб карательного отряда явился Кириченко Петр и на вопрос офицера: «скажите, кто у Вас здесь большевики?» Кириченко Петр указав на Жиляева, Околелова и показал на других (кого именно он не помнит) всех указанных Кириченко Петром большевиком офицер записал в список, на вопрос офицера «что за человек Оберенков?», Кириченко охарактеризовал его так: «что задумает, то все сделает». Впоследствии Оберенков был расстрелян. Выйдя из штаба Кириченко Петр стал в толпу народа, а в это время белогвардейские солдаты вывели из арестного помещения Костромского пимоката и на глазах схода расстреляли. Со схода Петр Кириченко пошел к себе домой. Спустя непродолжительное время в дом Кириченко явился белогвардейский офицер со списком лиц, подозреваемых в большевизме и добровольцев Красной Армии. Между тем этот офицер спросил Петра Кириченко про гражданина Якова Котова, Кириченко Петр ответил: «Вы перепутали, есть Гавриил Котов», впоследствии указанного Кириченко Петром, Гавриила Котова – расстреляли. Кроме этого этот офицер спрашивал и про других лиц. Петр же Кириченко про всех рассказал, а на кого именно указал он, Кириченко, не помнит.

            Назначенный утром сход в это время расходился по домам, с той целью, чтоб поискать нет ли у себя в доме большевиков. По предложению белогвардейского офицера найденных большевиков необходимо доставить в штаб белогвардейского отряда.

            26 марта в три часа дня сход вторично собрался к волостному правлению, где помещался штаб карательного отряда – сход был оцеплен белогвардейскими солдатами с той целью, чтобы никто не мог уйти, а в штабе в это время были братья Надеины Даниил и Сергей, Федякин Павел, Кириченко Дементий и Петр, которые указали на всех лиц, подозреваемых в большевизме. Офицер же всех указанных лиц записал в блокнот и тут же вызываемых садили в арестное помещение. Всего же арестованных оказалось, сочувствующих Советской власти, приблизительно 50 человек. Вместе с тем этот же офицер объявил сходу, чтобы немедленно возместить убытки братьям Надеиным Даниилу и Сергею, как пострадавшие от красных партизан. Указанные лица, кои выдали большевиков, вышли обратно из штаба на сход, при чем Даниил Надеин увидев Василия Ивахнина, толкнул его в грудь кулаком и сказал: «Разве ты жив?» Вас давно нужно побить, как твоего отца истребили!, а Федякин Павел тут же заявил «вот наставить пулемет и пострелять вас». Это же повторили и братья Кириченко, а Василий Ивахнин только мог ответить: «Воля ваша!»

            Кириченко Дементий приказал Соцкому, Фролову Андрею, доставить Константинова Михаила в распоряжение белогвардейского штаба, Фролов указанного Константинова срочно доставил и тут же Константинова немедленно расстреляли.

            В это же время арестовали сына Васильева Ивана Григорьевича. На сход пришла мать арестованного Васильева, которая доказала, что ее сын не дезертир и не повстанец, а что он отпущен по болезни: обратилась к крестьянам с просьбой застоять за ее сына и в то время, когда хотели поставить вопрос о нем на голосовании, Надеин Даниил закричал: «Что тут голосовать. Отец его доброволец, а он – дезертир!» толкнул Васильеву в грудь, сказал: «Иди, иди отсюда!», а Дементий Кириченко закричал: «Не пускайте ее, она мужа перепрячет», почему Васильеву Евдокию задержали, а мужа ее поехали искать, но мужа ее не нашли, а сына впоследствии отправили в поселок Надеждино и там расстреляли.

            По распоряжению этого офицера оцепленный сход погнали на площадь к церкви поселка Борового и в это время из числа 50 арестованных солдаты карательного отряда стали выводить по пять человек и тут же расстреливать, присутствующий на сходе граждане стали на колени и начали молить о пощаде. Таким образом расстреляв 15 человек, служитель священного культа Дроздов заявил: «Не стреляйте на глазах отцов, а если это вам нужно, то стреляйте где-нибудь, только не здесь!»

            Расстрелы прекратили, а часть арестованных, оставшихся после расстрела, подвергли порке, при чем арестованные пороли друг друга, например: на долю Лукьяна Васильева досталось бить Околелова, а Околелов взаимно его. К тому же при порке снимали штаны и клали на снег, а если офицер замечал, что плохо бил свой своего, то приступал сам к порке, предварительно дав по зубам тому лицу, кто не проявлял усердия в избиении, всего положено каждому по 50 ударов. После порки сход опять разошелся по домам.

            Карательный отряд стал собираться выступать из поселка Борового на город Кустанай, а Кириченко Петру и Федякину Павлу, первый был одним из офицеров назначен старостой, предложили найти лучших лошадей для отправки отряда, при чем приказание Кириченко Петру и Федякину Павлу делали в разное время. Кириченко Петр всю ночь выбирал лучших лошадей, а Федякин Павел выгонял всех за исключением одобренных 47 дворов, как зажиточные, они не подлежали явке с лошадьми.

            Вечером этого же дня Федякин Павел явился в квартиру начальника отряда за получением указаний, что делать после их отъезда. Начальник отряда сказал: убрать трупы, оставшиеся после расстрела и доставить тулуп и валенки. После этого разговора Федякин доставил просимые вещи начальнику отряда и приступил к уборке трупов, при чем хоронили расстрелянных без гробов и складывали в общую яму. Сколько же всего собрано трупов он, Федякин, не помнит.

            Рано утром 28 марта карательный отряд собрался к выступлению из Борового, а поселок Боровое белогвардейские солдаты зажгли в разных местах. Кириченко Петр хотел броситься тушить пожар, а Федякин Павел, как старшина категорически запретил и тут же объяснил Кириченко Петру что тушить пожар нельзя, так как это нужно «военная тактика» и в это время была страшная паника, народ бежал кто куда знает, валялись часть не убранных трупов, а отряд выезжал из Борового на Кустанай.

            После отъезда карательного отряда был созван сход и на этом сходе старостой избрали Кириченко Дементия, вместо Кириченко Петра, а охрана поселка перешла в руки белогвардейской милиции, под непосредственным руководством братьев Надеиных Даниила и Сергея, братьев Кириченко Дементия и Петра и Федякина Павла, последние поставили наблюдательный пост на колокольне местной церкви.

            По выбытии карательного отряда из Борового, Ивахнин Савелий вернулся из города Кустаная, куда он возил повстанцев Жиляевского отряда, а в это время белогвардейский милиционер явился в дом Василия Ивахнина, арестовал его и повел в волостное правление, там Ивахнину дав 300 ударов плетью. При порке присутствовал Даниил Надеин и Ельцин, во время избиения Даниил Надеин: «Он не шевелится – нужно посыпать солью», после этого Савелия Ивахнина отправили в поселок Воробьевку и там его повесили.

            30 марта 1919 года сторожевым постом поставленным на колокольне белогвардейской милицией был замечен движущийся кавалерийский отряд недалеко от новой школы, что в конце поселка Борового, сторожевой пост донес об этом старшине Федякину Павлу, последний послал за старостой Дементием Кириченко, который явился. Старшина Федякин Павел предложил старосте этот отряд встретить с хлебом солью, на что Кириченко Дементий отказался, мотивируя тем, что хлеб-соль с собой не захватил и тогда решил встретить без хлеба и соли. По прибытии этого карательного отряда старшина Федякин и староста Кириченко Дементий вначале доложили, что в Боровом все спокойно, а потом приняли деятельное участие в размещении этого отряда по квартирам, при чем Кириченко Дементий сделал распоряжение жителям поселка Борового о вывешивании белых флагов на воротах каждого дома. Есаул отряда увидев белые флаги, усмехнулся и сказал: «Зачем это, можно и без этого – мы вас так знаем!» Этот отряд под командой есаула, произвел несколько арестов, лиц подозреваемых в большевизме, захватив их с собой и 31 марта выбыл из поселка Борового через поселок Надеждино на Челябинск.

            1-3 апреля по старому стилю, с приходом в Боровое части отряда, бывшего 25 марта был созван сход, но на таковой из отряда никто не пришел, а был вызван староста Кириченко Дементий, последний возвратившись к сходу, передал, что на Боровое наложена контрибуция, заключающая в себе 100 пудов овса в мешках, 10 жирных быков, 5 свиней кормленных, 400 пар белья, 400 пар сапог, 2000 штук яиц, 100 гусей, 5 пудов коровьего масла, которую предложено собрать через два часа. Не зная как с кого брать, сходом был послан в штаб отряда староста Кириченко Дементий за получением разъяснения, но вместо передачи такового через Кириченко, с ним вместе пришел прапорщик Певцов, который обругав всех присутствующих граждан на сходе, объявил: «У вас в поселке 47 дворов, которые удержали вас от восстания, эти лица есть 4 двора Надеиных, 4 двора Кириченко, 4 двора Пешковы, Федякин Павел, Агафонов Филипп, Бугаев Василий, 5 дворов Шульгиных, Хомяков Павел и другие, с которых не брать как контрибуции, так и подвод за объявленным списком лиц, с коих предложено ничего не брать, Певцов зачитал второй список, по которому на Луку Васильева наложено 60 тысяч рублей, 300 пудов овса, Хомякова – 5000 рублей, Чемодуровых одна тысяча рублей, братьев Акуловых 45000 рублей, Ужгина Семена 1000 рублей и т.д. кроме того предложил собрать по 100 рублей с каждого двора, исключив 47 дворов, одобренных властью белых. Это же самое на сходе подтвердил староста Кириченко Дементий, указанную контрибуцию староста Кириченко Дементий выполнил в точности, при чем собранные деньги последний переда в завязанном платке начальнику отряда. Кроме того Кириченко Дементий написал записку к Дарии Колпаковой, чтобы Дария Колпакова передала подателю записки – белогвардейскому солдату имеющуюся бричку. Дария Колпакова стала говорить, что брички у нее нет. Солдат же сказал: «Чего не отдаешь, ведь вашего мужа и дядю расстреляли». Видя это, Колпакова, по записке старосты Кириченко Дементия бричку отдала пришедшему солдату и в свою очередь пошла на квартиру к начальнику отряда, где разговорилась об этом с присутствующими солдатами, те же ей ответили: «Тетя, ты не плачь, ведь бричку мы берем на обмен, а вот есть поручение пойти к Оберенко обобрать и сжечь», что впоследствии и сделали.

            Этого же числа ночью солдаты карательного отряда бросились делать такие бесчинства, как обирание сундуков, изнасилование женщин, причем эти бесчинства доходили до того, что насилуя жену, а мужа заставляли светить.

            За эти три дня стоянки отряда производились грабеж и разные безобразия и были арестованы сорок человек, переданных затем прибывшему к этому времени начальнику белой милиции Ермолову. Всех их вместо того, чтобы отправить в Кустанай, Ермолов отпустил.

            Уходя из Борового, начальник отряда отдал распоряжение, чтобы из Борового без пропусков никто не выпускался, а благонадежным 47 дворов давать пропуска куда бы они не пожелали, причем в это время был сев хлебов, благодаря не получению у большей части населения, поля были не засеяны. В порядке этого распоряжения Кириченко Петр, Надеин Сергей и Шульгин Петр взяли пропуска, а вскоре с их поездкой был арестован начальник милиции Ермолаев и приказано собрать распущенных 40 человек, из них 22 человека были задержаны, а остальные успели скрыться. Выдача пропусков производилась секретарем Акуловым под непосредственным наблюдением Даниила Надеина и Сергея Надеина, Кириченко Петра и Дементия, Федякина Павла, следившие, чтоб таковые не выдавались не благонадежным лицам.

            1 мая 1919 года по старому стилю в Боровое вновь пришел отряд Жиляева, а в это время священник села Боровое Дроздов Симеон, Петр Антропов, Хомяков, Даниил и Сергей Надеины выбыли в поселок Усть-Уйский и там донеси атаману станицы вахмистру Мельникову, что в Боровой вошли красные банды с красными флагами. Вахмист же донес об этом телеграфом атаману 3-го округа. После чего атаманом была послана разведка из семи казаков и 3 мая один из разведчиков красными жиляевскими повстанцами был убит. Дроздов же Симеон принял деятельное участие в похоронах этого разведчика. С этой целью, чтобы воодушевить жителей поселка Усть-Уйска в том, что умер солдат на своем боевом посту за правое дело.

            6 мая из Усть-Уйска в Боровое пришел отряд казаков и этот вновь прибывший отряд расстрелял Анну Дубовицкую, зарубил Дубовицкого Семена, а утром 7 мая выехал в погоню за Жиляевым, а после него из Усть-Уйска прибыл Надеин Даниил и Сергей, Дроздов Симеон и другие.

            12 мая приехал вновь назначенный начальник милиции Елизаров и тут же арестовал 27 человек, из них 15 человек отправили в Кустанай, а 12 в Воробьевку и эти направленные в Воробьевку, в числе коих оказались: Горшков Захар, Репин Иван, Кривошапко с сыном, Горготин Григорий, Невзоров Иван, Котов и другие. Эти 12 человек направленные в Воробьевку часть из них расстреляна, часть изрублена, а часть повешена.

            Благодаря активному участию в деле свержения советской власти братья Надеины Даниил и Сергей, братья Кириченко Петр и Дементий, Федякин Павел, Антропов Петр, Дроздов Семен не стеснялись никакими средствами в деле восстановления власти Колчака, покушаясь на политические и бесхозяйственные основы, завоеванные пролетарской революции и так благодаря их активного участия были расстреляны лучшие сын революции, а их имущество разграблено и сожжено. По селу Боровскому расстреляно и зарублено 125 человек, по селу Татьяновке 41 человек, по селу Долбушинке – 18 человек. Итого расстреляно, зарублено и повешено 184 человека за то, что покойные активно боролись за дело Октябрьской революции против наймитов буржуазии.

            Под натиском советских войск колчаковские отряды из пределов Кустанайского округа выбыли, Надеин Даниил, Федякин Павел, первый скрывался до июня 1926 года, а второй скрывался до мая 1927 года Кириченко Дементий и Петр выбыли из пределов Боровской волости на новое место жительство впоследствии всех их задержали.

            Кроме того в момент производство следствия на месте, то есть поселка Боровом гражданин Кириченко уходя с допроса приходил к Даниилу Надеину, чем он, Кириченко Кузьма, мешал ходу следствия, давая возможность этим самым ввести в заблуждение следственные органы.

            Привлеченных по делу в качестве обвиняемых: Даниил Надеин, Федякин Павел, Кириченко Дементий, Кириченко Петр, Надеин Сергей, Дроздов Симеон, Антропов Петр, Кириченко Кузьма.

            Первый Надеин Даниил показал: за день или два до Жиляевского восстания, он выехал из Боровского в станицу Усть-Уйскую, где хотел купить у Карсаковского приказчка, фамилию и имени коего не помнит, машину. Приказчика к его приезду не было и поэтому ему пришлось ждать его возвращения. Приехал он дня через 4 и когда он, Надеин, обратился к нему с запросом о продаже машины, то таковой ответил, что машина находится на заимке Карсакова под снегом, что ее нельзя поэтому посмотреть и посоветовал приехать весной, когда стаит снег. Не имея в Усть-Уйске больше никаких дел он, Надеин, тут же собрался домой, но когда выехал за поселок, то его встретил патруль и вернул обратно. Спустя два-три дня в Усть-Уйск приехал брат Надеин Сергей, которого также не пустили в Боровое и он остался с ним. К этому времени пошли слухи, что в Боровом восстание, через два-три дня приехавшим в Усть-Уйск кондуктором Боровского лесничества Канаевым они были подтверждены, он же передал, что Жиляевым арестована милиция и некоторые граждане, в том числе и он, выпороты плетями. Через два-три дня с приездом Канаева в Усть-Уйск пришел карательный отряд, к которому они и обратились с просьбой о разрешении им выехать в Боровое, но разрешения им не дали, а предложили ехать сзади отряда, направляющегося в Боровое. В дороге он, Надеин, с братом Сергеем, Канаевым и присоединившимся в дороге Шульгиным, ехали все время сзади отряда, когда же стали подъезжать к Боровому и началась стрельба, догнали отряд и дальше ехали вместе с ними. На следующий с занятием Борового день отрядом был созван сход, на который ходил и он. На нем начальник отряда, угрожая расстрелом каждого десятого человека, предложил выдавать большевиков. В ответ на это собравшиеся избрали четырех уполномоченных, которым поручили обратиться к отряду с просьбой разрешить каждому домохозяину осмотреть свои строения, проверить не скрывается ли в них кто-либо из большевиков и после этого дать требуемые сведения, ходатайство схода было удовлетворено и таковой распущен.

            Собирался ли сход другой раз, сказать не может,  так как этого же дня он, Надеин, со своей семьей уехал из Борового в Прорыв. В последнем пробыл дня три-четыре и когда вернулся обратно в Боровое, то отряда здесь уже не было. Спустя несколько дней в поселок вновь зашел отряд, который созвал сход и на нем объявил о наложении контрибуции, при чем последняя была наложена на все общество в целом, а также и особо на некоторых граждан. Распущенный после этого дня сбора контрибуций сход собрался вновь к вечеру и тут же был оцеплен солдатами, а вслед за этим начались аресты, расстрелы и порки плетями. Кто был расстрелян и выпорот, за исключением расстрелянных Дуриева и Медведева близко от него живших, он не знает.

            На сходе, созывающимся есаулом он был, но в помещении к ним не ходил и никого не предавал.

            О Васильеве ничего на сходе не говорил и Васильеву и Ивахнина в грудь не толкал. Карательному отряду как в Усть-Уйске, так и в Боровом сведений о большевиках не давал и никого не предавал.

            Федякин Павел показал: В некоторой части себя виновным не признал, а признал в том, что старший он, действительно был, подводы представлял, но это содействие оказывать вынужден был из-за болезни. Действительно он, Федякин, говорил старосте чтобы не бить набат и не тушить пожара и объяснил это военной тактикой, потому что боялся: выбывший отряд мог возвратиться и собравшуюся толпу мог расстрелять, что же касается наблюдательного поста, то он не ставил; пост же был, но по чьему распоряжению он был поставлен не знал; действительно он, Федякин, ходил встречать казачий отряд со старостой Дементием Кириченко, но не говорил, чтобы встретить с хлебом-солью. В отношении содействия в деле размещения по квартирам белых солдат, говорил просто «Становитесь» и они сами размещались. Фразы на сходе «Что нужно всех побить» не говорил. Также признает виновным в том, что дезертировавших и бежавших из белой армии ловить ездил, но не ловил, да и не видел их. Признает себя виновным и в том, что выдавал большевиков, но только в лице Жиляева.

            В момент пребывания на верху у белых офицеров и в это время вызывали со схода разных лиц и сажали в арестное помещение, после расстреляли 15 человек, а остальных пороли плетьми, но по чьему приказанию вызывались он не знает, где он видел старосту Кириченко Дементия, но выдавали ли он, Кириченко Дементий, большевиков – не слышал. Также признает виновным, что собирал контрибуцию совместно со старостой Кириченко Дементием и собранную контрибуцию сдавал начальнику карательного отряда и указанную контрибуцию отправили в Усть-Уйск, согласно распоряжения начальника карательного отряда.

            В деле вызова на допрос белой милицией гражданина Ивахнина виновным не признал, так как не видел били ли его плетьми, также не знает за что повешен гражданин Савелий Ивахнин. Он, Федякин, за пропусками не следил, так как в это время он был дома.

            Кириченко Дементий виновным себя частью признал, а частью не признал и объяснил: Старостой действительно он был, в момент прихода белых войск в Боровое, белогвардейских солдат по квартирам он не размещал, распоряжения о вывешивании белых флагов он не делал; признает себя виновным, что лошадей действительно выгонял под войска белых отрядов. Что же касается в выдаче белым отрядам большевиков и сочувствующих советской власти, то он, Кириченко, не выдавал, со старшиной Федякиным и офицерами в штабе за столом не сидел, признает виновным, что им указывалась квартира гражданина Котова, также говорил, что Котов сочувствующий советской власти. Контрибуцию действительно выполнял, также отбиралось им 400 пудов овса у гражданина Лукьяна Васильева и делал он это в силу своего служебного положения, как староста. Порядок сбора указанной контрибуции поддерживался так: отбирали исключительно у подозреваемых в большевизме, за исключением 47 домов одобренных властью белых. В отношении того, что им писалась записка об отбора брички у гражданки Дарии Колпаковой припомнить не может, но помнит, что бричка отбиралась.

            Также не давал распоряжения об установлении наблюдательного поста на колокольне и по чьей инициативе пост был поставлен он, Кириченко, не знает.

            Признает виновным, что посылал десятника Фролова за гражданином Константиненко Михаилом, которого расстреляли, как сочувствующего советской власти.

            Кириченко Петр виновным себя частью признал, а частью не признал и объяснил: действительно по распоряжению белогвардейского отряда подводы выгонял, придерживаясь порядка, то есть выгонял у тех лиц, кои сочувствовали советской власти, но не касаясь 47 дворов, одобренных властью белых. В отношении наблюдательного поста, кем пост был поставлен он, Кириченко, не знает. Признал виновным, что действительно выдавал большевиков, но это выдавал под угрозой начальника карательного отряда и указывал на тех большевиков, кои жили с ним по соседству. В отношении повешенного Ивахнина и избитого его сына он, Кириченко Петр, ничего не знает. Также не признал виновным, что не следил за пропусками, так как он в это время не посещал волостное правление.

            Дроздов Симеон виновным себя признал в том, что он, Дроздов, в 1919 году все время сочувствовал власти белым, свое сочувствие объясняет тем, что всякие повстанцы народу хорошего дать не могут, также признает виновным, что действительно в 1919 году 1 мая выехал в поселок Усть-Уйск, заходил к атаману станицы вахмистру Мельникову, где он увидел Антропова Петра, последний докладывал вахмистру, что Боровое занято красной бандой и при составлении об это акта за правильность слов Антропова он, Дроздов, поручился. Посланная разведка белогвардейским казачьим отрядом на Боровое, что занятое повстанцами Жиляева, в результате повстанцы убили одного разведчика, он, Дроздов, принял деятельное участие в похоронах указанного разведчика, он, Дроздов, объясняет, что торжественность была сделана для того, чтобы воодушевить население, что умер солдат за правое дело и на своем посту. С занятием села Борового белогвардейскими отрядом он, Дроздов, возвратился в Боровое.

            Антропов Петр вынесено постановление о приостановлении в отношении его дела.

            Кириченко Кузьма виновным признал, что в момент производства следствия заходил к обвиняемому Даниилу Надеину и делился с ним о своих показаниях данных следователю. Также разговаривал о показания, данных Лукой Васильевым, Даниил же Надеин делился о Кириченко Кузьмой о своих показаниях данные следователю.

            На основании вышеизложенного гражданина Надеин Даниил Иванович происходящий из Курской губернии Тимского уезда Двоеручинской волости, 67 лет, самоучка, хлебопашец, ранее не судим, имущества ничего не имеет.

            Федякин Павел Михеевич, происходящий из крестьян села Борового той же волости Кустанайского округа, 43 лет, женат, малограмотен, хлебопашец беспартийный, ранее не судим имеет одну корову и два быка.

            Кириченко Дементий Леонтьевич, происходящий из крестьян Киевской губернии, Бердичевского уезда, Погребешенской волости 49 лет, грамотен, беспартийный, женат, ранее не судим, имущества имеет одну лошадь, трех коров, десять овец, половинную часть мельничного двигателя.

            Дроздов Семен Павлович из духовных Челябинской губернии, села Белоярского 56 лет, вдов, окончил Духовную семинарию, священнослужитель, беспартийный, ранее не судим, имущество имеет: один дом, одна лошадь, две коровы.

            Кириченко Кузьма Леонтьевич из крестьян Киевской губернии, Бердичевского уезда, Погребешенской волости, 43 лет, грамотный, хлебопашец, женат, беспартийный, ранее не судим, имеет имущество: один дом, слесарную мастерскую, одну лошадь, три коровы.

            Антропов Петр, Надеин Алексей (за нерозыском вынесено постановление о приостановлении в отношении их дела).

            Подлежат преданию суду.

Старший следователь кустанайского окружного суда Кондратьев

5 октября 1927 года

ГАКО Р-1414 Опись 3 Дело 191