"Костанайские новости" 22 сентября 2011 года
Знакомьтесь: Борис Всеволодович Кузнецов. Генеральный директор ТОО "Компания "Камкор". Человек с роскошным чувством юмора, обширным жизненным опытом, чутьем на хороших людей, сохранивший эти дары к своим 70 годам. Как это ему удалось?
Трагизм и счастливые мгновения...
Все мы родом из прошлого. Мой дед Иван Михайлович служил приказчиком у купца в г. Павлове, что на Волге. Был умен, проворен и умел достигать поставленной цели. Он положил глаз на дочь хозяина, та ответила ему взаимностью, и тогда Иван испросил у купца их благословения на брак. Ответом был отказ и отлучение приказчика от дел.
Далее ситуация развивалась как в цыганском романе: молодые сбегают. И не абы куда, а в купеческий город Троицк, где мой дед быстро нашел общий язык с татарскими торговцами, которые посоветовали начать ему бизнес в строящемся Кустанае (на тот момент Николаевск). Дескать, на новом месте будет где развернуться. И вправду, дед по приезде в Николаевск покупает просорушку, обзаводится бильярдной и парой торговых лавок. Семья живет в достатке, рождается 18 детей. Достаток и прочность сословия кончается, когда наступает период раскулачивания. Обладая хорошим нюхом на перемены, дед имущество распродал, уехал в близлежащую деревню. Был он работящ неимоверно, столярничал, плотничал, а когда тучи разошлись, вернулся в Костанай и начал строить дом.
По линии мамы - огромная семья переселенцев в 1905 году снялась из Краснодарского края. Ехали на быках 3,5 месяца. Очень здорово выручило гостеприимство казахов, их помощь переселенцам. В 1937 году попали под раскулачивание. У бабушки за три дня до прихода чекистов умер муж. Из имущества у семьи - корова, бык, пять баранов. Чекисты посмотрели и удивились: хозяина в живых нет, а в разнарядке его фамилия. Тогда сказали бабушке: пойдешь ты. И отправили ее в калмыкские лагеря на 10 лет.
Вот такая коротенькая история. Чего в ней больше - трагизма, бед или счастливых мгновений - я не считал.
Уроки моей автобазы
В 1991 году я был на учебе в Австрии. Бросалось в глаза, что люди в повседневном быту, на работе одеваются скромно. Это удивляло: как же, Запад, тут должно все блестеть роскошью. Однажды вечером мы пошли в ресторан. И я увидел, как подъезжают на такси люди, которым уже явно под 60, а может, и за 70, они выходили элегантные, в дорогих костюмах. Они чувствовали себя здесь раскованно, подолгу вспоминая за столами свое прошлое. Обычные люди. Вспомнил и я.
Начинал я пацаненком на автобазе. Идет там мужичок. Сгорбленный, усталый, и я его спросил: "Дядько, а сколько тебе лет?" "Боренька, да я уже старый - 50 мне..."
По прошествии многих лет я думаю, что тот общественный строй, в котором мы прожили большую часть жизни, всегда был настроен на ожидание человеческих подвигов. На достижение целей путем любых жертв.
Я помню свой первый ЗиС-150. У него полетело сцепление, была осень, я сделал деревянный щит, положил его в грязь и стал снимать тяжеленную коробку передач. В Тургай, в Амангельды, я ездил с прицепом. Завозили большими партиями муку, сахар, водку. Набуксуешься вволю. Обогрева в кабине никакого. Летом ЗиС страшно грелся. Повернешься на ветер, плеснешь на радиатор воды из лужи, чтоб он остыл немножко, а потом опять пошел и пошел пилить по бездорожью.
Когда меня назначили директором спецавтобазы, я четко знал, что буду делать в первую очередь. Новые гаражи с ремонтными ямами, с кафелем, душевыми, с хорошим станочным оборудованием. Потом мы начали завоевывать в республиканских конкурсах (по тогдашнему - социалистических соревнованиях) знамена, дипломы и премии. Но при этом я никогда не забывал того безмерно усталого 50-летнего человека из своей первой автобазы... Может, потому мне все и удавалось.
Чужие берега меня не греют
До своего поста директора в спецавтобазе, специализировавшейся на санитарной очистке Костаная, а затем и руководителя управления обл-автосервиса я был 15 лет водителем в горисполкоме (акимате, по-нынешнему) областного центра. Возил его председателей - Михаила Лобанова, Валерия Шлычкова и больше 8 лет Василия Тарана.
Областной центр в те годы был не газифицирован, в каждом квартале по котельной. Зима - самое авральное время. Лобанов поднимает меня в 3 ночи, и мы едем на очередную проблемную котельную, в которой пьяный кочегар и затухшие котлы. Потом стали прокладывать в городе теплотрассы, строить очистные сооружения. Шлычков, Лобанов, Таран весь этот груз буквально вынесли на себе. Выпрашивали трубы у военных, ездили по всей стране - тогда были лимиты на все, и успех исполнительной власти зависел от пробивных способностей людей, ее возглавлявших.
Я учился не только хозяйскому умению людей, многие из которых прошли Великую Отечественную войну, но и чистоте межличностных отношений. Однажды я заглянул в кабинет Лобанова и увидел настоящую баталию: мой начальник и директор проектного института Лев Куперман яростно спорили о каком-то деле. Я думал, что после столь горячего обмена мнениями люди расходятся надолго. Но буквально через пару часов Лобанов мне говорит: "Съездим-ка на обед к Куперману". Берет коробку конфет, и через короткое время они опять крепкие друзья.
Я сам бываю горяч, резок в оценках. Но быстро отхожу. Потому что давно понял, что мы, люди, должны беречь друг друга - "обида как ни тяжела, а поскулила и ушла".
Костанай в годы перестройки пережил трудные времена. В российский Белгород уехали 300 семей. Будучи на тот момент руководителем управления облавтосервиса – головного предприятия с районными филиалами, – я и сам потерял тогда 150 высокопрофессиональных мастеров, которые уехали в Россию, Германию. Казалось, после таких потерь уже не встать. Но я верил, что выдюжу. Развивал производство, сохранял медицинские кадры, посылал на учебу людей. Именно в то сложнейшее время я взял шефство над детским домом, которое продолжается и по сей день...
Сравнительно недавно, будучи на одном из юбилеев в Новороссийске, где из 80 человек половина приходилась на бывших костанайцев, я встал и сказал в качестве тоста следующее: «Вы не обижайтесь, друзья, но тем, кем вы стали в России – ведущими врачами, руководителями учреждений, видными политиками и бизнесменами в Москве, Липецке, Курске, – вы стали благодаря Костанаю. Вы уехали, заряженные энергией и духом наших прошлых, казахстанских поколений».
Мне 70 лет, я бы мог уехать к теплым морям либо к дочери в Москву, где она замужем за военным, но чужие берега меня не греют. Родина там, где мое сердце. Живу с мечтой, что это взаимно.
О деньгах
Я свои первые деньги заработал, когда возил зерно. Отдых – 4 часа в сутки. Когда принес первую получку, мама заплакала. Рабочая семья, мы жили тяжело. Позже, когда у меня самого появилась семья, особого достатка тоже не было. Мы уже 45 лет с моей ласковой и доброй Ниной вместе. Педагог, историк, она получала 80 рублей и плюс за классное руководство, я, как водитель в горисполкоме, – 97. Росло двое детей. Чего не хватало, то добирали с дачи. По 30 ведер вишни, клубники собирали. Закручивали по 300 банок на зиму овощей и ягод. Детям говорили: хотите съездить на море – работайте на даче! Мои дети продавали ягоды – не хотели, не заведено это было в обществе, но жить-то надо было. Ладно, это все в прошлом. Двадцать лет назад я построил нынешний свой дом. У меня хорошая должность, бизнес, казалось бы, можно и отдохнуть. Но и сейчас у нас с женой сотня кур, утки, море цветов на огороде.
Не режьте без нужды лошадь
Мы живем в уникальное время. Я смотрю на нынешних ровесников независимого, суверенного Казахстана и говорю: ребята, у вас потрясающая возможность расти вместе с государством. По вас будут судить, насколько ваши сердца бились в унисон с сердцем вашей родины.
Это не патетика. Я человек вполне прагматичный. У меня крупнейшее авторемонтное предприятие, кондитерский цех, врачебные и торговые центры. Но подобрать специалистов очень трудно. На мой взгляд, это следствие сбоя в системе профтехобразования, в социальной ориентации. В советском прошлом человек видел себя мотористом, слесарем, механизатором, он за профессией шел в училище. Это потом уж, как жизнь повернет, можно и в институт. Два года рабочего стажа или служба в армии были обязательными при поступлении. То есть выбор был предначертан зрелостью человека. Сейчас же готовы чуть ли не с пеленок в вуз. Папа лошадь зарезал – и учит, другой из сил выбивается и тоже дитя учит. «У меня сын в академии! А у меня дочь в университете!» Берешь выпускника, а он совершенно далек от того, что нужно на практике!
Я не против учебы. Я против того, чтобы из молодых изначально делали профанов, вдалбливая им в голову, что диплом – это возможность избежать физического труда, ремесла. Вы спросите: а как сам-то воспитывал своих детей? Отвечаю: в труде! Я уже рассказывал про дачу, про продовольственное самообеспечение. Мой сын Олег с младых ногтей ушел в бизнес, познавая все стороны рыночной экономики на собственном опыте. И он мог бы достичь определенных высот, ничего в себе не меняя, как многие его ровесники. Но ему стало в этих рамках тесно. Он вырос из них. Поэтому Олег уехал и семь лет пробыл в Америке, закончив университет в Сан-Франциско. Говорит на английском, французском, обучается испанскому. Работает нынче в нефтяной отрасли. Не буду называть, в какой стране – я уверен, что с его знаниями он может устроиться где угодно. Но для этого ему нужно было немало хлебнуть и черновой работы.
Записал Анатолий Ермолович