Работа Ирины Головановой
Ирина Голованова, учитель истории,
Санкт-Петербург
Значительная часть жизни моей семьи связана с Кустанайской областью. Мои родители приехали в город Рудный в 1959 году из Башкирии. Мы с сестрами и братьями окончили рудненскую среднюю школу№ 13. В Рудном и Костанае живут и сегодня многие наши сверстники. Советский Кустанай с его областью уникален как гостеприимный, доброжелательный, человечный край, вместивший в себя разные народы, впитавший разные судьбы, спасавший души, помогающий людям обрести самих себя. Многие целинники, комсомольские активисты, передовики производства, учителя, инженеры, музыканты и просто труженики являются потомками репрессированных немцев, поляков, евреев, корейцев, чеченцев, гонимых, ущемленных в правах. Путешественники, выдвиженцы,странники, изгнанники, - все жили здесь на равных, находили себе приют, вили гнездо.
В 1961 году Николай Яковлевич Абфелько, скромный симпатичный молодой выпускник Киевского инженерно-строительного института, оказался в Казахстане по распределению.
Под вымышленным именем Николая Яковлевича Абфелько прожил всю свою жизнь с 05.05.1936 по 26.01.2017 годы Нисон Янкелевич Гальперин,который мальчиком 4-х лет пережил психическую травму, на долгое время вычеркнувшую из памяти его настоящее имя. Вот, что он, повзрослев, писал об этом в автобиографии:
Сиротам давали возможность учиться лишь в ПТУ. Юноша написал письмо «самому министру» в высшую образовательную инстанцию и в виде исключения получил право поступления сначала в техникум в Курске, а затем в Киевский инженерно-строительный институт, который окончил в 1960-м году, оказавшись в Рудном по направлению как молодой специалист.
Здесь, где, в отличие от Украины, по его наблюдениям, не был развит антисемитизм, он прошел школу профессионального роста от прораба стройки и по совместительству преподавателя спецдисциплин в индустриальном техникуме г. Рудного до управляющего ПМК - СПНК АО «Севсанмонтаж» в областном центре – Кустанае (Костанае). В городе Рудном в 1962 году он женился на моей старшей сестре Ларисе. В 1963 году у них родилась дочка Лена. На новорожденную Леночку отец мог смотреть часами, не отрываясь. Возможно, представлял, как могла выглядеть его мать Мирка, его расстрелянная в годик сестра Ханка…
В нашу семью он вошел ненадолго, но так и не вышел из нее...
Внешне Николай Яковлевич сильно отличался от спортивного рудненского и кустанайского народа: курчавые черные волосы, удлиненная форма головы, руки с тонким запястьем и длинными пальцами. Одетый с иголочки, подчеркнуто академично, всегда в пиджаке и с галстуком, был похож на преподавателя, ученого, мыслителя (он, собственно, и преподавал какое-то время в техникуме). Хорошо образованный, дисциплинированный, методично выстраивавший свою карьеру, он выглядел отрешенным от общества, погруженным в себя…Мы видели перед собой интересного, особенного человека явно не рабочей косточки.
От неведомых предков Николай Яковлевич унаследовал особый аристократизм, который оказался не устраним ни советской, ни сиротской жизнью. Всю жизнь стремился к культурному развитию, понимал и часами любил слушать классическую музыку. Имел приличное собрание книг, пластинок. Был знатоком оперы еще со студенческих лет, хорошо знал театральную жизнь Киева.
Щепетильность, аккуратность отличали его в быту. Свои вещи содержал в идеальном порядке в любых условиях. Ко всем окружающим относится с уважением.О вредных привычках к алкоголю и курению и речи быть не могло.
Николай вошел в нашу семью, когда мне было всего 7 лет. Первое время мы с сестрой Таней даже жили в одной комнате с молодоженами. Наши отношения с Николаем развивались как дружеские и доверительные. Я смотрела на Николая как на идеал человека. Мне нравился его тихий вежливый стиль общения. Его аккуратная манера использовать простой стул как вешалку и шкаф. Я сравнивала его с А.С. Пушкиным, на что он отвечал снисходительной улыбкой. Для меня Николай казался воплощением какого-то неведомого мира, где царит особая культура. Однажды во время застолья (я старалась сидеть рядом с ним) мы слушали пластинку с гламурной какой-то шепчущей песней Клавдии Шульженко. Николай едва заметно поморщился. «Вам нравится песня?- спросила я смело. «Я не люблю Шульженко», - ответил он мне как понимающему взрослому человеку. «И я тоже» - мне нравились веселые, пионерские песни. Поддакивая «Пушкину», я чувствовала себя равноправным собеседником.
Потом, когда молодожены получили квартиру, я любила бывать у них в гостях, слушать пластинки с песнями Робертино Лоретти, читать книги, играть с прелестной Леночкой. Бывало, засиживалась допоздна. Тогда Николай заботливо отводил меня домой, одевал в теплые вещи прохладным вечером или накидывал свой пиджак, чтобы я не простыла.
С 18 лет Николай разыскивалсвоих близких. Еще студентом съездил на свою родину, в село Лешнив Бродского района, Львовской области, нашел свой дом. Побеседовал со старожилами. В доме его родителей жила женщина, помнившая эти события и его семью.Из ее рассказа оживали впечатления детства.
Приблизительно в 1936 году в местечке Лешнив в Западной Украине (Польше), в религиозной еврейской семье Мирры и Янкеля родился долгожданный и любимый сын Нисон, а еще через три года – дочка Ханна. Большой дом, где жила семья, был увенчан фамилией «ГАЛЬПЕРИН». Уважаемая семья вела род от раввинской ветви. В семье Гальпериных строго соблюдались иудейские религиозные обряды, чтили субботу, на ночь мама Мирра пела сыну колыбельную песню-молитву «Шма Исраэль». Об этом Николай сам помнил всю жизнь.
Историческая справка о фамилии. Первые еврейские фамилии в Германии появились в больших еврейских общинах в конце средних веков. Фамилия Гальперин (также Хальперин, Гальберн, Гальферн, Гейльперн, Гальприн, Альперт, Эльперт, Гельпер, Гельперович, Хальбер, Гальбер, Альбер, Гальперсон, Гольперин и другие похожие фамилии) происходит от названия немецкого города Хайльбронн (Heilbronn). Впервые фамилия Хальперн появляется в 16-м веке. Первым её носителем был Зевулун Элиэзер Хейльприн. Йехиель бен Соломон Хейльприн (1660-1746) был талмудистом и историком, возглавлял йешиву в Минске с 1711 года. В 1761 году лешнивскую синагогу возглавлял раввин Йоэль Гальперин. В те времена фамилии давали очень немногим евреям, в основном, мудрецам, знатокам Торы или очень богатым и известным людям. Большинство таких «ранних» фамилий были даны по названию места проживания.
Вымышленная фамилия Абфелько трансформирована из Гальперин, во всяком случае она созвучна настоящей, но украинизирована.
В 1903 году во время переселенческой волны из императорской России в США из Лешнива выехало ок. 180 евреев, среди которых были родственники Нисона Гальперина. В США образовалась и до сих пор жива Лешнивская община, о жизни которой я пока не сумела разыскать сведений.
В 1961 году Николаю в Рудный пришло письмо из США (Нью-Йорк, Бруклин) от двоюродной сестры с фотографией, подписанная на русском языке: «На долгую память моему дорогому сродственнику брату Нисю от Фридзи Баумвальд. 15 апреля 1960».
Он опасался заграничной переписки и долго прятал эту фотографию. Ответ все же позже написал. Переписка почему-то оборвалась. Почти через полвека, в 2005 году мы по его просьбе отправляли в интернет на поисковые сайты данные его сестры, но ответа так и не получили.
В памяти Николая со временем все отчетливее восстанавливался отчий дом: чудесные праздники с возжиганием свечей меноры, красивым серебряным сервизом,вспомнилисьбольшие синие тарелки с золотым рисунком, подобныеон купил и для своего дома, помнились звуки маминого голоса с ежедневной колыбельной... Эти теплые воспоминания чередовались с чернымикадрами скитаний первых месяцев войны после расстрела папы и мамы с сестренкой на руках. Он бродил улицами, по которым текли реки крови…
Местечки, города бывшей черты оседлости, давшие миру таких гениев как живописец Исаак Левитан, композитор Ян Френкель, писатель Исаак Бабель, поэты Иосиф Бродский и Владимир Высоцкий, осквернены в годы войны чудовищными расправами местных активистов-карателей над еврейским населением, составлявшим 52% населения. По свидетельству очевидцев и документам архивов во время акций «зачистки» во Львове, Черновцах, Тернополе наряду с издевательствами и расстрелами местные каратели, экономя патроны, отрубали несчастным жертвам головы штыковыми лопатами, забивали их ломами. Убито таким образом было более 500 евреев [https://news-front.info/2019/04/30/krov-po-zemle-tekla-rekoj-3-samye-uzhasayushhie-rezni-na-okkupirovannoj-territorii-sssr/]. В Лешниве из 269 евреев довоенного времени после войны осталось 19. Были уничтожены 22 большие семьи.
Добрые люди спрятали от немецких и украинских карателей лешнивского сироту. Чья-то семья пустила его жить в подвал, но однажды ночью выпустила со словами: «Тiкай! А то всем худо будет». Мальчик скитался в одиночестве по лесу, падал в голодные обмороки, всего боялся…Страхи останутся с ним навсегда. Особенно он опасался антисемитов – ведь они или расстреливают или убивают словом. Об этом он скажет в заявлении израильскому представительству в Казахстане.
Позже все это обобщит вместе с интервью очерк журнала «Лехаим» (август 1998) «Еврей без национальности» – перепечатанный в кустанайской газете…
Потребность творить добро у Николая была врожденной. Всю жизнь помогал всем окружающим, чем мог: содействовал устройству на работу, получению квартиры, деловым успехам, помогал «достать» дефицит, поддерживал слабых, всегда подвозил на машине пожилых пешеходов, встречавшихся на пути…
Нашей семье он из частых командировок всегда привозил подарки. В пору тотального дефицита это были книги, пластинки, одежда, белье, красивые шапочки, варежки, парфюмерия, ювелирные украшения, сантехника… Был открыт любым просьбам и всегда старался их выполнять. До последнего общался с нами по телефону. Стремился приехать в гости к нам сюда, в Петербург.
В 2012 году Лена убедила отца принять православную веру.
Николай Яковлевич прожил в Кустанае и области большую часть своей жизни – 57 лет из 80-ти. Выстроил особняк в поселке Мичурин. Порядок в быту, красота, комфортная обстановка, хорошая машина; он был доволен жизнью, женой Валей, окружен вниманием еврейской общины «Мицва» (костанайское отд. Общества Хэсед Авраам), где являлся почетным ветераном, жертвой Холокоста. С 1990 по 2005 годы активно переписывался с разными организациями, разыскивая родных, участвуя в акциях памяти о Холокосте. Ездил в Германию, Израиль.
26 января 2017 года на 81-м году Николай Яковлевич умер. Он похоронен на кладбище поселка Мичурин под Кустанаем. Его единственная дочь Лена живет в Петербурге.
С Кустанайской областью связаны и мои 14 лет жизни: с 1959 по 1972. Последний наш родственник, Игорь Голованов, выехал из Костаная к нам в Петербург на постоянное место жительства в 2017 году. В Рудном и Костанае живут многие мои одноклассники…
29 марта 2020 г.