Переселенцы-арендаторы Тургайской области.

А.А.Кауфман Вторая часть отчета старшего производителя по командировке в Тургайскую область. С-Пб.1897 год

           Город Кустанай получил свое официальное бытие в силу Высочайше учрежденного 25 марта 1891 года Положения об управлении в степных областях, сделавшего его центром Николаевского уезда; по «повелению», обращенный таким образом город. Уже имел за собой длинную историю, которую я и считаю необходимым написать здесь, хоть бы в самых общих чертах. При последовавшем в 1868 году образовании Тургайской области, центром нынешнего Кустанайского уезда, за отсутствием внутри его русских поселений, был назначен расположенный у самой границы уезда город Троицк. Неудобство такого местоположения уездного центра, «равно как и желание правительства видеть в степи русское поселение, в котором могло бы сосредоточиться и управление уездом», еще в 1869 году выдвинуло вопрос об учреждении города на реке Тобол. В 1870 году для этой цели намечено урочище Урдобай-Тогай, которое и было астрономически определенно полковником Тилло, но затем до самого 1877 года дело не выходило за рамки предложений. В 1878 году устройство города было окончательно разрешено бывшим Оренбургским генерал-губернатором, причем. По настоянию бывшего в то время военным губернатором области генералом Баллюзека, генерал-губернатор разрешил отвести городу, кроме 3500 десятин под усадьбу и выгон, еще некоторое количество земли для земледельческого населения. В том же 1878 году уездному начальнику было разрешено открыть прием прошений о водворении в новом городе и выдавать желающим поселиться здесь особые приемные удостоверения.

           Между тем, слухи о «новом городе» еще с 1870 года начали распространяться по губерниям Самарской, Оренбургской, Уфимской, Казанской, а затем проникли и в центральные губернии, причем, как всегда, истина перемешивалась с вымыслом: рассказывалось о необыкновенном изобилии угодий и плодородии земли, о каких-то особых суммах, ассигнованные на ссуды переселенцам; привлекала и сама мысль о «вольном» городе. В результате прошения приехать в новый город начали поступать с самого 1870 года, а когда в 1878 году уездный начальник начал выдавать приемные удостоверения, прошения посылались сотнями и тысячами. К 1 января 1879 года поступили прошения от 3.308 семей, и уездный начальник, опасаясь излишнего переполнения еще не возникшего города, просил разрешение прекратить прием прошений. В этом ему было отказано, и к концу 188 года число подавших прошение достигло уже 4800 семей и 22742 душ обоего пола. Со дня на день ожидая допуска в «новый город», вся эта масса расположилась по казачьим станицам и поселкам, растянувшимся вдоль северной и западной границ уезда, и в городах Троицк и Орск.

            Между тем, вновь назначенный военным губернатором генерал-майор Константинович, осмотрел совместно с областным врачом урочище Урдобай, нашел его не удовлетворяющим своему назначению как в хозяйственном, так и в гигиеническом отношении, и наметил для устройства города новое место, на броде Кустанай, в 8-9 верстах ниже по течению Тобола, - причем по произведенной рекогносцировке оказалось, что для устройства здесь горда пришлось бы селить  правого берега Тобола 71 кибитку киргиз Аракарагайской волости. Военный губернатор предполагал отвести под город, на обоих берегах Тобола, участок в 13300 десятин земли, в том числе 10 тысяч десятин – для образования при городе земледельческого поселка, численностью в 1000 душ мужского пола. Предложения эти были одобрены генерал-губернатором, причем последний высказал, что «было бы желательно иметь приговоры от тех обществ, во владении которых находятся эти земли, и вообще обусловить заблаговременно меры к предотвращению могущих возникнуть впоследствии столкновений между киргизами и новыми поселенцами».

           Получение приговора об уступке киргизами земли под новый город оказалось однако не столь легким делом, как ожидало местное начальство. Созванный уездным начальником, Аракарагайский волостной съезд, «поневоле соглашаясь на уступку в требуемом виде», в приговоре своем просил однако о дозволении «отвод потребного городу с поселением количества земли сделать по одну сторону реки Тобол, на котором нет ни одной зимовки, а потому не придется никого выселять». Проектируя наиболее удобные, по его мнению, границы отвода, площадью приблизительно, в те же самые 13300 десятин, на одном левом берегу Тобола, съезд в то же время ходатайствовал, «о возможно большем сокращении числа переселенцев, хотя бы до 200 душ», в том, во-первых соображении, что и это число душ ко времени окончательного установления города путем естественного приращения дойдет до цифры, которой совершенно будет достаточно для цели снабжения города продуктами сельского производства, а во-вторых, и сами мы, особенно те из нас, которые и теперь с большим успехом занимаются хлебопашеством, сделавшись к тому времени также поселенцами, конечно увеличат число последних при будущем городе».  Приговор этот, не удовлетворил областную администрацию: военный губернатор нашел, что в проектируемых киргизами границах Кустанайский земельный участок получился бы слишком растянутые очертания и затруднил бы для самих киргиз перекочевывание через реку Тобол, а потому поручил уездному начальнику предложить волостному съезду составить приговор, в котором было бы, во-первых, категорически заявлено о границах отводимого участка; во-вторых, не заключалось бы «посторонних элементов, не идущих к сути дела»; вместе с тем уездный начальник должен убедить киргиз в том, что «устройство обширного земледельческого поселка никаких образом не может отразиться неблагоприятно на благосостоянии киргиз, но что совершенно напротив – обширное поселение во всех отношениях будет способствовать к улучшению их быта, увеличив их торговлю как скотом, так и хлебом». Однако, несмотря на подтверждение со стороны военного губернатора и на усиленные настояния уездного начальника, киргизы не сдавались: они согласились только взять назад ходатайство о сокращении размеров русского поселения, что же касается до местоположения уступаемого участка, то съезд, несмотря на «личные и продолжительные беседы» уездного начальника, продолжал «отводить землю только по левому берегу, но в виду доставления поселку более удобных для земледелия угодий соглашался отодвинуть границу отвода вглубь степи». На все дальнейшие убеждения киргизы отвечали «одним упорным словом: не согласны дать оба берега». Приписывая это упорство влиянию нескольких богачей-широкодачников и находя земли левого берега сравнительно малоудобными, уездный начальник считал возможным поступить «порядком административным, не спрашивая согласия киргизских обществ, вовсе не требуемого временным положением об управление в степных областях». Также взглянул на дело и генерал-губернатор, и военному губернатору было поручено «настоять со своей стороны на том, чтобы киргизами был дан приговор об уступке обоих берегов, причем разъяснить им, для большего убеждения, что в случае их отказа начальство, по смыслу 226 статьи Временного положения, и без согласия общества киргиз может само сделать распоряжение об отводе требуемой земли». На вновь собранный в июне 1881 года волостном съезде прибыл лично сам военный губернатор. 17 июня стороны пришли к согласию.Между тем, «в виду нетерпеливого желания массы крестьян», заселение города и проектированного при городе земледельческого поселка разрешено было начать с открытия весны, не ожидая отвода участка, и летом того же 1881 года в Кустанае собралось уже до 1203 семей; из них к августу домами обзавелись 120, к сентябрю – уже 180 семей, огромное же количество поселенцев, обработав землю к посеву будущего года и частью посеяв озимые, «разъехались по селениям, в которых они проживали прежде» и где имели жилье и посевы. К лету 1882 года, из числа 1303 семей, заручившихся увольнительными документами, на месте водворилось уже 548 семей, из них 453 в городе и 95 – в земледельческом поселке, дома же построили в городе – 257, в поселке – 48 семей; все остальные, а также до 1700 семейств, получивших приемные удостоверения, но еще не запасшихся увольнительными приговорами, продолжали оставаться «на временном жительстве в ближайших крестьянских и казачьих станицах». В частности, лицам, не имевшим увольнительных приговоров, было объявлено, чтобы они до получения таковых не начинали строиться, а не получившее увольнение в трехмесячный срок должны были считаться утратившими право на водворение; с другой стороны, еще раннее того, в виду чрезмерно большого числа поданных прошений о водворении, уездным начальником высказана была мысль – отдавать преимущество переселенцам внутренних малоземельных губерний перед другими переселенцами, как например Оренбургскими, Уфимскими, Пермяками и Вятскими, - и военный губернатор, соглашаясь с мнением уездного начальника, приказал не давать приемных удостоверений Оренбургским выходцам, как «не гонимым нуждою», и потому представляющим собой малонадежный в колонизационном смысле элемент.

          Но все эти меры оказались совершенно неспособными прекратить или хотя бы только сократить наплыв переселенцев в Кустанай; непрерывное движение переселенцев было особенно сильным с 1884 по 1888 года, когда переселенцы приходили массами; одни из них оставались в Кустанае, другие уходили обратно, третьи шли дальше на юг или на восток. Во всяком случае население росло чрезвычайно быстро до 1884 года, когда последовал первый сильный неурожай, и значительная часть населения разбежалась во все стороны (главным образом в Сыр-Дарьинскую область). С 1885 года опять пошли хорошие результаты, - разбежавшиеся было жители Кустаная стали собираться обратно, и к 1888 году по данным обзора области, население Кустаная дошло до 7.325 душ.                                                                      (продолжение следует)