Памятные книжки и адрес-календари дореволюционного Казахстана как источник по истории Казахстана

Для общего развития

Глава I. История памятных книжек и адрес-календарей в дореволюционной России

1.1    Обзор памятных книжек и адрес-календарей

            Памятная книжка – название официальных провинциальных справочных изданий в Российской империи. Также в XIX веке в России издавались «памятные книжки» по различным отраслям: педагогика, образование, ремесла.

            Памятные книжки это ежегодники официальной справочной информации, выпускаемые в 89 губерниях и областях Российской империи с середины 1830-х годов до 1917 года. Выпускались местными официальными лицами и органами внутренних дел.

            В настоящее время Памятные книжки являются одним из наиболее ценных провинциальных источников информации по истории, важный источник генеалогической информации наряду с такими источниками, как «губернские ведомости», «епархиальные ведомости», «обзоры губерний», «труды губернских ученых архивных комиссий» и т.д.

            Памятные книжки позволяют получить сведения о составе и занятиях жителей, состоянии природы, экономики, быта; наблюдать за изменениями, происходящими в губернии или области год за годом, на протяжении многих лет. На данный момент выявлено более двух тысяч книжек.

            Во всех губерниях памятные книжки имели свои особенности. В наиболее полном виде они включали в себя четыре крупных раздела:

- адрес-календарь (перечень всех губернских и уездных правительственных и общественных учреждений с их личным составом);

- административный справочник (сведения об административном делении, о почтовых и телеграфных учреждениях, путях и маршрутах сообщения в пределах губернии, о промышленных и торговых предприятиях, больницах и аптеках, учебных заведениях, музеях и библиотеках, книжных лавках и типографиях, о периодических изданиях, выписываемых и издаваемых в губернии, списки населенных мест и т.д.);

- статистический обзор (статистические таблицы населения, землевладения, сельского хозяйства, данные по статистике судебной, медицинской, фабрично-заводской, народного образования, пожаров, доходов и недоимок и т.д.);

- научно-краеведческий сборник (источниковедение, описательные, научно-исследовательские, археографические и библиографические материалы).

Все перечисленные элементы придают памятным книжкам исключительную ценность и значение комплексных первоисточников для исторических (в том числе генеалогических и биографических), географических, демографических, этнографических, краеведческих  исследований.

Особая ценность памятных книжек заключается в том, что они позволяют во всех подробностях воссоздать картину повседневной жизни губернии или области, отдельного населенного пункта или местности на ее территории; получить «из первых рук» сведения о составе и занятиях жителей, состоянии природы, экономики, культуры, быта; наблюдать за изменениями, происходящими в губернии или области год за годом, на протяжении многих лет.

Памятные книжки составляют важную часть книжного фонда и представляют большой интерес для истории книгоиздания. Во многих губерниях и областях они становились первыми и затем на долгие годы самыми значительными местными изданиями.

Издаваемые сравнительно небольшими тиражами и распространяемые преимущественно в пределах своей губернии или области, памятные книжки становились библиографической редкостью почти с самого момента своего выхода в свет. В настоящее время ни одна библиотека не располагает их полным собранием. Даже в коллекции памятных книжек Российской национальной библиотеки, самой богатой в мире (2000 выпусков; более 3000 единиц хранения), лакуны составляют не менее 8 % всех известных изданий. Региональные архивы, библиотеки и музеи – за редким исключением – также не имеют всего комплекта памятных книжек своей губернии. Поэтому памятные книжки должны рассматриваться не только как исключительно ценные, но и как весьма редкие издания.

Развитие современных технологий благотворительно сказалось на доступности памятных книжек и для историков и рядовых исследователей путем знакомства с содержанием данных источников на различных интернет-ресурсах. Многие из сайтов дают возможность изучить содержание памятных книжек, как на самом ресурсе, так и путем скачивания. Среди основных интернет-площадок стоит выделить портал «Царское село» - book-old.ruна котором предоставлена возможность любому желающему скачать памятные книжки по Семипалатинской, Семиреченской, Тургайской, Уральской областям и Туркестанскому краю.

Для небольшого ознакомления, представим некоторые из сохранившихся и дошедших до наших дней ценных источников. Не вдаваясь в описание памятных книжек на каждый год, дадим описание лишь некоторым. Полностью описание можно выявить по изданию 1978 года «Справочники по истории дореволюционной России».

Степное  генерал-губернаторство. Адрес-календарь на 1892-1893 год должностных лиц правительственных и общественных установлений Степного генерал-губернаторства. Омск, 1892-1893.

Справочная книжка на 1895 год о должностных лицах правительственных и общественных установлений Омского военного округа и Степного генерал-губернаторства. Омск, 1894, 63 страницы. Издавалось также в 1896 и 1897 гг.         

Акмолинская область. Памятная книжка Акмолинской области на 1887 год. Издавалась вплоть до 1916 года. Омск, Областной статистический комитет, 1887-1916.

            Заглавие на 1909, 1912 и другие годы. - Памятная книжка. Адрес-календарь Акмолинской области.

Обзор Акмолинской области за ... [1883-1891, 1893-1914] год. Омск, Обл. статистический комитет, 1884-1915 годы.

Торгово-промышленный путеводитель и адрес-календарь Акмолинской области. Омск, Иванов, 1911. 596 страниц, 2 листа диаграмм и карт.
            Личный состав учреждений Акмолинской области и Омска. Гласные Омской думы 1910-1914 гг. Заводы Омска и уездов. Лица свободных, медицинских и юридических профессий. Торговые и промышленные заведения и фамилии владельцев по волостям. 

Голошубин И. Справочная книга Омской епархии. Омск, 1914. 1250 страниц.
     Сведения о городах, селах, церквах и проч. Список лиц, состоящих на службе в ведомстве православного исповедания (сословная принадлежность, дата рождения, образование, семейное положение и пр.).

Весь Омск. Справочник-указатель на 1911 год. Издавался в Омске и в последующие годы. Правительственные и общественные учреждения. Городское общественное управление. Медицинские учреждения, разные общества и др. Личный состав. Промышленность и торговля в Омске (алфавит предметов производства с указанием владельца). Домовладельцы (в алфавите улиц). Список жителей города и окрестностей с адресами. На 1912 год список улиц и населенных мест Акмолинской области с указанием уездов, волостей, мировых, крестьянских начальников и др.

     Дегтярев П. С. Торгово-промышленный адрес-календарь города Омска (Акмолинской области), 1903 год. Омск, 1903. 61 страница с иллюстрациями, 1 лист с таблицей.     Церкви и соборы. Торговые фирмы. Адрес-календарь учреждений.

Семипалатинская область. Адрес-календарь Семипалатинской области на 1897 год. Издавался и в последующие годы. Семипалатинск, областной статистический комитет.     Загл.: на 1897-1902 года. - Памятная книжка Семипалатинской области; па 1906 г.- Адрес-календарь и памятная книжка Семипалатинской области.

Обзор Семипалатинской области за ... [1878-1890, 1892-1911] год. Семипалатинск, 1879-1913.

Семипалатинский календарь на ... [1897-1899, 1902, 1904-1905, 1910-1912] год. [Семипалатинск, 1896-1912].

     Списки: начальствующих лиц области; учебных заведений; благотворительных учреждений; ярмарок.

Тургайская область 

Справочная книжка и адрес-календарь Тургайской области на [1880, 1899, 1902-1904, 1909-1917] год. Оренбург, Обл. стат. ком., 1880-1917
     Загл.: на 1899, 1904 гг. - Памятная книжка Тургайской области; на 1902-1903 гг. - Адрес-календарь Тургайской области; на 1909 г. - Адрес-календарь и справочная книжка Тургайской области.

Обзор Тургайской области за ... [1881-1896, 1899-1915] год Оренбург, Обл. стат. ком., 1882-1916.

Тургайско-Уральский переселенческий район. Краткий стат. обзор за 1907 г. Оренбург, [Тургайск.-Уральск, переселенч. организация, 1908 VI, 26, 54 с.
     Территория, население, земледелие, потребление вина. В приложениях данные переписи населения 1897 г.; урожайность, обороты ярмарок; число школ; списки переселенческих участков, поселков и киргизских волостей со справочными сведениями о них.

Списки населенных мест Тургайской области. Оренбург, Областной статистический комитет, 1910, 213 страниц.

     По уездам. Названия селений по волостям, число дворов, душ, церквей, мечетей, школ и др.

            Семиреченская область. Из известных изданий, дошедших до наших дней можно ознакомиться по Семиреченской области с такими:

            Адрес-календарь служащих Семиреченской области на 1897 год.  В нем можно найти информацию на руководителей гражданского и военного ведомства. В следующем году данный справочник назывался уже «Памятная книжка и адрес-календарь Семиреченской области». Издавал областной статистический комитет подобные издания и в последующие годы.  В 1903 году издание называлось «Обзор Семиреченской области за 1902 год». Нужно отметить, что в отличие от памятных книжек и адрес-календарей, которые издавались предварительно на предстоящий календарный год в его начале, то обзоры печатались уже после окончания календарного дня.

            Рассмотрим, что входило в подобные обзоры. Так обзор за 1907 год включал в себя двенадцать глав: колонизация, межевые и ирригационные работы; административное устройство, население; естественные и производительные силы области и экономическая деятельность ее населения; промышленность и торговля; кредит и обеспечение народного благосостояния; подати и повинности; общественное благоустройство и благочиние; народное здравие и общественное призрение; народное образование; лесное хозяйство; сведения о положении дела на границе Семиреченской области с западно-китайскими владениями.

Уральская область. Памятные книжки и адрес-календари Уральской области в первые годы печатались в Саратове. Начиная с 1900 года данные издания печатаются на месте в типографии «Уралец».
Кроме  памятных книжек печатались и обзоры Уральской области. Известны издания  выходившие в 1883-1915 года

Уральская справочная книжка на  1891 год, 184 страница; 1 лист с картой.  Личный состав правительственных учреждений, которым подведомственно Уральское казачье войско. Летопись событий из истории Уральского казачьего войска. Войсковые и наказные атаманы Уральского казачьего войска.

Представляет некоторый интерес и издание «Список телефонных абонентов города Уральска за первое полугодие 1910 года».  

Туркестанское генерал-губернаторство

Пьянков В. Г. Туркестанский календарь на 1880 год. Справочная книжка, заключающая в себе разные сведения о Туркестанском крае в отношениях историческом, научном, правительственном, торговом и т. п., а также адрес-календарь, а также дорожные карты. Туркестанский военный округ и таблицы. раскладок на довольствие войск округа. Ташкент, 1879.  412 страниц; 3 листа таблиц и карт.

            Летопись событий в Туркестанском крае (1155-1879 гг.). Краткое описание Ташкента, Верного, Ферганы и др. городов. Некрологи за 1877-1878 гг. Указатель географический.

Туркестанская справочная книга с календарем на 1885 год. Ташкент Лахтин, 1884. 591 страница; 1 лист с портретами.

            Общий состав управлений Туркестанского военного округа Списки: лиц, служащих по Военно-народному управлению Туркестанского генерал-губернаторства; начальников отдельных частей войск округа (к 1884 году), учителей; служащих учреждений.

Туркестанский коммерческий адрес-календарь. 1898. Сведения о торгово-промышленных  фирмах в Самарканде, Фергане и Сыр-Дарьинской области и в Бухаре. Самарканде. Областной статистический комитет, 70 страниц.

             Перечень купцов 1-й и 2-й гильдии и промышленников по свидетельствам. Указаны род торговли или промысла, место торговли и другое.
Туркестанский календарь на 1904 год. Ташкент, 1904. 517 страниц; 2 листа с картами и планами.

             Туркестанская летопись (1902-1903 гг.). Некрологи. Путеводитель по Средне-Азиатской железной дороге. Справочный медицинский отдел.
             Адрес-календарь областей: Сыр-Дарьинской (с Ташкентом), Самаркандской (с Самаркандом), Ферганской (с Новым Маргеланом), Семиреченской (с Верным); Бухарского царства; Ашхабада. 

Весь русский Туркестан. Ташкент, Конопка, 1908, 308 страниц с иллюстрациями и таблицами.   Перечень городов, селений, станций с краткой справкой о них. Личный состав учреждений края по областям. 

Адрес-справочник Туркестанского края на 1910 г. Ташкент, Областной статистический комитет. 376 страниц с иллюстрациями. Личный состав учреждений. Войсковые части. Кредитные учреждения, фабрики, заводы и торгово-промышленные фирмы с указанием предмета их производства и торговли.

            Туркестанский край. (Сельско-хозяйственный, торгово-промышленный  адрес-справочник и календарь). Ташкент, 1913. 474 страниц с иллюстрациями.     Летопись событий по истории Средней Азии (1833-1895 гг.). Некрологи. Личный состав чинов гражданского ведомства. Кредитные учреждения, фабрики и заводы с указанием владельцев.

Путеводитель по Туркестану и железным дорогам Средне-Азиатской и Ташкентской. Изд. 10-е. Петербург. 1916. 4, 452 страниц с иллюстрациями и таблицами, картами. Сведения о городах, имеющихся в них торговых и промышленных предприятиях. Железные дороги и станции.

Памятная книжка Управления учебными заведениями Туркестанского края на 1878/79 учебный год. Санкт-Петербург, 1878. 179 страниц. Материал расположен по видам учебных заведений, внутри - по областям с именным указателем.

            Из всех этих источников можно найти описание общеисторических условий продвижения России в Казахстане, действия российской администрации на местах, раскрывается статистическая информация. Для полного отражения отечественной истории изучение данных «Памятных книжек и адрес-календарей» представляется важнейшим моментом.

            Среди разнообразия информационных потоков, ориентирующих людей в окружающей действительности, помогающих взаимодействовать с другими гражданами, социальными институтами и органами государственной власти, памятные книжки и адрес-календари выступают источником ценных сведений, обобщенных, структурированных, подобранных и выстроенных в соответствии с принятой на тот момент методологической концепцией, сложившейся в системе общественных отношений в конкретный временной отрезок. В этом заключается непреходящее практическое и историческое значение адресно-справочной литературы, которая актуальна как более ста лет назад, так и в начале двадцать первого века.

1.2 Памятные книжки как историческое наследие

Важность Памятных книжек и адрес-календарей при использовании их в качестве источников в изучении истории Казахстана дореволюционного периода трудно переоценить. В большинстве своем областные архивы в своих фондах хранят не значительное количество документов относящихся к этому историческому отрезку. Так, например, Государственный архив Костанайской области, отметивший в прошлом 2013 году свое 90-летие, может, в основном, «похвастаться» метрическими книгами православных церквей и некоторым количеством копий документов, оригиналы которых находятся на хранении в архивах Челябинска, Екатеринбурга, Алматы и т.д. Вот что пишут архивисты в своем издании, посвященном 90-летию архива: «Уникальны и ценны по своему содержанию архивные документы дореволюционного периода, которые представлены в ГУ «ГАКО» метрическими книгами, немногочисленными исповедными ведомостями, брачными обысками церквей, молитвенных домов, приходов Кустанайского, Петропавловского, Троицкого уездов за 1849-1924 годы».

Свидетельством этому может послужить простой анализ ссылок, указанных в качестве использованных источников в первом томе «Кустанай – Костанай. Очерки истории», изданном в 2012 году. Так, на первые 202 ссылки, на документы, которые были использованы из Костанайского областного архива приходится лишь одна ссылка, и то фонд фотодокументов. В последующих главах с периода Гражданской войны количество местных архивных документов резко увеличивается. В качестве примера можно привести шестую главу «От окружного до областного центра», в которой из 129 ссылок, чуть более ста приходится на фонды Государственного архива Костанайской области.

Используются в качестве анализируемых источников  автором II-III глав Яковом Кузьмичем Духиным справочные книжки и адрес-календари Тургайской области на 1910  и на 1911 годы.

Здесь стоит отметить и такое обстоятельство, говоря о важности использования памятных книжек и адрес-календарей в качестве источников, как источник документальных данных по истории различных сел Казахстана. Если с датировкой возникновения большинства городов нашей страны (речь идет о последних двух веках) в целом проблем не возникает, то сказать тоже самое о селах, многих из которых уже не существует или имело место переименование, нельзя.

В данном вопросе памятные книжки и  адрес-календари играют очень важное значение, так как в них ежегодно публиковались списки волостей с селами, которые входили в них. Такими данными можно оперировать в качестве одного из аргументов при датировке возникновения того или иного населенного пункта. Также данные по селам могут быть использованы при работе с различными картами тех лет. В качестве примера приведем карту Кустанайского уезда Тургайской области за 1911 год. Многие из обозначенных переселенческих участков на данной карте имеют лишь цифровое обозначение. Для того, чтобы определить названия этих сел, можно обратиться к изданию Тургайского областного статистического комитета «Справочная книжка и адрес-календарь Тургайской области на 1912 год», изданной в Оренбурге в типографии Тургайского областного правления. В разделе «Расписание участков мировых судей, крестьянских начальников, заведующих переселенческими подрайонами и становых приставов Тургайской области, с показанием волостей и поселков, входящих в состав этих участков и подрайонов» поселки имеют как собственное наименование, так и нумерацию переселенческого участка. Так поселок Боровской имеет нумерацию под номером один, вторую – поселок Ивановский, третью – Зуевский, четвертую – Лихачевский. То есть под первыми номерами стоят обозначены села, которые возникли первыми на территории Кустанайского уезда.

На карте они обозначены уже под своими названиями. А вот другие подготовленные землемерами переселенческие участки на данной карте обозначены лишь цифрами. Нет названий у этих участков и в адрес-календаре на 1911 год.  А вот на следующий 1912 год часть этих участков уже обозначена и номером переселенческого участка и названием. Мы выделили фрагмент этой карты, на которой можно увидеть и наименования сел и просто пронумерованные участки. Согласно справочной книжки и адрес-календарю на 1912 год можно уже знать названия этих участков. Например, Большая волость:

272. Ново-Украинский

277. Большой

278. Ново-Антоновский

279. Мордовский

282. Святославский

Нумерацию участков можно увидеть на фрагменте карты.

В аналогичном разделе, но уже в справочной книжке и адрес-календаре Тургайской области на 1915 год, эта же Большая волость обозначена так:

178. Ивангородный (бывший Тогузак)

272. Ново-Украинский (бывший Никаноровский)

273. Курский (бывший Пермский)

274. Черемисский

275. Платовский (бывший Татарский)

277. Большой

278. Ново-Антоновский (бывший Башкирский)

279. Мордовский

282. Святославский (бывший Джангыз-куль)

До наших дней из вышеуказанных поселков Большой волости сохранились и существуют лишь: Большое, Курское, Святославское.

Учитывая инициированный на государственном уровне интерес к отечественной истории, сегодня трудно найти более доступный материал по дореволюционному периоду Казахстана, чем памятные книжки и адрес-календари. Как мы уже писали, сегодня найденная на данный момент часть этих источников оцифрована и размещена в виртуальном пространстве. В сущности, невозможно работая над той или иной темой по истории, будь это история школьного образования, история здравоохранения, история административно-территориального деления, история судебной системы, история торговли, история городов и сел и т.д. и при этом не обращаться к такому важному источнику как памятные книжки и адрес-календари.

Также с помощью памятных книжек и адрес-календарей можно подтвердить информацию, которую исследователь использует в своей работе. Так, в Государственном архиве Костанайской области есть фонд окружного суда. Одно из дел этого фонда знакомит нас с приговором в отношении бывшего волостного управителя Бермухамеда Алдиярова:

                                          «Приговор

Именем автономной Казахской социалистической советской республики.

            1928 года 9-10 ноября в городе Кустанае Кустанайский окружной суд по судебно-уголовному отделению, в открытом судебном заседании, под председательством Кайралапова и народных заседателей Васильева и Сипягиной слушал уголовное дело №87 по обвинению граждан:

            Алдьярова Бермухамеда Кауменовича 82 лет, грамотного, не судившегося, беспартийного, имущества не имеет (конфисковано), семья 2 души, проживающего в Карабалыкском районе, аул №10, происходящего из казахов. До Октябрьской революции служившего бессменно несколько лет волостным управителем, обвиняемом в совершении преступления статей 58.10 и 169 части 2 УК.

            Алдьярова Абубакира Бермухамедовичае 47 лет, по профессии – медицинский врач, беспартийного, не судившегося, имущества нет (конфисковано), 6 душ семьи, происходящего из казахов Карабалыкского района №10 аула, в период революции служившего в Алаш-Ордынской организации в городе Кустанае, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного статьями 17-169 части 2 УК.

            Допросив обвиняемых, свидетелей, рассмотрев материалы дела, заслушав речь общественного обвинителя и защиты, а также последнее слово обвиняемых, Суд находит установленным следующее:

            Гражданин Алдьяров Бермухамед, прослуживши бессменно несколько лет волостным управителем при царизме, получил от царской власти награды ха усердие, а также звание потомственного почетного гражданина, причем имея пристрастие к царизму, при переходе власти в руки пролетариата Алдьяров всемерно старался препятствовать организации таковой путем поддержки контрреволюционной агитации, именуемой Алаш-Ордой, как в материальном отношении, так и морально, что доказано имеющейся выпиской из протокола съезда казахов Кустанайского уезда от 12 января 1928 года.

            Далее гражданин Алдьяров, пользуясь авторитетом среди населения, как бывший волостной управитель, в период организации союза «Кошчи» в Карабалыкском районе, через преданных ему друзей-аксакалов влиял на граждан как своего, так и близлежащих аулов в смысле отклонения желания организаций союза «Кошчи». Затем гражданин Алдьяров узнав, что в недалеком будущем будет производиться экспроприация байского имущества, зная, что последняя не минует и его, с марта сего года, стал постепенно перебрасывать свое имущество в город Троицк в имевшиеся у него там дома, в коих проживал его сын врач Алдьяров Абубакир. В августе месяце сего года возвратившись из города Троицка в свой аул, забрал остальную часть имущества и 13 сентября сего года в момент производства конфискации байского имущества, согласно декрета КазЦИК от 27 августа 1928 года, выехал в город Троицк, не предупредив об отъезде местную власть. Но принятыми мерами соответствующих органов установлено, что Алдьяров Бермухамед переехал в город Троицк с целью скрыть принадлежащее имущество, как например: ко дню производства обыска оказались спрятанными в шкаф сына с хирургическими инструментами следующие вещи: медали золотые – 2, серебряные – 6, завернутые в газетной бумаге и в никелированной коробке, зашитой в мешочек, прибитой к доске шкафа, 112 грамм золота в слитках количеством 5 штук и 16,03 грамма в порошке, 1 золотой крест с 3-мя накладными коронами. 24 сентября сего года после произведения обыска в помещении, где жил Алдьяров Бермухамед (отец), то есть в нижнем этаже дома, уполномоченными Окр. Ик.а, которые производили опись имущества, задавались вопросы врачу Алдьярову Абубакиру (сыну), что имеется ли имущество принадлежащее отцу на верхнем этаже, который занимал он, на что следовал ответ, что на верхнем этаже отцовского имущества нет, а при проверке вещей наверху, находящихся в 5-ти сундуках, оказалось его отца, что он сам не отрицал.

            А потому, принимая во внимание вышеизложенное, суд постановляет, что предъявленное обвинение Алдьярову Бермухамеду, в смысле скрытия от конфискации своего имущества у сына врача Алдьярова Абубакира, предусматриваемое статьей 169 часть 2 УК, а также поддержка контрреволюционной организации Алаш-Орда и препятствования создания в ауле союза «Кошчи», предусматриваемое статьей 58.10 УК считать доказанным, а предъявленное обвинение (сыну) врачу Алдьярову Абубакиру в участии скрытия имущества, принадлежавшего Алдьярову Бермухамеду, подпадающего под конфискацию по декрету КАЗЦИК от 27 августа 1928 года, предусматриваемое статьей 17-169 части 2 УК считать доказанным.

            Посему, руководствуясь статьями 319 и 320 УПК

                                                            Приговорил:

            Алдьярова Бермухамеда Кауменовича 82 лет, на основании статьи 58.10 УК подвергнуть мере социальной защиты – к лишению свободы сроком на 6 месяцев, на основании статьи 169 части 2 УК – на 6 месяцев, а по совокупности статьи 49 УК, определить меру социальной защиты лишения свободы сроком 6 месяцев, без конфискации имущества,  с зачетом предварительного заключения с 5 октября сего года по сей день, остается отбыть 4 месяца и 25 дней.

            Принимая во внимание старческую дряхлость, преклонность лет, а также первую судимость, на основании статьи 53 УК, определенную меру социальной защиты считать условным, назначив испытательный срок в один год.

            Алдьярова Абубакира Бермухамедовича 47 лет, на основании статьи 17-169 части 2 УК подвергнуть мере социальной защиты – к лишению свободы сроком на 2 года, без поражения в права, без конфискации имущества.

            До вступления приговора в законную силу, осужденного Алдьярова Абубакира, на основании статьи 341 УПК, заключить под стражу.

            Судебные издержки, если будут, то отнести на счет осужденных.

            Приговор окончательный, но может быть обжалован в кассационном порядке в казотделении Верховного суда РСФСР в 72 часовой срок по вручении копии сего приговора осужденным, а сторонами – с момента оглашения».

            Подтверждение тому, что Бермухамед Алдияров был волостным управителем можно найти в «Справочной книжке и адрес-календаре Тургайской области на 1912 год», в которой указано, что он является волостным управителем Саройской волости. Кандидатом к этой должности был Баймухамед Адильбаев. Тот факт, что он волостным управителем он был продолжительное время, можно констатировать из того, что в адресной книжке на 1904 год, он так же фигурирует в должности волостного управителя. Там же за 1912 год ниже приведен и список народных судей и кандидатов к ним по этой волости:

Аул №1. Рахмет Манаров. Кандидат Хакимжан Сарсембаев

Аул №2. Исим Иныртпаев. Кандидат Искак Тошаев

Аул №3. Сартай Кашабаев. Кандидат Нургалий Мусин

Аул №4. Умар Кишкентаев. Кандидат Юсуп Беркутов

Аул №5. Ишмандияр Сулейменов. Кандидат Закир Сайлибаев

Аул №6. Амиржан Турдугулов. Кандидат Мустафа Смаилов

Аул №7. Умурзак Карбызов. Кандидат Нургали Уразбаев

Аул №8. Курженбай Монтаев. Кандидат Оспан Шаккузов

Из этой небольшой информации можно узнать, как имя и фамилию волостного управителя, народных судей и кандидатов к ним, так и количество аулов в этой волости, и в какой-то мере можно вычленить фамилии наиболее значимых семей в этих аулах, исходя из предположения, что должности народных судей занимались представителями наиболее влиятельных семей в данной местности.

Сегодня, когда заметно возрос интерес к информации генеалогического рода, многие семьи воссоздают по мере своих возможностей свои родословные. При этом, первоначальный сбор информации, как правило происходит на уровне общения с представителями старшего поколения своего рода, изучения документов, которые хранятся и передаются в семье, на семейных преданиях и легендах. Но довольно часто в семейных преданиях фигурирую предки, которые в дореволюционной период были или волостными старшинами, управителями, баями, кулаками, владельцами мельниц, лавок и т.д. Часть таких преданий можно подтвердить с помощью памятных книжек и адрес-календарей. Или наоборот, узнать, что тот или иной предок в определенный временной отрезок занимал какую-либо должность.

В этих источниках можно встретить и факты из биографий известных всему Казахстану исторических персоналий. Так во всех известных биографиях Ахмета Байтурсынова сообщается, что в 1895-1909 годах он преподавал в аульных волостных училищах Актюбинского, Кустанайского и Каркалинского уездов. В адрес-календарях можно найти информацию более конкретного характера. Так, в «Адрес-календаре Тургайской области на 1902 год» в разделе, относящемуся к Министерству народного просвещения, по Кустанайскому уезду узнаем, что Ахмед Байтурсынов работал в тот год в Урунбаевской аульной школе.

Сами адрес-календари отличаются друг от друга. Отличия эти могут наблюдаться по форме наполнения. Так в некоторых из них при перечислении лиц, занимающих, те или иные должности, указывается лишь имя, отчество, фамилия. Отличительной в этом плане, является адресная книжка на 1904 год, где кроме имени и фамилии, дается и дополнительная информация, которая несет такие данные: имеющиеся знаки отличия, с какого года на службе, с какого года в занимаемой должности, какое образовательное учреждение закончил. Так в разделе «Учебные участки» есть информация по врачу третьего участка Мухамеджану Карабаевичу Карабаеву, известному в Казахстане врачу, первому казаху, получившему степень лекаря. «Врач коллежский советник Мухаметжан Карабаевич Карабаев. Знаков отличия не имеет. В службе с 1888 года, в должности с 1899 года. Окончил курсы Казанского университета. Магометанин». Кстати, он же фигурирует и в разделе «Директора тюремного отделения».

Мы пришли к выводу, что использование данных из памятных книжек и адрес-календарей в изучении истории дореволюционного Казахстана может значительно расширить и разнообразить источниковедческую базу. Если же использовать эти источники в совокупности с другими материалами, можно гораздо шире представить в исторической науке историю регионов Казахстана. С ростом интереса к истории различных областей Казахстана, исследование памятных книжек и адрес-календарей позволит расширить объекты научных исследований, осветить различные аспекты жизни региона: политическая и экономическая история, культура, образование, медицина и т.п.

Глава II. История Казахстана в очерках и сведениях

2.1 Неофициальная часть памятных книжек

Представляет большой интерес второй раздел в исследуемых памятных книжек и адрес-календарей – неофициальная часть.

Приведем для примера небольшой объем информации из «Памятной книжки Тургайской области на 1904 год» изданной Тургайским областным статистическим комитетом в городе Оренбурге.

Начинается он со «Сведения о Тургайской области». Первый пункт «Пространство и устройство территории», из которого узнаем, что Тургайская область занимает площадь в 400,830 квадратных верст, из коих на незначительные внутренние воды приходится всего 14,328 квадратных верст. Приводятся в этой части и названия гор – Жаман-тау, Шушкакульские и Мугоджарские.

Второй пункт – «Климат и почва». Из него мы узнаем, что «Почва северной части Тургайской области состоит преимущественно из глины и песка, покрытых пластом чернозема, наибольший слой которого залегает по направлению к северо-западу; по мере удаления на юг, толщина слоя чернозема уменьшается и, наконец, перейдя в южную часть области, он сливается с солоночаково-песчаной равниной, покрывающей Тургайский и Иргизский уезды. Обогатив северную часть области прекрасными луговыми пастбищами, носящими здесь название ковыльных степей, снабдив ее наиболее выгодными климатическими условиями и орошением системы озер и речек, сама природа положила начало развитию оседлости жизни.

Долины рек и озер явились удобными местами для поселений, а богатая почва, даже при ничтожном труде приносившая в первые годы обильную жатву, вызвала усиленный прилив русского земледельческого населения. Появились хутора, заимки, арендаторские поселки, возник в короткое время наиболее населенный и торговый город области Кустанай. Завязалась торговля, промышленность и в настоящее время русская оседло-земледельческая жизнь достигла здесь довольно значительного развития».

Необходимо отметить, что текст вполне читабельный с точки зрения использования научной терминологии. Где-то используются в описании даже литературный вариант: «Климат Тургайской области континентальный. Летом, особенно в южной части, в неистерпимом зное, буквально задыхается все живое».

Приводятся и статистические сведения о регионе: «Преобладающее население Тургайской области составляют кочевые киргизы, в количестве 424357 человек, оседлое население достигает лишь 76113 человек, в том числе русских 75478». Вероятно, что под определением «русских» имеется в виду и украинцы.

Далее мы узнаем, что «киргизы Тургайской области принадлежат к двум ордам: средней и малой».

Дается и распределение оседлого и кочевого населения области по уездам. (Таблица 1)

Таблица 1

Распределение оседлого и кочевого населения области по уездам

Из таблицы видно Актюбинский и Кустанайский уезды северной части области,занимают площадь менее 1/3 всего пространства и имеют население 312560 человек, или более 62% всего населения области, в том числе оседлого населения 74831 человек (или около 97% всего оседлого населения области).

Третий пункт «Промышленность и торговля». «Из промыслов в Тургайской области существуют следующие: извозный, кустарный, соляной, звероловство, птицеводство, рыболовство и разные ремесла». При этом авторы указывают что «все эти промыслы не имеют, однако же, серьезного значения, так как составляют лишь подспорье в двух главных занятиях местного населения скотоводство и хлебопашество, служа почти исключительно удовлетворению несложных потребностей домашнего обихода».

Учитывая количество коренного населения и основное занятие «только произведения скотоводства в сыром и отчасти обработанном виде, да хлеб сбывается на местных ярмарках и базарах».

Если сегодня Соколовско-Сарбайское горно-обогатительное производственное объединение является крупнейшим налогоплательщиком в бюджет Костанайской области, то в те годы горная промышленность была развита весьма слабо. В подтверждении этого вывода можно привести выдержку: «Добывается только глауберовая соль в Тургайском уезде. Прочие же месторождения, как например: серебро, свинцовые руды, медные руды, нефть и каменный уголь не разрабатывается вовсе. Фабрик в области нет. Заводская промышленность лишь зарождается». Объяснялось это двумя факторами «отсутствием в области значительных мест удобных путей сообщения и в общем отстутствием предприимчивости у местного населения».

Самым предприимчивыми среди населения области были видимо кустанайцы, так как именно в Кустанайском уезде было наибольшее количество промышленных заведений – 236. Для сравнения, в Актюбинском – 28, в Тургайском – 2, а в Иргизском уезде и вовсе не было ни одного промышленного предприятия.

В сущности, и сейчас если сравнивать промышленный потенциал Костаная и Аркалыка, преимущество будет снова за областным центром. Вероятно, причины этого преимущества сейчас отчасти все те же, в том числе и логистика и предприимчивость людей.

В год 60-летия освоения целинных и залежных земель, мы снова прекрасно понимаем, что хлеб – одно из основных богатств Костанайской области. Более ста лет назад первое место по численности и производительности в промышленном секторе в Тургайской области занимали мельницы – из 236 предприятий они составляли 164. Учитывая, что значительная часть населения была занята животноводством, не случайно на втором месте расположились овчинные заводы – 32. Кроме этого фигурируют обдиры (26), кирпичные заводы (18), маслобойни (13), кожевенные заводы (6), гончарные заведения (4) и наконец один пивоваренный завод в городе Кустанае. Завод этот существует и функционирует поныне.

Большое значение в те годы играла ярмарочная торговля. В 1904 году ярмарочная торговля должна была проводиться семь раз: по два раза в Актюбинском, Кустанайском и Иргизском уездах, и один раз в Тургайском. Сообщается и о результатах ярмарочной торговли за 1903 год. Общий оборот составил 1716960 рублей, из которых на Кустанайский уезд пришлось 792388 рублей.

Велась и постоянная торговля, но существовала он лишь в оседлых поселениях, каковыми на тот момент приводятся: Кустанай, поселки Александровский и Боровской; Актюбинск, Илецкая защита, Орск; Иргиз, Казалинск, поселок Карабутак; Тургай.

Следующий пункт «Земские сборы». Сборы на земские повинности в Тургайской области были установленыс 1893 года. Существовал кибиточный земский сбор, судебные сборы, недвижимые имущества в городах  и фабричные и заводские помещения… Среди нештатных расходов на земские повинности можно было встретить «расходы на лечение неимущих больных и укушенных собаками», «пособие на усиление канцелярских средств».

Главнейшим источником земских средств области являлся на тот момент кибиточный сбор. Больше всего поступление в казну поступало из Кустанайского уезда. Из земских сборов прочих наименований большая часть взималась также с Кустанайского и Актюбинского уездов, как наиболее богатых предметами обложения, плотнее заселенных оседлым элементом и сравнительно более развитых в отношении торговли и промышленности. Но стоит отметить, что и большая часть расходов из земских средств требовалась именно в Кустанайском и Актюбинском уездах, что объяснялось тем, что туда «раньше всего проникла русская жизнь и где вскоре же явилась  потребность в удовлетворении различных нужд сельского хозяйства».

Пятый пункт «Пути сообщения». Водных путей сообщения в Тургайской области не было. Сухопытным сообщением в Тургайской области служили почтовые и земские тракты, караванные и скотопрогонные дороги. К тому же в самом начале ХХ века строилась железная дорога от Оренбурга до Ташкента и позже  Троицк-Кустанай. Дороги, извечные проблемы в истории нашей огромной по территории страны. Но учитывая, что транспорт сто лет назад был несколько иной, то и технология создания путей сообщения была более простой. «Все грунтовые дороги представляют собой довольно прямое и ровное полотно почти не нуждающееся в особых технических приспособлениях, как например шоссирование, закрепление фашинником и т.п.; лишь в местностях очень песчанных полотно дорог укрепляется сланью из камыша и т.п. материала, насколько то позволяют местные средства. Степные реки и овраги большую часть года сухи и не препятствуют свободному движени. По дорогам, за исключением весеннего половодья, продолжающегося в степи не более двух-четырех недель. Для безпрепятственного сообщения в этот время в наиболее необходимых местностях перекинуты мосты и устраиваются временные переправы на паромах».

В 1904 году существовало два казенных тракта: Орско-Тереклинский и Троицко-Кустанайский. Было еще пять земских тракта: Кустанайско-Мариинский протяженностью 220 верст, Кустанайско-Тургайский 432 версты, Иргизско-Тургайский – 197 верст, Актюбинско-Ильинский – 103 версты и Актюбинско-Темирский 73 версты.

Ясно, что в период массового переселения и освоения территории постройка железных дорог вызвало бы в области весьма существенные изменения.

Главными же путями сообщениями для целей торгово-промышленных служили в то время в Тургайской области изстари существовавшие караванные и скотопрогонные тракты, из которых главным образом: Сибирский, направляющийся из города Атбасара Акмолинской области к городу Троицку, станции Звериноголовская Оренбургской губернии и далее к городу Оренбургу. Еще одни тракты идущие от берегов Аму-Дарьи к Оренбургу, Усть-Уртский и Туркестанский. Все эти тракты составляли главные путевые линии, по которым жвигались среднеазиатские товары и скот к пределам европейской России и по которым в обратном направлении направлясь товары из русского производства.

Шестой пункт «Организация управления всех ведомств». Главным было ведомство министерства внутренних дел. Областное правление состояло из шести отделений (первого и второго, крестьянского, врачебного, строительного и ветеринарного), пользовалось правами и исполняло обязанности Губернского правления. Сверх того, областное правление ведало всеми делами по общественному управлению инородцев и других сельских обывателей, длеми по земским повинностям и делами по заведованию городским хозяйством и благоустройством.

Как и сейчас, заведование хозяйством и благоустройством уездных городов области возложено на уездных начальников при участии избранных городскими обществами депутатов. Сложно говорить об эффективности, но в те годы руководящих кадров в полиции было гораздо меньше. Так «В городе Кустанае для заведования полицеской частью учреждена одна должность городского пристава с содержанием из средств города».

Вся область была разделена на 12 крестьянских участков:

Кустанайский: участок-волости: 1) Аракарагайская, Убаганская, Боровская, Александровская, Затобольская; 2) Саройская, Чубарская, Кинь-Аральская, Миндагаринская и Карабалыкская; 3) Аманкарагайская, Дамбарская, Аятская, Бистюбинская и Семиозерная; 4) Джилкуарская, Кумакская, Джитыгаринская и Суундукская.

Актюбинский: участок-волости 1)Карахобдинская, Каратугайская, Бурлинская и Бистомакская; 2) Тузтюбинская, Илекская, Хобудинская, Буртинская I, Буртинская II; 3) Аралтюбинская, Уйсылкаринская, Тереклинская и Актюбинская.

Иргизский: участок-волости 1) Аманкульская, Кызылджарская, Кинжегаринская и Таупская; 2) Баксайская, Талдыкская, Чингельская и Темирастауская; 3) Тулагайская, Кабыргинская, Куландинская и Урдакунганская.

Тургайский: участок-волости 1) Наурзумская I, Наурзумская II, Тусунская, Майкаринская и Чубаланская; 2) Сарыкопинская, Каратугайская, Каракугинская, Сарытугайская, Кайдаульская, Кызылджингельская.

Немногочисленным был и медицинский персонал. «Для заведования врачебной частью в каждом из уездов области на общем основании состояли: уездный рач, фельдшер и повиальная бабка».  В городе Кустанай кроме того состояли на службе два городских врача, один фельдшер и одна фельдшерица, получающие содержание из городских средств.

Немногочисленным был и состав работающих в почтово-телеграфных учреждениях. В Кустанае штат состоял из начальника, его помощника и двух чиновников.

Во всех уездах области были и представители ведомства министерства финансов. Штат, как правило состоял из податного инспектора, казначея, бухгалтера, акцизного надзирателя и контролера.

Судебная часть в области была организована на основании закона 3 июня 1898 года. В каждом уезде также было представлено военное ведомство. В Кустанайском и Актюбинском уездах вленное ведомство было представлено местной военной командой, а в Иргизском и Тургайском уезде казачьими сотнями Оренбургского казачьего войск.

Также были ведомство министерства земледелия и государственных имуществ, ведомство министерства народного просвещения.

Иак в Кустанайском уезде в 1904 году было: в Кустанае - одна женская русско-киргизская прогимназия, городское двухклассное училище, двухклассное русско-киргизское училище, три одноклассных училища, лдна вечерняя школа для взрослых, одно женское русско-киргизское училище и русское женское училище; в уезде – одно двухлассное русско-киргизское училище, три волостных школы, восемь начальных школ и 27 аульных.

В дореволюционное время большую роль в России играла православная церковь, поэтому не вызывает удивления и присутствие ведомства православного исповедания. Больше всего церквей и молитвенных домов в 1904 году было в Кустанайском уезде: в городе Кустанае собор, три церкви (одна из них при Кустанайской женской общине) и одна церковь-школа. В уезде 11 церквей в 11 русских поселках и несколько молитвенных домов во вновь возникших переселенческих поселках. Гораздо меньше было в Акюбинском уезде. В самом уездном центре одна Александро-Невская церковь и церковь-школа в поселке Михайловском. В Иргизском уезде аналогично: одна Владимирская церковь в городе Иргизе и одна церковь в поселке Карабутак. В Тургайском уезде лишь в самом уездном центре Георгиевская церковь.

Восьмой пункт «Ведомство государственного конезаводства». В силу Высочайше утвержденного 12 марта 1891 года мнения Государственного Совета были учреждены в Тургайской области три казенных заводских конюшни. Управление каждой конюшни по штату состояло из управляющего, старшего и младшего ветеринаров и письмоводителя.

Представляет интерес из той же неофициальной части «Очерк работ по заготовлению переселенческих участков в Тургайской области». В самом начале сообщается, что «Долгое время колонизация Сибири была вольная и нелегальная, наряду с которой шло и правительственное заселение, имевшее свои специальные цели – это ссылка преступников, устройство крепостей и казачьих «линий», для охранения границ, а также и переселение государственных крестьян».

После освобождения крестьян переселение уже не носило характера бегства и из года в год продолжало расти, направляясь все дальше глубь страны и удаляяссь от занятых уже мест. «Вольная колонизация шла вперели правительственной, так сказать, ставя вехи для последующей планомерной колонизационной деятельности».  В какой-то мере, вольная колонизация способствовала разработке дальнейших планов по переселению, так как вольные переселенцы останавливаясь на землях, пребывая на них некоторое время могли через некоторое время определить, благоприятны ли местные природные условия для дальнейшего занятия сельским хозяйством, их близость к торговым путям, и вообще к цивилизации. «Вольное переселение в Тургайской области сначало шло без правительственного вмешательства, как только были открыты двери. Этим моментом является образование города Кустаная, молва о котором проникла в отдаленные места европейской России».  После немного преувеличенных слухов о богатстве края «нахлынула переселенческая волна в Кустанайский уезд, населенный до того диким и воинственным кочевым народом; затем переселенцы, выдерживая всякие невзгоды, как из полной чаши, стали из Кустаная растекаться все дальше в киргизскую степь, занимая сначала главную реку – Тобол, а затем уходя и дальше, и оседая то отдельными семьями в киргизских аулах, то образуя заимки, сначала маленькие, в несколько дворов, постепенно разроставшиеся затем до крупных сел. Распространение русских поселений в степи в общем носит один и тот же характе и следует одному и тому же пути: сначала переселенец находится в полной власти хозяина земли – киргиза и старается с ним ладить, терпеливо перенося и неудобства жизни и угон скота и потравы хлеба, но переселенец становится уже хозяином положения, когда вместо одного-двух дворов собирается заимка или поселок».

В очерке уделяется особое внимание образованию города Кустанай и его расширению: «где, несмотря на воздействие администрации, городской надел в 13000 десятин переселенцы расширили до 40000 с лишним десятин и то, если бы обмежевание городской земли не положило границ дальнейшему захвату, не известно до каких размеров разрослись бы самовольные распашки городских мещан». Но кроме мещан города Кустаная (которые являются теми же землевладельцами, как и крестьяне) в Кустанайском уезде оседали или задерживались и крестьяне не перечислившиеся в мещане, проживая или по паспортам, или по проходным свидетельствам. Эта категория новых жителей края не имевшая даже землидля постановки усадеб, вступала в различные договорные отношения с местным коренным населением, пока их возросшее число и сама целесообразность не потребовала правительственного вмешательства для наведения порядка, как в интересах местного и пришлого населения на основании многолетнего опыта в других частях Степного края и Сибири.

Работы в степных областях начались еще в 1891 году, когда по ходатйству Генерал-губернатора Западно-Сибирским отрядом было устроено 24 переселенческих участка для смовольных переселенцев в Акмолинской области, но систематические работы по образованию переселенческих участков начались лишь по учреждении временных партий, причем работы эти первоначально начатые в Акмолинской, постепенно распространялись и на другие степные области.

Описываются в очерки и трудности, с которыми столкнулись землеустростители на первоначальном этапе. «Та разница во всем складе жизни, хозяйственных условиях и потребностях земледельческого населения и скотоводческого, а также малое в общем знакомство с потребностями кочевого хозяйства на первых же порах работ в Степных областях имели следствием неопределенность в исчислении необходимого для кочевников количества земли и угодий – затруднения на которые на первых порах наталкивались исполнители землеотводных работ. Это отсутствие определенных данных и указаний сказывалось тем сильнее, что различные взгляды относительно необходимой кочевникам площади не имели для себя никакой опоры, почему отдельные суждения являлись более или мнее гадательными».

Была образована особая «Экспедиция по исследованию Степных областей», заведование которою было поручено известному статистику Ф.А. Щербине. Произведенная в мае 1896 года пробная экскурсия дала возможность выработать все детали программы исследования и эта же экскурсия указала на полную возможность производства полной подворной описи казахских хозяйств. Статистические сведения, разработанные для каждой группы кибиток с общностью хозяйственных условий, дают характеристику общины и ее экономического положения, выраженную в цифрах. Но конечно же, в любом исследовании можно найти и плюсы и минусы. Сложно определить какое количество площади и где точно нужно кочевнику. Ведь при этом вовсе не учитывается природные и климатические условия. Год на год не приходится. В один год какую-то часть может постигнуть суровые морозы, сильная засуха, наводнение, пожары и т.д. Так же остается в стороне и сугубо экономическое состояние на определенный момент. Рассчитывая необходимую площадь пастбищ из имеющегося на тот момент, не учитывается, что через некоторое время это количество может как резко возрасти, так и уменьшится.

Тогда среднее благостояние определялось путем простого деления всего количества скота по уезду на число кибиток. Весь скот приравнивается к определенной единице за какую принята лошадь, равная шести баранам.

Конечно, и тогда осозновали, что огромные территории не могут быть одинаковыми по своим характеристикам. «Так например, Кустанайский уезд, тянущийся с севера на юг на 480 верст, не может представлять однообразных условий и на этом протяжении встречаются почвы очень близкие к чернозему и почвы легкие песчаные переходящие дальше на юг, в Тургайском уезде, почти в сыпучие пески. В то время, как в северной части уезда пшеница кубанка высевается несколько раз подряд на одном поле, а после кубанки возможны еще посевы мягких пшениц и овса, в некоторых местах южной части уезда (например в южной части Аманкарагайской волости) обычно высевается лишь два года просо».

Исходя из различий, каждый район со сходственными естественно-историческими условиями и установить для каждого такого района ту площадь, которая необходима и для прокормления единицы скота и для обеспечения хозяйства кибитки.

Исходя из официальной концепции, положенной в основу очерка «в силу непреодолимого естественного закона, экстенсивное скотоводческое хозяйство должно уступить место высшей форме – хозяйству земледельческому и само должно изменить вековые формы и должно приспособиться к требованиям жизни и времени. Тот тип хозяйства, который соотвествовал в свое время всем условиям жизни, были хорош лишь при известных условиях, когда киргизы были истыми номадами, не знавшими оседлости, когда вся жизнь проходила в непрерывном кочевании и когда вся жизнь киргиз протекала в килбитке, этом легко перевозимом доме; но изменились условия, киргизы осели, построили аулы и сами кочевники увидели и поняли значение сенокошения и хлебопашества и, преодолев отвращение к труду, сами взялись за плуг и серп; вместо того, чтобы слепо, как прежде вверять судьбе свое, иногда громадное, состояние, завели косилки и стали запасать сено на зиму и на случай безкормицы. В степи вместо укреплений, для подавления восстания, стали развиваться мирные поселения, строившие на новых, для степи, началах, свое хозяйство».  Бросается в глаза формулировка «преодолев отвращение к труду», как-будто кочевой образ жизни не предполагает огромный и тяжелый труд, сопряженный со многими опасностями, которые поджидают кочевника-скотовода.

Очерк подверждает другие источники, в которых сообщается, насколько быстро развивался город Кустанай. «Слух о новом городе и о богатых землях быстро распространялся и в первый же год к осени собралось до 1200 семей к 1886 году набралось уже до 7000 душ, затем под влиянием то урожайных, то бедственных годов население то падало, то вновь возрастало и достигло в 1889-1890 годах до 20 тысяч душ. Все новые переселенцы прибывали в Кустанай и окрестные прилежащие земли не могли уже удовлетворить потребности в земле и переселенцы, частью перечислившиеся в мещан нового города, стали расселяться по киргизской степи, образуя незначительные заимки и большие села. Переселенческое движение в Кустанайский уезд было настолько сильно, что проследить его чрезвычайно трудно, но некоторое представление о темпе этого роста дает перепись, произведенная в 1900 году одним из чиновников Областного правления и насчитавшая по заимкам и поселкам 9435 душ мужского пола, ожидавших своего устройства в земельном отношении; из всей этой массы около 7300 душ жили по заимкам и около 2100 жили в устроенных уже в земельном отношении поселках, ожидая лишь образования переселенческих поселков; кроме того во время этой переписи было уже наделено около 8500 душ мужского пола в одиннадцати устроенных поселках. Из приведенных сведений видно, что переселенец настойчиво и неудержимо проникад в степь и невольно приходится удивляться той силе, быстрое и настойчивости, с которой шло переселенческое движение и той легкости, с которой недавний кочевник скотовод стал перенимать приемы земледелия и стал вводить и в свое хозяйство земледельческие машины. Этот переход от кочевого хозяйства почти к оседлому и особенно этот наплыв переселенцев, остановить который едва ли было бы возможно, естесственно должны были поставить на очередь вопрос о распространении землеотводных работ и на Тургайскую область».

Можно прийти к выводу, что именно переселенческое движение, в основной своей массе заставило вчерашних кочевников переходить, пусть не во всей массе, на оседлый образ жизни. Необходимо было приспосабливаться к новым реалиям жизни. Происходит отделение производителя от средств производства. Ведь для занятия кочевым скотоводством требуются обширные участки, которые постепенно один за другим распахиваются переселенцами. Людям «насильственно» освобожденным от своей собственности нужно было перестраиваться. Сознание людей с неизбежностью должно было перестраиваться в соотвествии с новыми социальными, экономическими реалиями.

При этом часть коренного населения продолжало заниматься кочевым скотоводством и это затрудняло работу различных учреждений, занимающихся удовлетворением нужд и переселенцев и казахского населения. «Это скопление самовольных переселенцев, осевших в некоторых пунктах большими семлами в самом начале создавало значительные затруднения для работ, так как приходилось считаться и с интересами местного населения, которому необходимо было оставить и норму и отдельные угодья в достаточном количестве, с другой стороны было необходимо дать надел тем из переселенцев, которые уже прочно обзавелись хозяйством».

Очерк свидетельствует о том, что сама программа переселения не была разработана до мелочей, что вероятно по тем временам было бы сложно осуществить. Количество переселенцев было гораздо больше, чем вероятно, предполагалось изначально. «Самовольное образование поселков создавало серьезные затруднения и, например, по реке Тоболу, где поселки Давыденковский, Жуковский, Александровский, Борисовский и Романовский, на протяжении 30 верст необходимо было устроить около 3800 душ мужского пола, вследствии чего наделы неизбежно должны были получить вытянутую фигуру, до 20 верст, а все землепользование киргиз затронутых общин осталось по одной правой стороне реки. Тоже самое необходимо сказать и о поселках Боровской волости и самом поселке Боровском, где затруднений по образованию надела было, пожалуй, еще больше, чем в притобольской полосе, здесь усадебные места оказались на границе участка, а дальше поля остоят от усадебных мест на расстоянии до 19 верст.

Во всяком случае потребность в устройстве проживавших в уезде переселенцев была настолько велика, что еще до открытия работ в поселках введена была и сельская и волостная администрация, и часть переселенцев перечислена в образованные русские волости, хотя у переселенцев не было ни одной десятины надельной земли. Такое положение заставляло и переселенцев и администрацию желать скорейшего устройства переселенцев в земельном отношении, что для поселков и было осуществлено в 1898 году.

Рассмотренные проекты наделов были на общих основаниях, затем приняты в следующем виде (Таблица 2).

Таблица 2

Поселки и участки Кусстанайского уезда

Таким образом после целого ряда лет не прочного положения на арендном начале, в 1899 году 8578 душ мужского пола получили прочную и законную оседлость на представленной переселенцам в надел земле.

Но устройство одиннадцати арендаторских поселков, конечно же не исчерпывало всей нужды в земле. Часть переселенцев по самостоятельной инициативе арендовали землю у местного населения, которые не без оснований стали избегать заключения арендных договоров и даже старались не сдавать небольших участков земли, так как предыдущий опыт показывал, что после того, как появляются несколько или хотя бы один предприимчивый переселенец, то в будущем вероятно разростание этой заимки или хутора до большого поселка. В этом плане показателен пример поселка Боровского, который описан в работе Старшего производителя работ А.А. Кауфмана. Чиновник департамента государственных земельных имуществ министерства земледелия старший производитель работ Кауфман в 1896 году побывал в командировке в Тургайской области. Его отправили для подготовительных работ – статистическому обследованию в виду скудости сведений о Тургайской области. Нужно было произвести рекогносцировочное обследование. На следующий год в Петербурге в типографии Безобразова вышел его двухтомный отчет по результатам командировки. Надо сказать, что этот солидный труд отмечен похвальной добросовестностью и очевидной дотошностью его автора, которому приходилось работать в условиях далекого, всеми забытого края, где не было ни дорог, ни гостиниц, ни приличного трактира.

            Сочинения Кауфмана сейчас хранятся в публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина. В свое время, судя по штампам, они принадлежали Государственной Думе. По свидетельству старшего производителя работа на месте нынешнего поселка городского типа Боровской (старинное название Боровой) в 1881 году первым поселился крестьянин Челябинского уезда Игнатий Семенов, который прибыл сюда «с целью устройства смолокуренного завода и ловли рыбы в озерах».

            Убедившись, что места эти сами по себе благодатны, а для земледельческого хозяйства лучшее и сыскать трудно, первопроходец в 1883 году подписал контракт на право проживать и занятие таким, как тогда говаривали, богоугодным делом, как хлебопашество. Документ был заключен на шесть лет с аулом Кокана Буркутбаева, в котором было 9 кибиток.

            Условия договора содержали следующие пункты: допустить на поселение не более десяти семей с оплатой на усадьбу … рубля со двора, за выгон – по 15 копеек с лошади, по 10 – с головы рогатого скота и по 5 копеек – с овцы. Аренда земель под пашню шла по отдельной статье.

            Первое время договор аккуратно соблюдался. В 1883 году к Семенову присоединилось еще 4 семьи, в следующие два года – еще 6. В первое время жили «тихо-смирно», «друг дружку уважали». Обстановка начала менять с 1886 года, когда был прекращен прием переселенцев в «вольный» город Кустанай.

            Поток обездоленных пошел по его окрестностям. В Боровом одновременно поселилось пять семей Худяковых, которые заплатили Буркутбаеву 50 рублей (10 рублей за пять усадеб и 40 рублей залога за 40 десятин земли). Это очень раззадорило бая, и он, как пишет Кауфман, «начал зазывать каждого встречного».

            За один год таким образом поселилось 20 семей. Возникшее поселение строилось без ведома администрации, которая не ведала о его существовании до 1887 года.

            Власти еще долго быть может не знали бы о Боровом, но поссорились из-за дележа денег в ауле. Жители его подали жалобу, в которой писали, что «Кокан Буркутбаев без согласия общества самовольно и без разрешения начальства напустил в урочище Каргайлы русских крестьян, оные, поселившись тут, окончательно стеснили нас в поземельном пользовании, почему и просим уездного начальника о выдворении поселенцев, тем более, что в их числе есть и беспаспортные и даже бродяги».

            Уездный начальник вызвал к себе Семенова, потребовал от него список жителей села, которых уже оказалось 42 двора, и приказал избрать старосту. Старостой выдвинули того же Семенова, которому было поручено «ввиду ограждения и общественной безопасности и интересов киргиз, следить, чтобы никто не проживал без письменного вида, чтобы снятые от киргиз земли не передавались в руки посторонних лиц, чтобы переселенцы снимали землю лишь для себя в размере не свыше 20 десятин на семью, и притом на короткие сроки, не свыше трех лет, чтобы условия заключались не с отдельными лицами, а с аульным старшиною, волостным управителем и уездным начальником».

            Распоряжения эти остались однако на бумаге. Почувствовав безнаказанность, староста Семенов «начал усиленно принимать новых поселенцев, не созывая для приема никакого схода и взимая магарычи в свою пользу». По списку, составленному 10 мая 1887 года, значится уже 126 семейств – всего за год прибыло 117 семей. Такой порядок, а вернее непорядок, естественно, вызвал недовольство аульных старшин. Пошли жалобы в том числе и в Оренбург военному губернатору: русские самовольно принимают к себе новых лиц без нашего согласия, просим о предоставлении права допускать к заселению по нашему усмотрению.

            Но эти обращения не были удовлетворены. Просителям бесцеремонно заявили, что «порядок основания самого поселения не может быть предоставлен усмотрению киргизов. Вы имеете лишь право отказываться от пользования предоставленной вам земли и за это получать известное вознаграждение, но входить в дальнейшие порядки переселенцев вы не можете».

            Вот так-то, имеете право отказаться от прав… Таким пренебрежительным отношением к интересам местного населения закладывалась излюбленная царизмом формула правления – «разделяй и властвуй».

            Что касается условий приема в сельское общество, то до 1892 года каждому переселенцу приходилось платить по два рубля за усадьбу аульным властям, по три рубля – старосте «на общественные расходы», да по три рубля на строительство церкви, магазина и т.д.

            Чтобы избежать многочисленных податей (а рублей у новичков было ой как мало), иные стремились заключать договоры самостоятельно. Но такая практика осуждалась. В одном из документов читаем: «Уездный начальник полковник Караулов убеждал (какой демократ?!) крестьян снять землю у киргиз «окружкою», по одному общему договору и особенно старался убедить их заарендовать озера, среди которых расположился поселок. Но поселенцы, уверенные, что земля вместе с озерами не сегодня так завтра отведется им в постоянный надел, не пошли даже торговаться за озера, которые и были заарендованы местным торговцем Поспеловым. Этот последний до крайней степени стеснил боровчан в отношении водопоя, ловли рыбы, пользовании мхом и т.д. Только в 1891 году по настоянию уездного начальника постыдный договор с Поспеловым был расторгнут, и озера поступили сначала в фактическое, а затем и в договорное пользование крестьян».

            Что касается земельных угодий, то поселенцы продолжали жить на прежних условиях: платили Буркутбаеву за усадьбу и выгон, пашню и покос, снимали у кого придется из аульных сдатчиков.

            Все это порождало массу недоразумений: казахи подавали жалобы на запоздавших с платежом, ссорились из-за распределения денег, по нескольку раз являлись за одними и теми же деньгами. Дело дошло до отказа продолжать договор об аренде.

            Чтобы предупредить распад поселка, уездной администрации пришлось снова вмешаться. Управляющий уездом Куретников принудил обе стороны к заключению нового договора. По нему тот же Буркутбаев вместе с аульными жителями сдавал часть своего участка с урочищами за годовую плату по 380 рублей с правом ловли рыбы в озерах.

            Договор был заключен на аульном сходе (9 человек). Пашню же и покос крестьяне по-прежнему арендовали кто у кого сможет в частном порядке. По данным, содержащимся в докладной записке Мацуревича, рост поселка шел и после 1887 года, хотя и не так быстро.

            В 1888 году в Боровском поселилось 43 семьи, в 1889 – 47, в 1890 – всего 7. Основную часть населения составляли пермяки, которых насчитывалось 97 семей. Оренбургская губерния была представлена 48 дворами, Воронежская  - 27. Среди поселенцев были выходцы из Тобольской, Харьковской, Самарской, других губерний. Большинство переселенцев принадлежало к той голытьбе, которой на прежнем месте грозила лютая смерть. Давили безземелье, беззащитность, безысходность.

            Крестьяне вынужденно покидали землю предков и уезжали, уходили в далекие неведомые края, где по слухам, строился фантастический «вольный» город, где было много дармовой земли, а, значит, сколько хочешь хлеба, в котором-то и судьба, и счастье. Но действительность была намного суровей этих благостных слухов…

            Также из очерка можно узнать, как в общих чертах, происходило проектирование участков: «Производители работ, на которых лежит, собственно проектирование участков, производят осмотр общины и исследование всех условий киргизского хозяйства, изучают распределение землепользования отдельных хозяйственных аулов, распределение почв, производительности отдельных угодий, производят приблизительные подсчеты потребностей киргизского хозяйства в кормах, общего запаса кормов, которые могут быть получены с площади целой общины и на основании этих данных производят подсчеты площади, свободной  за удовлетворением потребностей местного хозяйства, причем из площади излишков исключаются площади ленных дач единственного владения казны для прокормления, по принятым в данном районе нормам, скот вкочевающих киргиз и т.д. Эти данные вносят в каждом отдельном случае поправки в нормы экспедиции для каждой данной общины, если она по своим естественноисторическим и почвенным условиям стоит ниже соответствующего района, поэтому в действительности площадь изъятий большей частью ниже исчисленных экспедициею излишков и никогда не бывает выше. Определенная к изъятию площадь должна получить затем определенные границы, которые и намечаются в зависимость от всех условий местного хозяйства и распределения почв и угодий. Для обоснования всех расчетов и определения границ участков служат не только данные экспедиции и обследования поземельно устроительных чинов, но и данные съемки, которая производится большей частью на площади всей общины топографами партии. Эти съемочные работы дают подробное распределение всей площади общины по угодьям и дают полную возможность обосновать расчеты на точных цифрах площадей. По окончании съемки и по намечению производителем работ границ участков, последние на созываемом сходе представителей аулов предъявляются киргизам, которые и могут делать заявления о том или ином измерении проекта. При этом все обстоятельства предъявления проекта, заявления киргиз и окончательный вид проекта заносятся в протокол, который затем подлежит рассмотрению особой комиссии. Это представление проектов местному населению является одной из наиболее существенных мер к ограждению интересов киргиз, но, к сожалению, очень часто эта цель не достигалась в полной мере и киргизы, вместо подробного обсуждения проектов в надежде на возможность прекращения работ по заготовлению переселенческих участков, совершенно отказывались от обсуждения».

            То есть, в большинстве случаев коренное население было настроено против того, чтобы по соседству с ними появились переселенческие поселки, несмотря на заверения властей в том, что ими учтены необходимые параметры для того, чтобы можно было бы продолжать привычный образ жизни и экономический уклад, сложившийся веками. С другой стороны, трудно представить себе такую ситуацию, когда бы кочевники в силу каких-либо причин в тот момент перебрались в европейские губернии империи и стали бы требовать от властей выделения им территории для введения кочевого скотоводства, а местное население не воспротивилось бы этому.

            Составленный в таком порядке проект далее рассматривался во Временной Комиссии, под председательством заведующего партией,  в состав которой входили производитель работ, крестьянский начальник, уездный начальник, податной инспектор, лесничий и сельский врач. Предполагалось, что таким образом «проект изъятия подлежит всестороннему рассмотрению при участии лиц, близко знакомых с местными условиями и местными нуждами».  Как мы видим, в этот круг, принимающих решение не входили главы казахских общин, границы чьих земель предлагались на пересмотр. Но стоит отметить, что тогда считалось, что лишь одно общее знакомство с местными условиями еще не могло считаться достаточным для правильного и вполне обоснованного суждения о всех деталях проекта, то поэтому предполагалось, что комиссия произведет осмотр участков, а также вызов в комиссию заинтересованных лиц, заявления которых подлежат обсуждению при рассмотрении соответствующих проектов изъятий. Затем в установленный срок этот проект возможно было обжаловать.

            Составленные в 1900 году на таких основаниях проекты участков были осенью рассмотрены и приняты. Было образовано в том году 50 переселенческих участков общей площадью 382468 десятин на 25256 душ мужского пола.

            Все эти действия властей привели к такому результату, который описан в очерке: «в 1901 году степь стала неузнаваема – вся масса переселенцев, дотоле прожившая или «на квартирах» по заимкам, поселкам или по аулам, как только оттаяла земля, засеяла поля и напахав «пластов» поставила свои землянки и в безлюдных летом призимовочных местах закипела и жизнь и работа. Надо быть очевидцем заселения степи, чтобы оценить ту энергию с которой переселенцы «берутся за землю» и всю способность приспособиться к условиям. Уж к половине лета 1901 года широкие улицы новых поселков были застроены, пластовые землянки обмазаны глиной и чисто выбелены, разведены огороды, сделаны запасы сена и черными лентами зачернела «петровщина». Сильнее всего шло заселение участков по рекам Тоболу и Аяту, где по осени лишь немногие участки остались не занятыми. В 1901 году образование участков шло дальше и распространилось на Аман-Карагайскую, Карабалыкскую и Джетыгаринскую волости и на общую летовку волостей Аракарагайской, Карабалыкской, Кинь-Аральской и Саройской.

            Согласно очерка, исследование территории области и подготовка участков для переселенцев, с тем, чтобы избежать худших последствий для казахов, велось целыми группами подготовленных специалистов. Вместе с землемерами, работы производили и партией гидротехников, исследовавших бурением все сомнительные в водном отношении участки. Работы этого рода принесли на тот момент громадную пользу, так как были получены определенные данные для заключения возможности или невозможности заселения участка. Не безызвестно, что и сейчас, спустя уже более века, с проблемами по доступу к  источникам чистой питьевой воды сталкиваются жители разных регионов Казахстана. Так, в нескольких селах Костанайской области, сейчас люди используют привозную воду.

            Естественно, что при определении мест для будущих переселенческих участков, в первую очередь исходили из близости к источникам воды. В первую очередь, участки намечались на берегах рек. Такие участки, как правило, не требовали дополнительных гидротехнических изысканий. После образования переселенческих участков в начале ХХ века на протяжении берегов Тобола и Аята было образовано 39 участков, примыкающих к рекам на протяжении 265 верст.  В пользовании казахов осталось около 2/3 берегов и 1/3 вошла в границы участков; в среднем каждый приречный участок примыкает к реке на протяжении шести верст. Можно констатировать, что в самом начале ХХ века, и после образования переселенческих участков, в пользовании кочевников оставалась большая площадь. Но ситуация будет меняться, так как основная масса новых поселков появится в другую волну переселения – в 1910-1911 годах.

            Но авторы очерка, предусмотрительно предупреждают, еще в 1904 году, что к будущему переселению нужно подходить более основательно: «что своевременным заготовлением переселенческих участков необходимо было предупредить образование значительных поселений, устройство которых могло бы встретить такие же затруднения, как раньше в Кустанайском уезде».

            Есть любопытный нюанс в этом очерке при сравнении Актюбинского и Кустанайского уездов. Статистика, как известно, знает все. При статистических исследованиях были обнаружены особенности, которые повлияли при установлении норм для территории казахам из соседних двух уездов. «Этими особенностями являются, во-первых, значительное развитие у киргиз Актюбинского уезда земледелия, во-вторых, значительное, сравнительно, сокращение размеров скотоводства и некоторые изменения в самом скотоводстве. Вместо преобладающего числа лошадей в Кустанайском уезде, в Актюбинском уезде, первое место по численному составу занимает рогатый скот, вследствие чего и потребность в кормах на зиму должна быть удовлетворяема запасами; подножное содержание (тебеневка) заменяется уже кормлением в пригонах. Земледелие приобретает еще более важное значение и уже 94% хозяйств производят запашки и таким образом хозяйство не основывается уже на одном скотоводстве, а в значительной степени черпает свои доходы из земледелия, претерпевая все изменения, связанные с переходом к полной оседлости.

            Интересен и историко-археологический очерк «Тургайская область в археологическом отношении». Он был опубликован в «Адрес-календаре Тургайской области за 1903 год». Начинается очерк с такой преамбулы: «Оренбургский край, а стало быть и Тургайская область, со времен незапамятных, служили воротами из Азии в Европу, будучи свидетелями грандиозного шествия, великого переселения народов».

            Как и в предыдущем, анализируемом нами очерке, язык изложения очень доступен и сам текст можно признать привлекательным. Не секрет, что в современных научно-популярных изданиях, публикации на археологическую тематику, не являются главными изюминками номера. Простой обыватель, зачастую пропускает подобные публикации и скорее начнет читать текст на тему, которую он уже раньше читал, чем вникать в различные детали археологического исследования. В данном случае, этот очерк  можно признать интересным, косвенным подтверждением чего может служить тот факт, что и в адресной книжке Тургайской области на следующий год он был перепечатан «в виду несомненного интереса».

            Приведем некоторые выдержки из очерка. «Бесчисленное множество курганов, могильников и городищ, которыми на тысячи верст усеяны наши степи, сырты, берега рек и озер, - вот те немые летописи, содержащие в себе повествование о народах, их образе жизни и деяниях, - народах, давно исчезнувших с лица земли и благополучно здравствующих и известных теперь под именем славян, германцев, французов, англичан и т.д. Здесь проходили и останавливались все народы, кочевали скифы и обитали племена оседлые. Позднее, через здешние степи, двигались полчища печенегов, половцев и монголов, оставивших по себе мрачную память в истории русского народа. Не в Западной Европе, не на юге или в центре России, по мнению известного археолога Ф.Д. Нефедова, мы должны искать следов первобытного человека и остатков культуры, а здесь, на восточной окраине, служившей театром переселения и столкновения народов».

            Автор очерка сообщает, что археологические раскопки почти не велись на этой территории вплоть до восьмидесятых годов XIX века «весьма немногие, с заступом в руках, изучали скрытые в недрах земли сокровища, свидетельствующие о временах седой старины, о бившей ключом когда-то здесь жизни».

            Вероятно, истории свойственно повторяться. Можно констатировать, что и в начале XXI века, археологические раскопки в наших краях не ведутся с тем масштабом, который бы удовлетворял ученых-археологов. Даже известный «Тобольский мыслитель», ставший почему-то символом Аркаима, был найден в прошлом веке совершенно случайно.

            Очерк сообщает, что Нефедову первому выпало на долю счастье положить начало археологических изысканий в Тургайской области. Как и в Оренбургской и Самарской губерниях, Нефедов, при раскопках курганов, находил массу различных вещей: каменные, бронзовые и железные орудия: каменные стрелы, медные кольца, привески с изображением животных, птиц, зверей и других фигур, служивших, вероятно, идолами; из бронзы, большей частью попадались наконечники стрел, металлические зеркала и серебряные серьги, бронзовые перстни, ожерелья, иногда состоящие из коралловых пронизок, янтарных и стеклянных бус, амулеты и различные украшения, встречались бронзовые сосуды в виде урн, топоры (кельты), бронзовые идолы (бурханы), каменные жертвенники, древние железные мечи секиры и бронзовые стрелы. Кроме того, находились засыпанными целые капища и храмы, в них скелеты и вещи из золота и бронзы, анна поверхности земли – громадные каменные бабы, изображающие человеческие фигуры обоего пола.

            Упоминаются в очерке, говоря современным языком «черные копатели»: «К сожалению, развелась такая масса кладоискателей-хищников, которые рыщут по степям, портят курганы, увозят Бог знает куда находимые в них вещи и, таким образом, уничтожают следы далекого прошлого…»  В данном контексте, кладоискательство можно считать большим злом. Главной причиной того, что бороться с такими искателями древностей в те годы были сложно, признается неоспоримый факт – «громадность наших степных пространств, слабость надзора в степи». Наверно, современные археологи добавили бы еще недостаточность финансирования.

            При том, что автор очерка сожалеет о так называемых «кладоискателей-хищников», он как бы сам призывает к поискам и раскопкам археологических памятников. «Изучение сохранившихся памятников старины или, по крайней мере, их внешнее описание, доступно даже каждому мало-мальски грамотному человеку, с духовными запросами, томящемуся, обыкновенно, от скуки в наших медвежьих уголках… Раскопка курганов не представляет теперь существенных затруднений, кроме разве материальных: имеется несколько руководств с описанием способов раскопки, ведения дневника, выемки вещей и прочее. Как на одно из более популярных, из таких руководств укажем на труд профессора Самоквасова. Впрочем, лучше представить этот, все же специальный труд знатокам, а любители старины пусть займутся подробным описанием местоположения курганов, могильников и т.п. старинных памятников, их фотографированием, вымеркой и прочим.

            Любознательные люди, где бы они не находились, могут с успехом использовать свой летний досуг отысканием и описанием древних памятников, впоследствии же труды этих добровольцев, в общем, составят довольно ценный вклад хотя бы в деле составления археологической карты Тургайской области, которая затем может служить прекрасным справочным руководством и даже маршрутом для лиц, желающих заняться правильной разработкой курганов… Существует ходячее мнение, что дело составления подобной археологической карты – легкое дело: стоит де собрать, чисто канцелярским путем, сведения о числе и местонахождении курганов, и дело в шляпе: заноси на карту… По такой, немой, карте трудно и даже совсем невозможно ориентироваться археологу: поставленные на карте знаки обозначения исторических памятников не помогут ему отличить могильника от кургана, кургана от городища, не скажут, разработан ли курган и насколько и т.п.

            Кроме того, канцелярским путем не всегда возможно собрать правдивые данные в таком важном деле, как археологи, так как при этом способе труд собрания необходимых сведений возлагается на низших полицейских агентов, к этого рода деятельности совершенно неподготовленных и без того обремененных разнообразными обязанностями по прямой их службе. Помимо всего этого, возможны ошибки: обыкновенный, естественный холм смешивается с искусственным… Такие ошибки возможны даже и для специалистов». Сам факт того, что полицейским чинам, пусть и низшим, вменялось в обязанности собирать подобные сведения, также представляется любопытным. Интересно, есть ли среди обязанностей и такая у современных работников правопорядка.

            Размещен в очерке и образчик описания подобных археологических памятников. Приведем один пример описания.

            «Развалины «Болгасын», описанные А. Матовым (№№24 и 25 «Тургайская газета» - 1897 год) представляют глубокий археологический интерес. Болгасын лежит к югу от гор Иргиза, в песках, вблизи громадного озера Кара-сар, по-киргизски, «Тенгиз-кара-сор», то есть черное горько-соленое море; туда проехать возможно только верхом на верблюдах, по бесплодным пескам и солонцам, без воды, под палящими лучами солнца. По дороге попадаются маленькие курганы (Уба), заброшенные арыки и гигантские барханы, напоминающие крепостные валы с бойницами. Болгасын – это красивая башня, покрытая, точно, бирюзой; производит сильное впечатление. Одна видна верст за 15. Кругом ни одного живого существа, кроме сайгаков, то и дело перебегающих дорогу. Башня Болгасын относится, по всей вероятности, к типу тамерлановских построек.

            Ее кладка и, особенно распор купола, напоминают верхнюю часть кибитки кочевника, которую, по-видимому, магометанские зодчие и брали за свой первоначальный образец. Северная часть развалины имеет 13 шагов в длину, восточная, до обвала, 10 шагов, вышиною башня 10 сажен. Никаких надписей на стенах нет. Верстах в пяти от Болгасына имеется старый заброшенный арык, который берет начало из солено-горького озера Кара-сор. Арык этот говорит об оседлости, которая по-видимому, была не чужда этим местам. Сохранилось предание, что вблизи Болгасына, когда-то давно существовал город, построенный из обожженного кирпича, обнесенный стеной. Некоторые находили и остатки этой стены. Под сохранившейся доныне башней похоронена дочь знатного человека, святая. Почему и башня считается у киргизов святыней. Ежегодно, с наступлением хорошей погоды, начинают стекаться сюда во множестве киргизки-паломницы, страдающие бесплодием. За 500 или 1000 верст едут они сюда верхами испросить у святой потомства. Пиллигримки, обыкновенно, проводят под сводами башни одну только ночь… Говорят, были случаи, что некоторые из них рожали в дороге, другие – по возвращению домой… Так или иначе, необходимо как можно скорее, реставрировать эту башню и сохранить ее, как дорогую реликвию прошлого».

Можно только приветствовать призыв автора к сохранению и реставрации археологического памятника. Автор очерка показывает множество примеров публикаций из газет, где рассказывалось о тех или иных археологических памятниках. К сожалению, можно смело констатировать, что публикаций в современных средствах массовой информации на археологическую тему найти довольно сложно. В большинстве случаев ученые-археологи стараются ознакомить с результатами своих изысканий на страницах серьезных научных изданий, не доступных широкому кругу читателей. Из-за такой выборности у неподготовленных читателей может сложиться ошибочное мнение, что на территории Казахстана археологические раскопки или не ведутся, или информация о них под величайшим запретом.

У большинства казахстанцев единственная, пожалуй, ассоциация с археологией, это знаменитый золотой воин.

Впрочем, нельзя сказать, что на страницах местной печати, совсем не пишут об археологии. Приведем примеры публикаций, напечатанных в главной региональной газете «Костанайские новости» за прошедший год. 13 февраля 2013 года в ней была опубликована статья «Дорогая наша история», в которой автор поднимает вопрос сколько нужно выделить денег, чтобы раскопки проходили на должном уровне и область не теряла культурные памятники. «В Костанае есть очень хорошая археологическая лаборатория, которой уже почти 40 лет. За это время ее ученые выделили две археологические культуры: маханджарскую (неолит) и терсекскую (энеолит). Открыто более 50 памятников, оставленных носителями этих культур. Одно из главных открытий лаборатории – некрополь Бестамак в Аулиекольском районе, который был признан уникальным памятником на территории Республики Казахстан, а затем включен в Государственную программу «Культурное наследие» (2005-2008 гг.).

Но вот исследовать до конца этот памятник так и не удается. Почему? Не позволяет финансирование.– Бестамак – это уникальнейшее богатство нашей области! В нем сошлось столько эпох, его материалы представлены широкими археологическими рамками: от энеолита до эпохи средневековья, – говорит заместитель директора по научной работе областного краеведческого музея Галина Саталкина. – Но каждый год денег на его раскопки выделяется очень немного, в 2013 году только лишь 1 миллион 350 тысяч тенге. Но чем меньше наша область вкладывается в археологию, тем дольше развивается наша история.

Раскопки Бестамака с самого начала и до сегодняшнего дня проводит та самая археологическая лаборатория при КГУ им. Байтурсынова, в которой работают семь человек. Их усилий не хватает для того, чтобы провести работу в полном объеме. Нанять рабочих – нет средств. Поэтому каждый раз могильник приходится «консервировать», засыпать песком, чтобы вернуться к работе над ним в следующем году.– Каждый год мы возвращаемся к месту раскопок и боимся, что не обнаружим там памятник. Местные жители могут что-то раскапывать, а потом продавать найденное в Интернете (мы уже видели в сети объявление некоторых костанайцев о том, что они продают древние чаши), – говорит заведующая археологической лабораторией Ирина Шевнина. – Археология – это прежде всего руки и ноги, и если бы их было достаточно, то работы по Бестамаку, возможно, были бы давно закончены.

Нельзя сказать, что финансирование этих раскопок всегда шло в малых объемах. В 2008 году на раскопки Бестамака, Халвая и других археологических памятников было выделено 3,5 миллиона тенге по гранту Министерства культуры РК. Тогда работа пошла быстрее. Но грант закончился, дальнейшие действия – в руках области. Как сообщили в областном управлении культуры, деньги на раскопки в 2014 году уже выделены, но сумма мало чем отличается от прошлогодней – 1 млн 391 тысяча тенге. А это значит, что экспедиция вряд ли сможет далеко продвинуться в своей работе.

Между тем Костанайская область представляет интерес не только для казахстанской, но и мировой культуры. К примеру, археологическая лаборатория в прошлом году получила грант от Министерства культуры на изучение геоглифов (нанесенный на землю геометрический узор, который можно увидеть только с высоты). Геоглифы Торгайского региона не имеют аналогов во всем Казахстане. На их изучение Министерство выделило 9 млн тенге. А материалы халвайской группы памятников не так давно вернулись из Германии, где в течение года были представлены на выставке «Из сердца Евразии». Европейских ученых заинтересовали результаты изысканий костанайских археологов. А есть еще история с фигуркой «Тобольского мыслителя», найденного близ Костаная, но используемого в качестве бренда города Аркаима под именем «Человек, смотрящий в небо». Получается, что где-то в других местах нашу историю и наше наследие».

Другая публикация, поднимающая проблемы археологов «Хрупкое наследие предков», поднимала проблему Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья, который был вынужден переехать из здания детского сада в… коробки. Именно так, по словам директора музея, пока будут храниться одни из самых богатейших в Казахстане коллекции эпохи бронзы. Автор, в конце статьи делает вывод: «Возможно, ученые мужи со мной не согласятся, но, думается, если вложить в парк «Тумар» деньги, то знаменитому Аркаиму не выдержать конкуренции с теми находками, которые хранятся в Лисаковске. Аркаим – это лишь одно городище, а у нас эпохи, народы, культуры. К сожалению, пока мало кем в этом мире увиденные».

Авторы очерка правильно указывают своим современникам что «мало заботиться о сохранении и описании существующих памятников старины, необходимо восстановить местонахождение и исчезнувших с лица земли, вследствие ли естественных причин, или через вмешательство кладоискателей. Это возможно достичь двумя путями – собраний преданий и слухов, распространяемых в народе и при помощи архивов, этих немых свидетелей отдаленного прошлого. Как предания, так и указания в архивных делах возможно всегда проверить, и установить затем точно местность, где был найден когда-то тот или иной памятник старины».

В заключение очерка автор рассказывает о множестве отдельных вещей и предметов, найденных когда-то в степи и находящихся на руках у частных лиц.

«Нам приходилось видеть у богатых киргизов в Кустанайском уезде чудной работы клинки холодного оружия, ятаганы, копья и наконечники стрел, каменные молотки, уздечки и прочее. По словам владельцев этих вещей, последние выкапывались во время пахотьбы.

Года два тому назад, в Кустанайской уезде, был найден и представлен господину военному губернатору Тургайской области медный идол (бурхан).

Киргизы передают, что лет 250 тому назад территория Тургайской области была населена калмыками, которыми насыпано пять сопок по реке Тоболу. Одна из них, ниже вершины Тобола на 100 верст, под названием «Ак-Карга» (белая ворона); другая – ниже «Ак-Карга» на 60 верст – «Житы Кара» (в переводе: издали виден черный предмет); третья – «Хан-Кельды» в переводе местопосещение хана; четвертая «Кок-бас», в переводе: синяя голова и пятая «Аяк-Кок-Уюк», в переводе: зеленый оазис. Калмыки-зайсаны, буддийского исповедания, и можно предполагать, что найденный идол есть божество – бурхан. Идол этот, вышиною в три слишком вершка,  на медном пьедестале, в виде листа лотоса, с изображением четырех рук. Глаза идола, видимо для придачи им блеска, сделаны из белого яркого металла, а губы из красной меди.

Из всего сказанного можно убедиться, как богата Тургайская область памятниками глубокой древности». ».

Сами справочники печатались на русском языке, но можно обнаружить в них некоторые материалы и на казахском. Так в «Памятной книжке и адрес-календаре Тургайской области на 1899 год» опубликован обширный материал (он занимает целых 150 страниц данного издания) «Сборник киргизских пословиц». В нем пословицы напечатаны на двух языках.

В предисловии читаем: «Настоящий сборник киргизских пословиц заключает в себе мудрость киргизов и их взгляд на разные вопросы. С этой стороны, думаем, этот сборник может представлять некоторый этнографический материал и может быть не бесполезным для тех, кто так или иначе имеет дело с киргизами и кто изучает киргизский язык. Нельзя не сознаться в трудности привести пословицы в тот или иной порядок: мы здесь предпочли изложить их по отдельным вопросам: о Боге, человеке, труде и прочее. Этот порядок нам показался более удобным в том отношении, что при этом яснее и цельнее представляется тот или другой взгляд народа на известный вопрос, а с другой стороны при этом легче найти ту или другую пословицу».

Из предисловия мы можем узнать, кому надо быть благодарными, за такой обширный этнографический материал: «В составлении этого сборника, между прочим, участвовали киргизы учители: султан Бабин (в Тургае), Бахтигиреев (в Уральске), Юлдузов (в Уиле), Бийсенов (в Джамбейты, Уральской области), Джумалиев и другие, а также священник Соколов, бывший учитель киргизских училищ и много путешествовавший по киргизской степи. Всем им считаем приятным долгом принести глубокую благодарность за труд».

В этом же издании есть еще один обширный материл «Принятие киргизами русского подданства». Изучение этого материала интересно в сравнении с изложением процесса принятия подданства в советской и в современной историографии. Авторы приводят в своем исследовании объяснение происхождению названию «киргиз-казаки». Кроме общепринятых на тот момент версий авторы приводят и различные легенды. «Считаем не лишним привести здесь некоторые из появлявшихся в печати киргизских легенд, объясняющих название «киргиз-казаки». Много веков тому назад во владениях одного среднеазиатского хана, по имени Алаша, стали рождаться пегие или чубарые люди, называемые шеншак (рябой). Этими людьми пренебрегали, не любили их, но боялись и считали дьявольским порождением. Они терпели самую горькую долю: им не давали никаких прав, ни земельного надела, и они без приюта и пристанища часто умирали с голода. В довершении всего хан повелел лишать жизни матерей, у которых находятся такие дети, приказал топить их, как ведьм, в нечистой воде… Но провидение сжалилось над  ними. Случилось так, что у самой любимой жены хана оказался пегий сын – первенец и наследник престола. Хан, желая пощадить мать и сына, вымещал свой гнев на поданных, рубил правому и виноватому головы. К успокоению печали и гнева хана и в предотвращении несчастий визирь его Шукурлабай, способный на разные вымыслы, дал благой совет хану: сохранить жизнь ханше под условием, чтобы она впредь пегих детей не рождала, а чтобы избавиться от пегого сына, предложили выпроводить его в степь и дать в утешение кыркы-кыз, то есть сорок девушек. Хан исполнил совет визиря и от ханского сына и сорока дев явилось в степи потомство, которое размножившись, стало называться киргизами».

Вероятно, что объемами авторов не ограничивали и поэтому они приводят не одну легенду, а сразу несколько.

«Какой-то знаменитый полководец с огромным полчищами проходил чрез киргизские степи с запада на восток. Этот поход совершался по безводным степям, в самое знойное время. Но полководец был доволен, потому, что в войсках не было никакой убыли: все ратники терпеливо переносили нужду, голод и жажду и полководец являл собой пример твердости и терпения. Уже многие из воинов ослабевали, но до последних сил тянулись за вождем и товарищами: мысль о приближении к родине утешала и подкрепляла их. Однако же один из начальников Колча-Кадыр так ослабел, что не мог двигаться и оставалось лишь умирать на месте. Все войско за примерную доброту души, твердость духа, неимоверную отвагу, храбрость, воинскую опытность и мудрость в советах очень любило Колчу-Кадыра и отличало среди толпы воинов, как светлый луч от звезд среди ночи. Все сожалели Колчу, но помочь горю не могли и ничего не придумали, а решили на божью волю оставить его в степи. Войско двинулось в путь. День выдался неимоверно жаркий, с каждой минутой усиливались муки Колчи, а услужить больному и утешить его было некому. Смерть, видимо, приближалась… Собрав последние силы, с сознанием неминуемой смерти Колча встал на колени и начал молить небо о скорбившем ниспослании смерти, как избавительницы от ужасных страданий… Вдруг он увидел чудо… Вняв мольбам несчастного ветерана, небеса разверзлись и к нему спустилась каз-ак, то есть, белая гусыня. Она утешила Колчу-Кадыра, слетала за водой и быстро подкрепила его силы настолько, что он забыл и думать о своих страданиях и несчастии. В образе гусыни оказалась одна из добрых пери. Эта добрая и милостивая пери превратилась затем из гусыни в прекрасное существо и осталась жить с Колчею. От брака Колчи и доброй пери родились люди, потомки которых в память о необыкновенном явлении к Колче спасительницы и родоначальницы стали называться каз-ак или кайсаками».

Мы считаем, что подобные легенды и предания, предают научному историческому труду более привлекательный и увлекающий вид для чтения. Здесь можно привести, что и название многих населенных пунктов на территории Казахстана имеют множественные версии своих названий согласно различным легендам и преданиях. Большинству костанайцам, вероятно, при опросе о происхождении названия «Костанай», на ум придет одна из многих легенд, нежели какое-либо научное объяснение, которые приводили в своих трудах местные известные историки.

Материал по истории Казахстана изложен в этом труде довольно подробно и объемно (занимает более 150 страниц). Прочитавшему ему тогда современнику, в общих чертах становилась известна история территории и населявшего его коренного народа.

Значительная часть краеведческих материалов, собранная и опубликованная в подобных изданиях, дошла до нас с помощью сохранившихся книг, которые уже по выходе в свет становились библиографической редкостью, причем не только в силу маленького тиража, но и в связи с огромным значением, которое только возрастает с течением времени.

2.2 Роль  справочных изданий в историческом освещении

Представляют интерес и издания переселенческого управления «Справочные книжки для ходоков и переселенцев». В отличие, от справочных книжек и адрес-календарей, это меньшие по объему издания. Так «Описание Семипалатинского переселенческого района. Справочная книжка для ходоков и переселенцев на 1911 год», изданное в Санкт-Петербурге в типографии «Сельского вестника», занимает всего 18 страниц.

Начинается книжка с описания Семипалатинского переселенческого района, с географического определения и того, как лучше туда добраться: «Семипалатинская область лежит по ту сторону Уральских гор, за Акмолинской областью, смежно с ней, с правой стороны от Сибирской железной дороги, если ехать в Сибирь. До самой дороги граница области не доходит.

Ближе всего она подходит к железной дороге против города Омска, от которого, если повернуть направо, вверх по реке Иртышу, Семипалатинская область начнется с 151-й версты, за казачьим поселком Татарским.

Область делится на пять уездов: Павлодарский, Семипалатинский, Каркалинский, Усть-Каменогорский и Зайсанский».

Это сегодня, любой человек, имеющий доступ в Интернет, может за короткий промежуток времени, узнать об интересующем его месте огромное количество необходимой ему информации: погода на ближайшее время, климат, дороги, коммуникации, карты до самых маленьких проселочных дорог, телефоны и т.д. Переселенец тех лет такой возможности не имел. Зачастую он мог опираться на рассказы ходоков, на письма земляков, на слухи и на другую, не всегда достоверную информацию. При таком раскладе, подобные издания могли играть важную роль, так как давали переселенцу, пусть не полную, но хотя бы могли сформировать общую картину о месте, куда они собираются перевезти своих родных. Учитывая, что для большинства переселенцев, даже учитывая, материальную помощь со стороны государства, подобный переезд был очень затратен, им необходимо было изначально твердо решать, куда бы они хотели переехать.

Данный источник по Павлодарскому уезду сообщает: «Лето не длинное, но тепла вполне достаточно для вызревания овса, ячменя и яровой пшеницы; иногда урожаи портятся весенними и осенними заморозками. Зима суровая, малоснежная, что препятствует распространению посевов озимой пшеницы. Дождей здесь, обыкновенно, выпадает мало, а потому если и зимой было мало снега, то посевы страдают от недостатка влаги в почве. В засушливые годы, которые здесь нередки, урожай бывает очень плохой. Необходимо принимать все меры для задержания и накопления в почве влаги: надо заметить, что задерживание влаги здесь особенно трудно из-за песчанистости (легкости) почв». Можно предполагать, что прочитавший такое, переселенец, несколько раз серьезно бы обдумал, такое ли место он ищет для того, чтобы перевезти своих домочадцев. Тут же дается описание Каракалинского уезда, где также описание не сулит хорошего: «Климат нельзя признать вполне благоприятным для земледелия. Общая высота местности довольна значительна, а на высоких местах бывают весенние и осенние заморозки. Летние дожди не часты. Зимы суровые и маслоснежные: снег сдувается с возвышенных мест в долины, где накопляется пластами до половины и даже до целого аршина толщиною… Сама почва на повышенных местах неспособна удерживать достаточного количества влаги, потому что она «редкая».

Не лучше обстояли дела и по Семипалатинскому уезду: «На всем правобережье нашлось мало мест, на которых можно было бы отвести участки, и едва ли здесь возможно будет образовать еще новые. Лето более жаркое, чем в Павлодарском уезде, снегу и дождя выпадает еще меньше».

Отдельная часть данного издания посвящена полеводству и крестьянскому  хозяйству в Семипалатинский области. В ней сообщается, что главным посевным хлебом в области является яровая пшеница следующих сортов: белотурка, «перерод», русская – в незначительных размерах, белоколосая, белоярая. Еще сеялись: овес, просо, ячмень, горох, гречиха и полба. Не вызывал оптимизма и следующий вывод: «Большого посева местные земли не выдерживают, благодаря засушливости: при густом посеве хлеб выгорает». О том, что может ждать переселенца предупреждало и следующее сообщение: «Но в виду сухости климата, в степной части области нередки сплошные неурожаи, как, например, за последние два года во всем Павлодарском уезде».  Не предвещало ничего хорошего и информация для тех переселенцев, которые к традиционному полеводству, занимались огородничеством: «в засушливые годы, как 1910, урожай овощей был очень плохой: капуста во многих местах почти не завязала кочанов, огурцы во многих местах Павлодарского уезда были побиты заморозками (5-6 июня)».

Авторы описания предупреждают: «Вообще же в Семипалатинскую область надо идти, не только хорошо умея вести земледельческое хозяйство, но и не боясь тяжелого и большого труда. Только труд и знание дела – могут найти здесь вознаграждение. В ином случае – не зачем и пытаться искать тут счастья, так как условия здесь более суровые, чем в других местах. Кроме того необходимо иметь и личные средства на основание хозяйства и чтобы пережить первые неудачи. Выдаваемых казной ссуд для этого далеко не хватает, а надо иметь, по крайности, рублей 500 или даже 1000 своих денег».

И спустя сотню лет, после выпуска этого описания, можно согласиться с авторами, что только грамотный и тяжелый труд, может помочь труженикам, занятым в сельском хозяйстве. Но ожидать такого массового переселения в сельскую местность, нам уже не приходится, даже если вместо неутешительных выводов, в подобных изданиях, современным «целинникам» дали бы красивые проспекты с обещаниями высоких урожаев и доходов.

Еще одним подтверждением того, что справочные книжки и адрес-календари являются важнейшим источником по изучению истории дореволюционного Казахстана, может служить, например, публикация журнала заседания Уральского областного статистического комитета от 18 марта 1898 года, опубликованного в «Памятной книжке и адрес-календаре Уральской области на 1898 год».

В заседании принимали участие самые высокие чины под председательством военного губернатора К.К. Максимовича. Присутствовали: помощник председателя вице-губернатора И.А. Лисаневич, непременные члены: начальник областного штаба П.И. Огановски, старший член войскового хозяйственного правления И.П. Хорошхин, областной врачебный инспектор Л.В. Скворкин, областной инспектор народных училищ Г.Е. Кармазин и другие.

Основным докладом на этом заседании было выступление Н.А. Бородина «О необходимости естественно-исторического исследовании края». Для практического осуществления идеи доклада, докладчик признал желательными следующие мероприятия:

1)      С целью сплошного естественно-исторического изучения края приступить к собранию необходимого материала через наличные силы местной интеллигенции.

2)      В этих видах учредить при Статистическом комитете специальную комиссию, которой поручить организовать все дело сосредоточением переписки собственно по предмету собрания естественно-исторических материалов в особом бюро комиссии.

3)      В случае принятия предложения докладчика, обратиться от имени Председателя комитета с просьбой о материальном и ученом содействии делу, к императорской академии наук (зоологический и ботанический музеи), императорскому географическому обществу, его отделу в Оренбурге, Обществу любителей естествознания в Москве, а также к местным обществам рыболовства и садоводства.

4)      Пригласить к участию в собирании материалов ветеринарных врачей и народных учителей, а также и других интеллигентных людей, живущих в станицах и поселках, интересующихся природой.

5)      Возбудить ходатайство об изменении постановки музея при реальном училище, сделав из него, вместо только учебного – публичный музей, в который должны будут поступить все собранные коллекции, дубликаты которых для научных определений имеют быть высланными в перечисленные ученые учреждения и общества.

Нам кажется, что среди предложенных идей, есть и такие, к которым можно было и сегодня в какой-то мере прислушаться. В первую очередь, необходимо к изучению истории области привлекать более широкий круг исследователей. За последние годы в Костанайской области были изданы серьезные исследования по истории региона. В первую очередь это двухтомники по истории Костанайской области и истории города Костаная. Но с каждым годом сокращается число населенных пунктов, главной причиной по их уменьшению признана неперспективность их существования и функционирования. Нельзя, чтобы вместе с исчезновением их названий на карте, исчезала бы их история. Для этой цели можно было привлекать представителей сельской интеллигенции, в первую очередь, школьных учителей истории, которые бы в рамках научного общества учащихся и новой дисциплины – краеведения, работали бы над историей сел.

Необходимо отметить, что некоторые костанайские историки, довольно продуктивно используют данные из памятных книжек разных лет, в своих исследованиях. В качестве примера, который можно привести за последнее время, это публикация архивиста-историка Натальи Здоровец «Кумачи, ситцы, платки, головы сахара…», опубликованная 1 мая сего года в «Нашей газете» в постоянной рубрике еженедельника «Хранить вечно».

«Купи-продай: чем и где торговали в старом Кустанае. Подыскать подарки к празднику? Выбрать модное платье европейского пошива или новый парфюм? У дам в начале 20-го века не было сомнений, куда отправиться. Конечно же, на угол Николаевской и Большой (сегодня - перекресток пр. Аль-Фараби - ул. Алтынсарина). Яркие вывески торгового дома Яушевых зазывали заглянуть в один из самых именитых магазинов Кустаная. В магазине, расположенном в самом центре города, можно было купить все: чай и шоколад, серьги и карманные часы, табак и сигареты и французский парфюм. По свидетельству документов, памятник гражданской архитектуры в стиле модерн был построен в 1902 году. Особняк, устроенный по типу пассажа (в виде галереи торговых залов с обилием зеркал), вмещал склад и жилые апартаменты главы Кустанайского отделения торгового дома «Братья Яушевы» Абулвалея Яушева. Торговый дом имел крупнейший магазин в Троицке, оптово-розничные магазины в Ташкенте, Челябинске, Казани и Кустанае. Сегодня это здание занимает областной краеведческий музей.

Причиной быстрого развития торговли и промышленности в Кустанае послужили благоприятные местные условия. Город расположен на местности, через которую проходили караванные пути из Средней Азии, Тургайской, Акмолинской, Сырдарьинской областей еще до основания поселения, по ним казахи со своим скотом и изделиями направлялись к Троицкому меновому двору для обмена на хлеб и мануфактурные товары. С устройством здесь города казахи нашли в Кустанае все нужное им в домашнем быту. Прежде всего они нашли здесь лавки и хлебный базар по доступным ценам. Купцы и мелкие торговцы, переехавшие в новый город из разных окрестных городов, в особенности из ближайшего Троицка, назначали цены на мануфактурные товары почти такие же, что и в Троицке. Рост торговли и промышленности привел к соперничеству с Оренбургом, Троицком. Уже в 1885 году в Кустанае насчитывалось 127 торгово-промышленных заведений, имеющих торговый оборот в 438 000 рублей. Купцы Троицка, считавшие, что расширение торговых оборотов нового города может нанести существенный ущерб их ярмарочной торговле, направили жалобу министру внутренних дел, поддержанную оренбургским генерал-губернатором, в которой требовали отмены второй Петровской ярмарки (1892 год). Однако жалоба была отклонена. В Кустанае периодически действовали две ярмарки: Покровская (с 1 по 10 октября), открытая в 1886 году, и упомянутая Петровская (с 29 июня по 3 июля). Покровская ярмарка вначале проходила по обеим сторонам Тобола (в районе Малого моста), а затем была перенесена на специально выделенную территорию за логом Абильсай (Наримановка), где располагалась по обеим сторонам тракта, шедшего из Кустаная в станицу Николаевскую. О масштабах торговли и видах привозимых на ярмарку товаров можно судить на основании данных 1896 года: привезено мануфактурных товаров на 130 300 руб., продано на 45 000 руб.; бакалейных привезено на 14 640 руб., продано на 6 455 руб., металлоизделий привезено на 12 200 руб., продано на 6 500 руб.; кожевенных товаров привезено на 20 850 руб., продано на 16 475 руб.; зерна привезено на 6 000 руб., продано на 6 000 руб. Из этого видно, что главным предметом привоза на ярмарочную торговлю из центральной России в Кустанае являлись товары промышленные (ткани, металлоизделия).

Обыкновенно купцы в конце весны развозили по аулам различные товары, в основном мануфактуру и галантерею и, раздав их населению в кредит, в конце лета приезжали за шерстью, шкурами, волосом и другой продукцией. Число приезжающих на ярмарки достигало 20 000 человек.

Помимо ярмарочной торговли, в городе с 1881 года широко развивалась торговля базарная. Она велась на двух площадях: около собора (ныне городской сквер) и на обоих берегах Тобола (у моста). В основном продавали хлеб. Главными скупщиками зерна были крупнейшие торговые фирмы: Шахрина, братьев Степановых (80 тыс. пудов в год), братьев Гладких (70-80 тыс. пудов), Кузнецова (100 тыс. пудов) А. Яушева (60 тыс. пудов), Стахеева (40 тыс. пудов). Хлеб отправляли в Западную Сибирь (Шахрин, Степановы, братья Гладких), на Урал (Кузнецов), на Дальний Восток и в Среднюю Азию (Стахеев), в центральные районы России (Яушев), а также за границу.Первые лавки по продаже мануфактурных и хозяйственных товаров открыли в том же 1881 году К. Шестаков и Б. Янкелев. В следующем году в городе открылось много других торговых точек, в том числе магазины Слепых, торгующие мануфактурой, кожевенными и хозяйственными товарами, Смирнова и Сенокосова (бакалея), Мельникова и Мелехина (мука). Толчок к развитию лавочной торговли дали усиление переселенческого потока и обильный урожай середины 80-х годов. Именно с того времени в Кустанае закрепился крупный капитал в лице фирмы Стахеева и торгового дома братьев Яушевых, имевших свои отделения не только в Северном Казахстане, но и в Сибири, Средней Азии и даже в провинции Китая - Маньчжурии (Стахеев).

К концу 19-го века в Кустанае насчитывалось 210 торговцев, а ежегодные обороты лавочной торговли составляли 600 тыс. руб. В. Дедлов живописно представил наш областной центр: «Лавки внушительны, это огромные сараи, саженей 15 в длину и аршин 10 высотою. Стены сверху донизу утыканы полками, а на них товары: кумачи, ситцы, платки, головы сахара, цибики и кирпичины чая. Человек 20 приказчиков в поддевках и сапогах бутылками стоят около прилавков. Посреди магазина сидит европейский господин - управляющий и кассир».

В 1887 году торговых деревянных лавок на базарной площади Кустаная было 77, лавок при домах - две, пивных лавок тоже две плюс одно питейное заведение».

Видимо, исходя из специфики газетной публикации, автор не ссылается на источники, которые использует в этой работе. Но можно констатировать, что одним из таких источников стала «Памятная книжка Тургайской области на 1899 год». Приведем часть материала из этого издания:

«Базар был открыт в городе Кустанае в 1881 году. Разрешение на его открытие не испрашивалось.

Базарная торговля в Кустанае производится на двух площадях: на площади около собора – верхний базар и на обеих сторонах реки Тобол около моста – нижний базар. Базары до 1888 года происходили по воскресенья, а затем уже по понедельникам. Площадь верхнего базара представляет длинный четырехугольник, ограниченный с двух сторон (юго-восточный и южной) лавками, с одной стороны (северо-западной) городским садом, а четвертая сторона (северо-восточная) открыта – выходит на улицу. На площади разбросаны небольшие временные столики для торговли. На верхнем базаре производится продажа местным жителям зернового хлеба (пшеница, просо, овес), крупы, муки и разных продуктов хозяйства: масла, яиц, птицы, овощей и т.п. Самые бойкие базары бывали обыкновенно осенью и весной. Площадь нижнего базара находится на юго-восточной стороне города и расположена по обеим сторонам реки Тобола около моста. Часть площади на левой стороне Тобола тянется вверх по Тоболу от моста на юго-запад и доходит до расположенных под тобольной горой кузниц и тележных заведений; с северо-запада площадь эта примыкает к горе, а с юго-востока ограничивается рекой Тоболом. На этой площади торгуют лесом, дровами, сеном и дегтем. Для свалки закупленного прасолами сена устроены загороди, а для торговли дегтем землянки. На правой стороне Тобола идет продажа скота, животных продуктов (кожи и шерсти), кошем, привозной мерзлой рыбы и иногда дичи. Площадь эта имеет вид полукруга и тянется по Тоболу сажень на 200, а по радиусу от Тобола сажень на 250. В 150 саженях от Тобола устроена загородь для торговли кожами и шерстью; загородь эта представляет квадрат, каждая сторона которого длиною в 60 сажень. Других каких-либо построек на этой площади нет. На нижнем базаре торгуют сеном, дегтем, дровами, лесом (на левой стороне Тобола). Привоз на базары сена и дров происходит круглый год, но главным образом торговля лесом и сеном идет зимою. Пригон скота на базар круглый год, зимою очень незначителен, сильно увеличивается весной, в летние месяцы уменьшается и затем осенью идет самая бойкая торговля скотом.

Животных продуктов в летнее время привозится на базары сравнительно мало: только соседние с Кустанаем казахи привозят весною овечью шерсть и кожи летнего убоя. Главная торговля кожами идет в ноябре, декабре, январе, когда на базары привозят кожи осеннего убоя скота (согым) казахи Кустанайского и Тургайского уездов. Торговля кожами в эти месяцы идет не только в базарные дни, но ежедневно. Торговля животными продуктами производится на особом огороженном месте (за рекою Тобол), откуда он перевозится скупщиками в склады, выстроенные для этой цели вблизи ярмарочной площади. Торговля животными продуктами на кустанайских базарах в зимнее время очень значительна и год от году увеличивается все более и более. Хлеб из Кустаная вывозится в город Троицк, Челябинск, Миасский завод и другие местности. Главным предметом вывоза служит пшеница-кубанка и пшеница-переродка и просо; ржи (ярицы) вывозится небольшое количество, так как и засевается ее в уезде очень мало; овес и гречиха идут только для местного употребления и на сторону не вывозятся. Главными скупщиками хлеба являются мельники-крупчатники: братья Степановы (мельницы в Троицке и около Челябинска), Кузнецов (мельницы в Миасском заводе и близ Челябинска) и торговый дом А.В.Яушева (мельница в Троицке). Степановы ежегодно покупают 60-80 тысяч пудов, Кузнецов покупал до 100 тысяч, но затем стал предпочитать покупку хлеба в Троицке и Челябинске; торговый дом Яушева покупал ежегодно до 50-60 тысяч. Кроме этих фирм ежегодно покупали фирма Стахеева 30-40 тысяч пудов, Абдулла Яушев – до 20 тысяч, братья Гладких 70-80 тысяч. Рожь покупалась ранее братьями Покровскими для винокуренного завода в город Челябинск.

Годовой оборот хлебной торговли очень не постоянен. Количество покупаемого в Кустанае хлеба зависит от разницы между ценами в Троицке и Челябинске с одной стороны и ценами в Кустанае с другой: чем более эта разница, тем бойче покупается хлеб в Кустанае и тем более является в Кустанай мелких и крупных скупщиков. В 1897 году цены на хлеб в Кустанае, Троицке и Челябинске были почти одинаковы и покупка хлеба шла вяло.

Отправка хлеба из Кустаная в хорошие, бойкие годы достигала миллиона пудов, падая в плохие годы до 300-500 тысяч.

Базарные сборы в Кустанае установлены с 1893 года по постановлению городского управления, которым определено взимать с торгующих на возах разными товарами, за исключением сельскохозяйственных продуктов по 20 копеек с воза, со столиков и рогожек по 3 рубля в год. Такого сбора в городскую кассу поступает ежегодно, в среднем, до двухсот рублей».

Проведенное исследование показало, что памятные книжки и адрес-календари являются важнейшими источниками по изучению истории дореволюционного Казахстана. Авторы и создатели этих объемных и интересных изданий выстроили структуру книг в равной степени присущей большинству подобных изданий в Российской империи. Можно признать, что подобные издания, учитывая обширность и неразвитость регионов Казахстана, создавались кропотливым трудом, а это стоит считать дополнительным плюсом. Имея данные издания на руках, можно легко обнаружить данные на административный аппарат тех лет, от волостного старшины до чиновников самого высокого ранга. При этом в наш информационный век, зачастую трудно найти схожую информацию по какому-либо сельскому округу: аким, фельдшер, учителя и т.д. Таким образом авторы этих изданий оставили память о людях того времени на долгие века.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

            В сентябре 2013 года в Акорде Госсекретарь РК Марат Тажин проводя заседание Межведомственной рабочей группы по изучению национальной истории заявил, что Главой государства перед научно-историческим сообществом поставлена масштабная задача по возрождению национальной исторической памяти, глубокому изучению нашей истории как части всемирно-исторического процесса и преодолению имеющихся «белых пятен».           Теперь главная задача ученых – провести глубокие и объективные научные исследования и серьезный анализ, который позволил бы нам увидеть и осознать нашу историю как неотъемлемый элемент всемирного исторического процесса.

            На заре обретения независимости в основу, как учебных пособий, так и просто научных трудов, процесс массового переселения в Казахстан в конце XIX– начале ХХ века во многом преподносился как негативный. Историки, чаще оперировали лишь количеством изъятой у коренного населения земли, которую передали новым переселенцам. Вместе с тем, на наш взгляд можно смело констатировать, что на основе большинства появившихся деревень, в годы коллективизации были созданы колхозы, которые в трудные годы Великой Отечественной войны внесли значительный вклад в победе над врагом. Да и целина создавалась не на пустом месте. В состав совхозов во многих регионах входили деревни, появившиеся еще в дореволюционный период.

            Изучение национальной истории в самом ее широком аспекте, невозможно без изучения малой родины, истории семьи, села, района, области. Так, человек, решивший воссоздать семейное древо, не сможет ограничиться лишь датами рождений и смерти, упоминающихся в нем лиц. Необходимы разнообразные пояснения: откуда прибыли их предки на территорию Казахстана и в какие годы, по каким причинам, или к какому роду и жузу они издавна относились; в каких военных конфликтах принимали участие, где и как погибли или до какого момента воевали; если подвергались репрессиям, то за какие «преступления» и т.д. Все эти данные могут быть зафиксированы в различных источниках, в том числе и «Памятных книжках и адрес-календарях».

            «Памятные книжки и адрес-календари» являются важнейшими источниками по изучению административно-территориального деления, истории переселения, судебной системы, образования, медицины, торговли, промышленности и других сфер социально-экономической жизни общества. Благодаря развитию современных технологий и более массовому распространению интернета, у любого желающего, появилась возможность непосредственно самому изучить содержание данных источников, которых не найдешь в провинциальной библиотеке.

            В некоторых российских провинциях уже возродили традиции по изданию памятных книжек. Так,  нам встретился изданная в Кирове в 2003 году «Памятная книжка Кировской области и календарь на 2004 год». По словам председателя Кировского областного комитета государственной статистики Н.И. Зорина, возобновление традиции «предшественников-статистиков Вятского губернского статкомитета» мотивировано обстоятельствами: «Как и они, мы считаем, что статистика должна служить всем и каждому, а не быть достоянием только ограниченного круга людей, занимающихся государственным управлением. Нам хотелось бы дать информацию школьнику и студенту, преподавателю и краеведу, рабочему и бизнесмену, всем тем, кто любит свой край и хочет ему добра».

Сегодня мы знаем, что учебники истории переписываются в силу различных причин, в угоду политической системе, как это было на протяжении всего минувшего столетия. Меняются они и сейчас. Изменить непосредственно сами источники невозможно. Их можно изучать, находить новые и вводить как в научный оборот. При этом стоит отметить, что если раньше, поиском новых источников, как правило, занимались специалисты, то в наше время этим занимаются многие энтузиасты, которые оцифровывают и распространяют посредством интернета различные источники.

            Сегодня еще нельзя дать объективную оценку событиям, происходящим в наши дни на Украине, но можно уже констатировать, что для многих молодых украинцев, история двадцатого века представляется в несколько ином виде, чем она видится в других бывших республиках Советского Союза. Возможно, отчасти, это из-за средств массовой информации, а возможно, из-за трактовки истории в современных школьных учебниках по истории.

            Хотелось бы также отметить, что работа над данной темой была интересна с точки зрения расширения собственного кругозора и знаний по истории Казахстана. Изучая содержание памятных книжек и адрес-календарей, мы значительно расширили собственное представление о таком важном периоде истории Казахстана как конец XIX – начало ХХ века. В первую очередь, гораздо глубже исследовали те источники, где основное внимание было уделено информации, касающейся нашей Костанайской области.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.      Тажин М. «Будущее Казахстана невозможно без опоры на историческое прошлое»/ «Время» 6 июня 2013 года

2.      Библиотека Царское село. http://book-old.ru/

3.      Зайончковский П.А. Справочники по истории дореволюционной России. М. 1978

4.      Адрес-календарь служащих в Семиреченской области на 1897 год. Верный. 1897

5.      Памятная книжка и адрес-календарь Семиреченской области на 1898 год. Верный. 1898

6.      Памятная книжка и адрес-календарь Семиреченской области. Верный. 1900

7.      Обзор Семиреченской области за 1903 год. Верный. 1904

8.      Обзор Семиреченской области за 1906 год. Верный. 1907

9.      Обзор Семиреченской области за 1907 год. Верный. 1908

10.   Памятная книжка и адрес-календарь Уральской области на 1899 год. Саратов. 1899

11.  Памятная книжка и адрес-календарь Уральской области на 1900 год. Уральск. 1900

12.  Уральская справочная книжка на 1891 год. Уральск.1891

13.  Список телефонных абонентов города Уральска за первое полугодие 1910 года. Ростов-на-Дону. 1910

14.  Пьянков В.Г. Туркестанский календарь на 1880 год. Ташкент. 1879

15.  Летопись событий в Туркестанском крае (1155-1879 гг.) Ташкент. 1879

16.  Туркестанская справочная книга с календарем на 1885 год. Ташкент. 1884

17.  Вирский М.М. Туркестанский коммерческий адрес-календарь. Ташкент. 1898.

18.  Гейер И.И. Весь русский Туркестан. Ташкент. 1908

19.  Ступаков И.Е. Адрес-справочник Туркестанского края на 1910 год. Ташкент. 1910

20.  Конопка С.Р. Туркестанский край. Ташкент. 1913

21.  Путеводитель по Туркестану и железным дорогам Средне-Азиатской и Ташкентской. Санкт-Петербург. 1916

22.  Памятная книжа Управления учебными заведениями Туркестанского края на 1878/1879 ученый год. Санкт-Петербург. 1878

23.  Государственный архив Костанайской области. ГАКО. 2013

24.  Кустанай-Костанай. Очерки истории. Костанай. 2012

25.  Справочная книжка и адрес-календарь Тургайской области. Оренбург. 1912

26.  Справочная книжка и адрес-календарь Тургайской области. Оренбург. 1911

27.  Справочная книжка и адрес-календарь Тургайской области. Оренбург. 1915

28.  ГАКО. Р-21 Оп.1 Д.60. Л.34-36

29.  Адресная книга Тургайской области на 1904 год. Оренбург. 1904

30.  Адресная книга Тургайской области на 1902 год. Оренбург. 1902

31.  Из далекого прошлого.//Сельские вести. 30 ноября, 4 декабря, 7 декабря 1991 года

32.  Адрес-календарь Тургайской области за 1903 год. Оренбург. 1903

33.  Аронова Д. Дорогая наша история//Костанайские новости.13 февраля 2014 года

34.  Ермакова Е. Хрупкое наследие предков//Костанайские новости. 7 августа 2013 года

35.  Памятная книжка и адрес-календарь Тургайской области на 1899 год. Оренбург. 1899

36.  Описание Семипалатинского переселенческого района. Справочная книжка для ходоков и переселенцев на 1911 год. Санкт-Петербург.1911

37.  Памятная книжка и адрес-календарь Уральской области на 1898 год. Саратов.1898

38.  Здоровец Н. Кумачи, ситцы, платки, головы сахара…//Наша газета. 1 мая 2014

39.  Казанцева Т. В нашей стране проводятся фундаментальные исследования по национальной истории// Литер. 27 сентября 2013

40.  Памятная книжка Кировской области и календарь на 2004 год./Изд. Киров.обл.ком.гос.статистики. – Киров (Вятка), 2003