"Костанайские новости". 24 мая 2013 года
Одни
«Один в поле не воин», – так сказал мне товарищ. В его организации женщины недовольны пенсионной реформой. Вернее, не все женщины, а всего лишь две. Они ходили из кабинета в кабинет и просили их поддержать, поставить подпись под письмом.
– В итоге поставил подпись только охранник. Он уже на пенсии.
– А ты?
– Один в поле не воин. Что значит мой голос? Уже все решено без нас.
Когда я ехал в поселок Красная Пресня (Мендыкаринский район), почему-то вспомнил своего товарища. Мы ехали в дом, в котором однажды человек купил самолет, чтобы отправить его на фронт… Вернее, людей было двое. И это тоже важно.
Когда мы свернули с Боровской трассы в сторону Красной Пресни, то увидели в кювете дымок. Когда приблизились, оказалось, что костер. Рядом с ним какой-то человек собирал мусор и бросал в огонь. Через несколько километров мы увидели другого человека и такой же дымок. На каждые 10 километров один человек собирал мусор и бросал его в огонь. Мусора, наверное, много – здесь проходит маршрут автобусов, которые двигаются на Курган. Пока мы ехали в Красную Пресню, то поражались дымкам и чистоте кюветов (надо будет сказать о них своему товарищу – сказал я себе).
190 тысяч рублей
В Красной Пресне живет Саулеш Кушанова, дочь Кабаша Козыбаева, человека, который купил самолет для фронта. Саулеш Кушанова говорит тихо, но веско. Каждое слово как камень.
– С 1933 года отец работал председателем колхоза «Жана Турмыс». Рядом жил его друг Яков Верещенко, он тоже был председателем колхоза, сейчас это село называется Долбушка. Когда началась война, отца оставили по брони, он два раза ездил в военкомат – просил отправить его на фронт. На второй раз военный комиссар накричал на него, сказал, чтобы отец больше не приходил… Отец больше не ходил, но было видно, что ему трудно… Однажды в колхоз пришла газета с рассказом о Ферапонте Головатом. Он приобрел самолет для Красной армии. Отец прибежал с газетой домой и вскоре стал продавать имущество, скот – все, что было. Помогали братья и дед, в итоге получилась крупная сумма – 190 тысяч рублей… В это время Яков Верещенко тоже собирал деньги, и он собрал 180 тысяч рублей. Вместе они и поехали на завод, в город Чкалов…
Саулеш и Отеген Кушановы. Фото
Пе-8
В «Сталинском пути» за 1943 год сохранилась публикация «Как мы звено самолетов купили». Вот отрывок из него, рассказ ведет от первого лица сам Кабаш.
– Вы по какому делу? – спрашивает директор.
– Известно, по какому, – говорим, – покупаем самолеты…
Стали прицениваться. Оказалось, хватает каждому на самолет, да еще остается. Перекинулись мы с Яковом Ивановичем.
– Давай третий совместно купим… и будет у нас целое звено…
– Здесь рождаются боевые эскадрильи, – говорит инженер-майор, – вам что больше нравится?
– Нам бы звено бомбардировщиков, – говорим. – Чтоб скорость побольше да и груз потяжелее. Чтобы несколько тонн на головы фрицев сбрасывал…
Самолеты, которые купили два друга, имели модификацию Пе-8 (другие обозначения ТБ-7 и АНТ-42). Это советский четырёхмоторный тяжёлый бомбардировщик дальнего действия. Использовался в основном для стратегических бомбардировок тыла противника. В частности, Пе-8 бомбили Берлин уже в августе 1941 года. Эта бомбардировка, конечно, имела больше пропагандистское значение, чем какой-то военный эффект. Из 10 самолетов, участвовавших в налете, на аэродром вернулось только два.
Деревянный самолет
– С того времени, когда отец вернулся с завода, он немного успокоился. Теперь он знал, что тоже участвует в войне… – Саулеш Кушанова помолчала. – Внимательно слушал сводки, особенно о воздушных сражениях… А мы стали жить гораздо хуже. На четверых детей у нас были одни валенки. Мы их носили по очереди, а дед Козыбай вечерами их штопал. Но тогда все жили так. Отца дома почти никогда не было. Кругом голодали, умирали, а он не давал умереть никому в своем колхозе. Ездил по району и области – искал еду для своих жителей. У нас были овцы – он возил брынзу, обменивал ее на что-нибудь. Яков Верещенко привозил в наш колхоз картошку, увозил брынзу… Так и жили. Когда в колхоз стали привозить эвакуированных, отец привел в дом двоих детей. Сказал, что родителей у них нет и теперь они будут жить с нами… Мама ответила: «Ну что ж, в 30-х годах было труднее, но мы пережили. Проживем и сейчас»…
«Одухотворенные люди» – в этом цикле рассказов Платонова есть повесть о старике, который на большой опушке леса построил деревянный самолет. Через некоторое время прилетел немецкий самолет и сбросил на него бомбу. Но не попал. Потом прилетело несколько самолетов и стали бомбить опушку леса. Старик сидел в землянке и считал разрывы. Он радовался, что отнял у фашистской Германии больше двадцати бомб – бомб, которые не упали на жилые дома и на головы солдат. Когда я слушал рассказ Саулеш Кушановой, то вспомнил этого одинокого старика. А еще, конечно, своего товарища, который сказал мне, что один в поле не воин.
Одухотворенные люди
Мы сидим в доме, рядом с которым установлена мемориальная стела. На барельефе бронзовое лицо одухотворенного человека. Кабаш Козыбаев умер в 74 года. Умер в бревенчатой избе. Сейчас на этом месте стоит кирпичный дом, мы сидим в этом доме. Солнце светит в окно и падает на картонное генеалогическое дерево. Ветки его уходят в сторону и вверх. На одной из веток – сын Манаш Козыбаев. Его именем названа улица в Костанае. На другой – Оразалы Козыбаев, его именем также названа улица в Костанае. И дом, где мы беседуем, стоит недалеко от улицы имени Кабаша Козыбаева.
– Наверное, у вас что-то особенное в крови? – спрашиваю у Саулеш Кушановой.
– Честность, наверное? – спрашивает она. – Дед учил моего отца быть честным. Отец учил нас. А мы учим своих детей… У меня было четверо. Старший погиб в 30 лет. Бросился под машину, чтобы оттолкнуть с ее пути маленького ребенка… Я уходила на пенсию, но мне в школе сказали: «Останьтесь, куда вы пойдете? Нам учитель казахского языка нужен». А мне самой нужна была школа. С детьми я забывала свое горе… Это когда я обратно шла домой, была убитой. А в школе мне нужно было быть учительницей… Отец такой же был… Он лежал после операции в комнате. Дети стоят: «К дедушке хотим, к дедушке…» Ему плохо. Сестра не пускает. А он услышит, говорит: «Алия, пусти ко мне их, они же ко мне пришли. Пусти, я слышу»… Детей пускаешь к нему – он забывает о болезни, начинает с ними шутить. Вот отец у меня такой… Я и сейчас хожу в школу. Мне там легко, мне там хорошо. Дети меня любят – я не могу без этой школы. Я, наверное, там и умру когда-нибудь…
* * *
…На обратном пути мы уже не встретили людей в кювете. Они сделали свою работу и ушли. Но дым все еще вился над их потухшими кострами.
P.S. Газета рассказала о самолетах и Кабаше Козыбаеве не просто так. Саулеш Кушанова сейчас ходит по инстанциям и просит о двух вещах. О том, чтобы в музей военной техники под открытым небом (в парке Победы) включили и самолет. «Не только из-за того, что отец и его друг купили их. Но еще и потому, что Костанай знаменит своими летчиками. Можно вспомнить Павлова и Беду».
А еще женщина просит о том, чтобы в Долбушке увековечили память о Якове Верещенко. «Моего отца помнят, пишут книги, а о Якове Ивановиче забыли. Кажется, у него здесь нет детей и родственников, которые могли бы настоять на этом…» Возможно, вы знаете больше о Якове Верещенко, тогда звоните по телефону 54-23-10.
На этой неделе Саулеш Кушанова позвонила в редакцию с известием. По ее словам, в департаменте культуры заинтересовались идеей о самолете в музее под открытым небом…
P.P.S. Я рассказал товарищу о Кабаше Козыбаеве. Он ответил, что тогда было такое время, а сейчас время другое и люди другие, не такие, чтобы воевать в одиночку…
Фарид Дандыбаев
Он был солдатом. Рассказ о Кабаше Козыбаеве