| Описание: |
А на этом снимке - моя дорогая мамочка, Визер (Тулинова) Елена Александровна. Это тоже 1945 год, Польша, Ченстохов. Здесь мои родители познакомились. Прожили вместе полвека.
Семья мамы до войны жила в городе Белгород, Курской области. Долго рассказывать, как им не удалось эвакуироваться, как оказались в оккупации, как умер их папа, мой дед, как мама, ее младшая сестра и их мама, моя бабушка, остались одни. Дом разбомбило. Бездомные, они скитались по деревням, слышали весь грохот прохоровского танкового сражения. Чудом удалось устроиться вольнонаемными санитарками во фронтовой госпиталь действующей армии. Начальник госпиталя, старый полковник, армянин, поверил им, вышедшим из оккупированной территории. Войну их передвижной госпиталь закончил в Польше.
Мама так и оставалась санитаркой, а ее сестра Марина, со школьных лет мечтавшая быть хирургом, стала перевязочной операционной сестрой.
Однажды после дежурства она рассказала маме, как привезли одного солдата на операцию, тянули магнитом осколки. Операция была трудная, под местной анестезией. "Наверное. чокнулся, солдатик от боли. Все ж матом ругаются обычно, когда больно, а этот стихи читал. "Евгения Онегина". Представляешь? "Кто там, в малиновом берете, с послом испанским говорит...". Жалко парня. Симпатичный".
Потом уже папа рассказывал, как стыдно ему было в операционной снимать подштанники перед молодыми девчонками, как больше всего боялся опозориться и заорать от боли. Вот и придумал мой отец, учитель литературы до войны, читать стихи, чтобы заглушить боль.
А влюбился он в маму, когда услышал ее пение на самодеятельном концерте в госпитале. У мамы был прекрасный голос, потом по кустанайскому радио пела украинские песни и арии из оперетт.
На снимке: слева - мама, посередине - ее сестра, моя тетя Марина, кто справа - мама не помнит.
В разбомбленном Ченстохове девчонки-санитарки оставались девчонками - молодыми, веселыми, стреляющими глазками на солдата-фотографа. |
