• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях

Становление

Печать E-mail
Автор Administrator   
07.01.2021 г.

"Восход". 1967 год

 

 

            Советская власть только еще, как говорится, становилась на ноги. Стране не хватало хлеба, одежды, всюду еще прятались белоказаки, а к ним примыкали кулаки, держа тесную связь, чтобы в какое-то время (так они думали) обрушиться на молодое государство и растереть его. Среди бедняков аулов они сеяли всякую смуту, рассчитывая, что могут пошатнуть их веру в будущую прекрасную жизнь, путь к которой указал Владимир Ильич Ленин. Но это были всего-навсего лишь их иллюзии. Несмотря на все катастрофические трудности, как высказывались в те годы буржуазные социологи, пуль зарождающейся новой жизни матушки-России начинал биться все ровнее и ровнее.

            У нас, В Семиозерной волости, тоже широким фронтом была развернута борьба за новое, организовывали «ТОЗы», строили школы и в это же время продолжали бороться с ненавистниками идей Ленина. Об этом и хочется рассказать.

            Ранее утро. Над селом висит непроницаемый туман. Слышится стук копыт, а потом стук кнутовищем в оконную раму.

            - Эй, Василь, хватит дрыхнуть. Вставай побыстрее, - слышу знакомый голос.

            - А что случилось? – вскакиваю и подбегаю к запотевшему окну.

            - В 27 ауле кулаки спалили избу, а хозяина избили.

            - За что? – спрашиваю с порога, выбегая во двор.

            - Перед казахами, говорят, выступал, чтобы «ТОЗ» организовать, детей начал грамоте учить…

            Нас трое. Мы комсомольцы. Каждому из нас едва минуло по восемнадцать, но мы уже успели все на себе испытать: голод, холод, жгучий свинец из кулацких обрезов. Помню, одного звали Виктором. Чубатый такой был парень, и кашлял; второй – Сергей – низкого роста, в потрепанном картузе, с узким, чуть желтоватого оттенка, лицом. Он немного припадал на одну ногу – задела колено кулацкая пуля.

            - Хорошо, что тройка уже в сборе, - сказал секретарь комитета комсомола, усаживая нас на старый, потертый до самых пружин диван и предлагая закурить его самосаду.

            Закурили одну на троих.

            - Вас, как лучших и активных комсомольцев нашей ячейки, - потом начал секретарь, присаживаясь возле нас, - мы решили направить в 27 аул. С целью, чтобы там организовать к осени этого года «ТОЗ» и школу, чтобы все дети бедняков сели за парты. Дело, конечно, нелегкое, но думаю, что вы успешно справитесь с этим поручением партии Ленина. В ауле есть замечательные люди, которые всегда были на стороне Советской власти. Они вам окажут помощь. Для этой благородной цели мы вам выделяем пять пудов зерна, лошадь со сбруей, сани. Засеете – сколько сможете. После снятия урожая – организуйте школу. Купите тетради, учебники, ручки, чернила, карандаши – все, что требуется для крестьянских детей.

            К вечеру, когда туман над улицами рассеялся и выглянуло мутное солнце, мы отправились в путь.

            Май. Двадцать седьмой аул – селение небольшое. Стоит среди голой степи, всем ветрам открыт. Живут здесь казахи, русские, украинцы.

            По приезду мы созвали собрание и избрали тайным голосованием председателя сельского Совета. Кулакам, конечно, очень хотелось продвинуть на этот пост одного из «своих ребят». Они старались многих подкупить, чтобы голосовали за их человека. Но председатель был избран из бедноты.

            Кулаки гудели, как растревоженный улей.

            Затерявшийся в степи аул начинал светлую жизнь. Был организован «ТОЗ». Вошли в него немногие – всего несколько десятков человек, в основном бедняки. Потом выбрали лучший участок земли. Вспахали. Работали, не покладая рук. От зари до зари. Сев пшеницы вели днем и ночью, и в дождь, когда была хлябь. Кулачье посмеивалось:

            - Ничего у них не вырастет. Потеха просто одна – и все.

            Июнь. Всходы, однако, были дружными. Глаза радовали. Но однажды мы их не узнали. Все поле было ископычено лошадьми. И только наше одно поле. Ясное дело – старательная работа кулацкого отродья. Кто это так варварски сделал – не выяснили. По-видимому, ночью. Но мы не упали духом, хотя и сердце от обиды щемило. Прошли дожди – посевы выздоровели, поправились и потянулись к солнцу. Чтобы недобрые руки опять не вывели на наше поле лошадей – стали посевы сторожить.

            Август. Пшеница уродилась на славу. Золотом отливающие тяжелые колосья, казалось, позванивали на ветру. Сколько было радости!

            - Для нас в ту первую жатву, ночей как будто не бывало – все забыли о сне, о еде. Все убирали пшеницу. Дети тоже работали. Никто из них ни на что не жаловался: ни на усталость, ни на старость, ни на раны. Работа людей просто походила на какой-то большой веселый праздник.

            Сентябрь. Хлеб сжат. Снопы были на гумне, что находились неподалеку от аула. Их аккуратно сложили в большой скирд. День решили отдохнуть, а потом с новыми силам приняться за молотьбу. На гумне поставили из двух человек охрану – предчувствовали, что дикая месть кулаков еще не угасла, что могут запустить в наш общественный хлеб красного петуха и испортить нам все дело.

            Завтра мы должны были выходить на обмолот снопов. Стояла теплая звонкая ночь. Аул спал крепким сном. Но вот где-то далеко и гулко гавкнул пес, а потом истерически завизжал – и вдруг сразу умолк, словно пришибли. Это был голос нашей собаки, которая находилась на гумне с караульными. А человеческих не доносилось. Я встревожился, и растолкал товарищей.

            Выбежав из землянки, мы увидели как нашем гумне, озаряя весь скирд снопов, горит возле него солома. Странно, людей наших нигде не было видно. Огонь подбирался все ближе и ближе к необмолоченным снопам и вот-вот его языки должны лизнуть скирд. Мы скинули гимнастерки и начали бить ползущее пламя. Нестерпимо жгло лицо, задыхались от дыма. Но сбежался весь разбуженный аул и пламя все-таки, не без великого труда, было потушено.

            Двух тозовцев, которые охраняли гумно, мы нашли на второй день, когда начали молотить хлеб. Несколько подкравшихся со стороны степи кулаков оглушили их обрезами, связали по рукам и ногам, заткнули каждому рот кляпом, завалили снопами и подожгли второпях солому (помешала собака).

            Шайка кулаков была разоблачена.

            Октябрь. Месяц выдался теплым. Хлеб обмолотили. Его хватило не только на покупку учебников и тетрадей для школы, на семена для будущей весны, но даже и на питание беднякам.

            На всю жизнь мне запомнился тот октябрьский день, когда около тридцати аульных ребятишек в штопанных-перештопанных рубашках, полуобутые и худые пришли в школу и получили книжки. Каждый из них, казалось, вовсе не замечал учителя, а смотрел, затаив дыхание, на свой чистенький букварь и боялся на него дышать, трогать пальцами листы, с которых смотрел В.И.Ленин.

            Ноябрь. Выпал снег. Степные дали стали  светлей, прозрачней. Из района приехал посыльный. Он привез письмо. Оно было из комсомольской ячейки.

            «Поздравляю с успехом. Молодцы! Выезжайте срочно: организовать жизнь в девятом ауле. Жму руку». Подпись.

            Как сейчас выглядит село Новонежинка? (это бывший 27 аул). Не узнать его. Здесь средняя школа. Приземистых землянок нет. На их месте давно выросли красивые, под шиферными крышами дома. Люди живут зажиточно. Некоторые имеют свои легковые автомобили.

                              В.Юрьев, член КПСС с 1930 года. Совхоз «Раздольный»

 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


Мейстер Виктор Викторович


Сеанс дает Николаев


Артемовы. Введенка. 1960 год

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.236 сек.