Когда тебе восемнадцать или почему нет молодежи в Большом

"Знамя Октября". 1990 год

Село хоть и называется Большое, но дворов в нем не много, а молодежи вообще мало. Школьники в основном. Учиться заканчивают и разъезжаются кто куда. Сергею Колесникову 18 лет. В селе его ровесников нет. Парни в армии служат, а девчонки в Большом не задерживаются.

В армию Сергей не пойдет. Две причины. Образование, если так можно сказать у Сережи – три класса. Вторая – он единственный кормилец в семье. Работает он конюхом. Работает очень хорошо.

Но нет. Не потому что Сергей работает хорошо решила я о нем написать. Большинство людей у нас замечательные труженики. Даже если бы и не рассказала я о Сергее, разве перестал бы он существовать, а проблемы если о них молчать, разве исчезнут?

Кормилец. Отец у Сережи умер, а в семье он старший, к тому же один мужик. У него две сестренки и мама. Одна сестренка теперь уже учиться в училище, другая – в пятом классе. Мама часто болеет, из-за чего вынуждена уйти из животноводства, где платят все-таки больше, в детский садик. Основной источник существования – зарплата Сергея. Скотину держат, конечно.

Девчата встанут на ноги, выйдут замуж. А что Сергей? Ведь как не крути, три класса – уровень церковно-приходской школы. Перспектива одна – «крутить быкам хвосты». Можно, конечно, всю жизнь быть конюхом. К тому же лошадей любит он очень. Я-то и увидела его возле них, хотя сейчас он в отпуске, а вместо него временно скотник Тимофей Хураскин. Не то, чтобы не доверяет Сергей лошадок Тимофею, а по привычке что ли, автоматически приходит он их проведать. Можно, конечно, и конюхом. Но Сергею всего-то восемнадцать: даже не начало – порог жизни. А вот учиться он не хочет. Не хочет, потому что считает, что в деревне больше трех классов не нужно. Ну, а что ему возразишь? Сказать, что современная наука настойчиво проникает в село и поэтому нужны квалифицированные кадры? Хорошо если только улыбнется в ответ, а ну, возьмет за руку да проведет по базам: покажи, мол, науку. Я не хочу оправдывать тенденцию снижения общеобразовательного уровня в селах, наоборот. Нам нужна не только трудолюбивая, но и грамотная молодежь. Я о другом.

Вот живет молодой человек – Сережа Колесников. Живет рядом с нами, а все проходит как-то мимо него. Где-то абитуриенты волнуются на вступительных экзаменах в вуз, а у Сергея три класса. Где-то до хрипоты спорят каким быть комсомолу, а Сергей не комсомолец: не доучился до седьмого класса. И вступать, кстати, не хочет: не привык деньги просто так отдавать, даже если это три рубля в месяц. Есть в Большом комсомольская организация, но Сергей даже не знает, кто ее члены. Зоотехник отделения Александр Григорьевич Рунг здесь уже четыре года. Года два назад приезжали, говорит, из райкома комсомола, кто – не знает, не представились, помнит, красными уголками интересовались Сергей – не красный уголок, им не интересуются.

В большое уже давно не приезжала кинопередвижка. Про «видео», естественно, здесь и слыхом не слыхивали. Со старожилами не разговаривала, но тот же Сергей не припомнит, чтобы агитбригада когда приезжала, про какие-то концерты вообще говорить не приходится. Завклубом ушла в декретный отпуск, на замке стало быть клуб. Да и был бы открытым, холодно там сейчас, с отоплением что-то. Спортзал, дискотеки – стоит ли говорить о том, чего нет. Спрашиваю у Сергея: «Чем занимаешься в свободное время?» «Чем-нибудь», - отвечает. Лично мне очень трудно представить это «чем-нибудь». Так вот я и говорю, все как-то мимо Сергея проходит: и очень среднее наше образование, и общественный уровень, и культурный досуг. Разве только что лошади.

Не держится в селе молодежь. Не держат, вернее сказать. У них ведь по восемь-девять классов, перспектива шире, чем у Колесникова. Зоотехник Александр Григорьевич считает, что на селе самая подходящая для женщины работа – доярка. Его жена, кстати, дояркой работает. Во-первых, доение чисто женский профиль. Во-вторых, времени свободного достаточно для дома. В-третьих, заработки сравнительно неплохие. Все так, да вот не бегут что-то девчата на ферму, из села бегут.

Я задала себе вопрос: «А смогла бы я жить в Большом, где выйти-то можно разве что в магазин?» Знаете, наверное, нет. Не потому, что трудностей боюсь (работала бы и на ферме, не только ручкой приходилось работать мне, но и ручками тоже), не смогла бы выдержать бесцветных этих будней: ни сверстников, чтобы пообщаться, ни места, где душой отдохнуть можно, ничего. Задавило бы чувство оторванности от жизни.

Кормилец. Не только для матери с сестренками. Человек на земле – кормилец. Не прибавляется их в Большом. Нет у Сергея ровесников  в селе.

                                                                               И.Савельева