Этот упрямый Кернер

"Светлый путь". 5 декабря 1989 года

            Говорят, музыкантом надо родиться. Но надо родиться и хлеборобом. Случается, что всю жизнь работает человек на земле, но так и не привяжется к ней. Значит, не дано. А вот руководитель тракторно-полеводческой бригады совхоза «Узункольский», кавалер двух орденов Ленина, коммунист Адам Иванович Кернер наверняка родился хлеборобом. Известен он в нашем районе как думающий хлебопашец. Мне больше, чем с кем-либо, доводилось встречаться с ним. И дома, и в поле, и за праздничным столом

            Сельские ребятишки сызмательства приобщаются к труду. Так и крестьянский сын Адам, рано, может быть, даже очень рано стал сеять и пахать. В неполных четырнадцать лет.

            Пятеро их было у матери. На второй год войны занесло их с Украины в далекий Казахстан. Отца в том памятном 42-м призвали в трудармию. Знаний мальчишке не хватало, навыков никаких. Были только упорство да крепкие руки. По весне садился на сеялку, по осени – на копнитель соломы прицепного комбайна «Сталинец». Лишь потом были Мендыгаринское училище механизации, Новопокровская МТС… Тракторист третьей, второй, первой категории. В целину вступил асом.

            Если спросить сейчас у Адама Ивановича: начни снова жизнь – избрал бы другой путь, он наверняка ответит, что пошел бы той же дорогой. И не потому, что на этом пути стал первым в районе кавалером двух высших наград Родины. Он и теперь считает лучшей наградой уважение людей.

            Зная Адама Ивановича как человека доброго, но принципиального, как коммуниста с твердой жизненной позицией, коллектив первого отделения избрал его бригадиром. Так бессменно многие годы и возглавляет тракторно-полеводческую бригаду.

            О Кернере идет молва, что и в трудный год он с хлебом. Не потому ли, что не раз приходилось идти против глупых указаний свыше, да кабинетных инструкций.

            Земля – главная учительница. Она открывала ему секреты потихоньку, испытывая на терпение и настойчивость. Кому как не хлеборобу лучше знать, где и когда сеять, какими орудиями? Но нет же, приходилось еще совсем недавно прятать от многочисленных проверяющих дисковые лущильники, зернотуковые прессовые сеялки.

            - И вспоминать-то смешно и грустно, - говорит Адам Иванович. – Заглянул как-то на наши поля бывший главный агроном РАПО. Ох и досталось тогда! Кричит: кто, мол, позволил хозяйничать, где стерневые сеялки, почему самовольничаешь?... Бросил я трактор, ушел домой. Наутро вновь был на поле. Пашня прокультивирована на глубину заделки семян, ни свальных, ни развальных тебе борозд, ни скрытых глыб. Так что еще надо было главному агроному? До сих пор не могу понять.

            Нет похожего года. Каждый раз погода вносит коррективы. Помочь может только хлеборобская интуиция, опыт. И тот памятный для Адама Ивановича год не был благодатным для хлеба, а земля одарила щедро. По двадцать центнеров на круг собрала бригада, отдельные клетки дали по 25 и 30 центнеров с гектара! Вот тебе и «самовольничаешь»!

            И нынче, в крутом для земледельца году поля бригады Кернера уродили по 12 центнеров, что на добрую треть больше, чем у соседей. Причем каждое зернышко к зернушку, налитое, весомое, упругое. Это хлеб твердых сортов, с высокими мукомольными качествами. За него бригада получила 25 тысяч рублей доплаты.

            Механизатор – профессия распространения. Немало их, мастеров своего дела, в районе. Но никто из товарищей Кернера так и поднялся до достигнутой им высоты.

            Адам Иванович свой опыт – под семью замками не держит. Всегда готов помочь товарищам советом и делом. Готов не только подсказать, но и показать.

            - Но если не захочешь, ничему не научишься, - считает Адам Иванович. – Лучше сразу брось трактор, чем мучить технику и насиловать землю…

            В совхозе знают – никогда не пройдет Кернер мимо нерачительности, бесхозяйственности. Остановит трактор в борозде, если механизатор нарушает технологию обработки. Комбайн остановит в загонке, если заметит потери зерна.        

            Помнится его выступление на одном из совхозных собраний. Шло оно в полудреме. Но вот слово взял Кернер. Прямо и открыто говорил о том, что мешает в работе, называл конкретных виновников – будь они даже кумовьями и сватьями: - Если агрономы разучились работать с землей, то пусть уступят место знающим или поучатся у других. Разве можно мириться с тем, что поля зарастают сорняками, падает урожайность? Разве простит земля нерадивым за такое к себе отношение.

            Адам Иванович, конечно, не подсчитывает, сколько времени проводит в поле. В страдную пору выезжает на пашню до рассвета, возвращается домой затемно. Но если сложить вместе эти часы, наверняка, получится большая часть жизни.

            …На многих фотографиях, которые разглядывал в доме Кернеров, Адам Иванович снят на фоне родных полей. То стоит на весенней земле, над которой струится легкое марево, - то среди золотистой, по пояс пшеницы…

            И заезжий художник стал писать портрет знатного хлебороба на фоне хлебного поля. Неплохой получился портрет. Открытое лицо, спокойный, уверенный взгляд.

            - Я люблю нашу землю, делится мыслями Адам Иванович. – Здесь нашел счастье, поднялись мои дети. Не понимаю, что еще нужно тем, кто уезжает в Германию. Быть может, возлагают надежды на «райскую жизнь». Так ведь «рай» можно сотворить и здесь – приложи только руки…

            С уважением отзывается Адам Иванович о своих товарищах по бригаде – Данияре Мустафине, Николае Пестрикове, Иване Грехневе и многих других. На любого из них в трудную минуту можно положиться. Не подведут. Не подвели они и в недавние дни зяблевой пахоты. Основа под будущий урожай заложена хорошая. Вспахано более трех тысяч гектаров под пшеницу, шестьсот – под силосные. Взошли, зазеленели кулисы. Напиталась земля осенней живительной влагой, покрылась белым снегом.

            - Уснула пашня, - размышляет вслух Кернер. – Пусть отдыхает, сил набирается. Пусть ей никто не мешает, и чтоб нам никто не мешал. И будет хлеб…

                                                                                                         П.Литвиненко