Еще раз о ловцах душ человеческих

"Степной крестьянин". 1929 год

Поселок Анненский, Затобольского района кишмя кишит разного рода сектами и религиозными группировками, которые плотным кольцом лжи и тумана опутывают не только старух и стариков, которые легко попадаются на удочку всевозможных прохвостов, но и втягивают и молодежь.

В Анненском поселке совершенно не ведется антирелигиозной пропаганды, если не считать работы нашего активного селькора товарища Войтко, который бичует сектантов в стенной газете, разоблачает баптистов, адвентистов и других «ловцов душ человеческих», но это капля в море.

Один в поле не воин.

Секты почти в каждый крестьянский двор провели свои щупальцы и высасывают оттуда не только старое, легко поддающееся обману, но и молодое, которое рвется к культработе, к разумному излиянию своей энергии, но, не находя этого, всасывается в болото нелепых религиозных верований.

Сеть заброшена, ждут улова

Баптисты имеют свой агитпром. Местные анненские проповедники надоели. Нужно освежение сил, новых сильных агитаторов шлет поселок Николаевский. В Анненку приехали проповедники баптизма С.Сидоренко и Ф.Царенко. Стали усиленно проводить молитвенные собрания. Не только вечером, но и утром.

Новые агитаторы имеют успех. На молитвенные собрания идут и те, которые еще ни разу не ступали на порог лживого дома. Проповеди ведутся хитрыми тонами задушевного разговора, с большими вздохами, со слезой. Не устоять старому человеку, а чувствительная старуха и слезу выпустит.

Итоги приезда новых сил – принято в секту баптистов семь новых членов и восстановлены во всех правах все те, кто раньше был исключен из секты.

- А что это за семь новых мух, которые попали в паутину баптизма? К сожалению – молодежь в возрасте до 20 лет, среди нее и один комсомолец. Правда, комсомольцы легко вычеркнули этого парня из своих рядов – плохая трава с поля вон – но это предостережение, что секта глубоко запускает свои корни.

Не зря некоторые баптисты говорят:

- Скоро весь комсомол перетянем к себе…

А местные советские и общественные организации, весь поселковый актив и комсомольцы – спят.

Селькор Войтко заявляет:

- Я боюсь, что скоро наши культурные силы будут проситься в ряды баптистов.

Работы на антирелигиозном фронте здесь непочатый угол. Есть для чего поработать. Баптисты, староверы, адвентисты, православцы и сундисты.

Обработка овец началась

Вечер. Молитвенный дом притягивает к себе старух. За ними ползет и молодежь. Сегодня молитвенное собрание – обработка новых овец, покаяние ранее исключенных. Пробрался туда и селькор Войтко.

Разношерстная публика, местные кулаки, зажиточные – все они сидят чинно, настороженно.

Начались всякие песнопения, потом молитва: пели все, но молились каждый по-своему. Молитву закончил проповедник И.Дацко. Он хитро осмотрел собравшихся, язвительно улыбнулся и с большим смирением вкрадчиво и многозначительно сказал:

- Между ягнятами оказались волки… Но трудно им идти против рожна.

Все поняли, что это сказано по адресу селькора Войтко и безбожника Фендрикова.

Началась баптистская агитация. Евангелие проповедники называют основанием и светом.

- Но люди больше любят тьму, нежели свет – плакались проповедники.

Тьма – это культработа, гражданские собрания, перевыборы в совет, собрания молодежи, культурные вечера.

Разве один Войтко разъяснит все это целому поселку?

Проказа неизлечима

За Дацко – новый проповедник Сидоренко. Хитро он начал плесть свою сеть:

- Что из себя представляет проказа? Неизлечимую человеческую болезнь. Что такое человеческий грех? Неизлечимая человеческая проказа. Великие ученные не могут найти средство вылечить проказу. Вылечим ли мы проказу греха?

- Туманно было разъяснено, но как будто «излечимо».

Программа комедия велика. За Сидоренко выступает Ф.Царенко. Он читает евангелие Иоанна:

- Много душ спасло евангелие, поясняет он прочитанные статьи, а чтобы закрепить это веским доказательством рассказывает им самим выдуманную небылицу: - На большом пароходе был капитан Григорович, который вдруг, ни с того ни с сего задрожал и потребовал библию, с которой и умер, держа ее в руках. Смотрите, темные люди, человек высокого поста, капитан с библией в руках, а вы?.. Вы должны тем более иметь библию при себе и быть у бога духовными пионерами.

Собрание закончилось. После него – общинное заседание. Совершенно секретное. Проповедники предлагают всем посторонним удалиться.

А селькора тем более…

Но Войтко и Фендриков не хотят уходить, они как представители местной власти должны быть на этом таинственном заседании. Пишут записку и передают по назначению. Настоятельно требуют удалиться.

- Вы не имеете разрешения быть на нашем заседании.

- Тогда дайте посмотреть вашу повестку дня.

- У нас ее не бывает.

Зачем оставлять следы того, о чем надо молчать? Не помогло заявление Войтко и о том, что он заместитель председателя сельсовета.

- Оставьте наше заседание.

- Но я еще и селькор.

- А это тем более. Ни под каким видом. Пусть остается Фендриков.

Войтко был вынужден удалиться. Но он не успокоился. Пошел в сельсовет и там добыл соответствующий мандат, как представитель сельсовета. С большой злобой баптисты впустили непрошенного гостя – селькора.

Тридцать вопросов

Заседание началось с исправления погибающих баптистов. Экзаменует Царенко. Он последовательно, трогательным полушепотом задает тридцать вопросов и получает ответы:

- Мы принимаем только верующих, а ты кто?

- Верующая…

- Кто был Иисус?

- Сын божий…

- Для чего явился Христос?

- Для спасения грешников…

Все вновь вступившие экзамен выдержали. Крещение их откладывается на следующий день.

В прорубь, чтобы принять крест

На другой день, после религиозного собрания, все баптисты с участием множества любопытных, в 10 утра направились к озеру, где уже приготовлена прорубь – два метра ширины, три метра длины.

На улице мороз в 25 градусов, идет мелкий снежок, но крещение все же не было отменено. Первым в прорубь в одном белье вошел креститель Царенко. Вода – лед. За ними со сложенными на груди руками, чтобы покорно принять крест – новые баптисты. Зуб за зуб не попадает. За ними – три девушки.

Принимала крест и Е.Гуйван, женщина тридцати лет, которая ходила в последних днях беременности.

- Это преступление – закричали некоторые. – Можно умертвить ребенка.

- Дайте ей принять крест…

Царенко себя закалил. В ледяной воде он мог пробыть полчаса.

После этой комедии – новое молитвенное собрание. Новые баптисты покорно позволяют продолжать над собой издеваться: на их головы проповедники будут «ниспосылать святого духа».

Не прекратить ли комедию

В поселке есть еще сознательные люди, которые не идут на удочку баптистов, но они не могут вести антирелигиозные работы. Они не знают, что такое религия, кто ее выдумал, какая ложь в евангелии. Но они хорошо знают, что баптисты  издеваются над темными людьми. Они возмущены тем, что эти «ловцы душ человеческих» беспрепятственно разъезжают по округу, забивают голову крестьянина дурманом баптизма, замедляют строительство нового поселка и аула.

Эти мракобесы более всего боятся селькоров. Они заявляют:

- На свое собрание мы лучше пустим партийца, чем селькора.

Комедию баптизма надо прекратить.

                                                                                            А.Бытовой