• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях
Главная arrow Костанайский футбол arrow Новое arrow Воспоминания год 1919-й (воспоминания участника событий 1919 года)

Воспоминания год 1919-й (воспоминания участника событий 1919 года)

Печать E-mail
Автор Administrator   
09.12.2018 г.

Воспоминания о Гражданской войне

 

 

Данные воспоминания хранятся в краеведческом музее средней школы №10 города Житикары, руководителем которого является Стоббе Анжелика Викторовна

Вместо предисловия

            Краснопартизанское антиколчаковское восстание 1919 года в Денисовской волости, Кустанайского уезда (а так же и в ряде других районов) до сих пор в должной мере не освещено в нашей литературе по истории Гражданской войны.

            Автор попытался дополнить рядом достоверных фактов в партизанском движении. В частности о некоторых частных эпизодах: о Львовском восстании, о Кучеровцах и др.

            В этой повести названы фамилии действительных участников события восстания в Кустанайском уезде. Некоторые из них живы до настоящего времени.

                                                                                            Автор

 

            1919 год был годом суровых испытаний на Кустанайщине: да разве только на Кустанайщине?

            Вопрос о партизанском восстании в Кустанае и его окрестностях возник не сразу как какая-то стихия. Здесь предшествовало в первую очередь правдивое Ленинское слово, которое разносили в народ партия большевиков.

            Бесконечно затянувшаяся кровопролитная война, невыносимая эксплуатация трудящихся – все это и многое другое вызывало недовольство народа, на прогнивший царский режим. Это недовольство возникло еще в окопах русско-германской войны 1914-1917 гг.

            Надоевшая война своей бесконечностью, заставила людей в серых шинелях призадуматься. Когда же все-таки кровопролитии, когда конец нашим мучения?

            Солдаты в окопах спрашивают себя: ради чего нас убивают, калечат, терпим голод и холод, вши нас заедают? А дома… Дома налоги на войну, чрезмерный труд и тоже голод, а конца все же не видно.

            «Мы считали, - рассуждали солдаты, - свергли кровавого царя, значит и войне конец. Так нет же нашлось какое-то временное правительство, какой-то временный Керенский и уговаривают нас, что война не кончена, что будем воевать до победного конца… Ишь ты, где же тот победный конец? Нет, с австрийскими солдатами будет брататься, штыки в землю, а злых офицеров на мушку. Вот тогда и будет победный конец, мы крепко сыты этой войной».

            В восьмой роте Суздальского полка, где служил пишущий это, служили солдаты: один из Петрограда по фамилии Максимов, другой – черный бородач, ракетник из Харькова. Мы не знали были они большевиками или просто грамотными с заводов, но они разъяснили нам солдатам, где живет правда. На фронте в начале 1917 года большинство молодежи было из пополнений, и эти молодые солдаты с большим интересом слушали стариков-солдат и их правдивые рассказы.

            Митингование хотя и преследовалось офицерством, но не так как это было в начале войны.

            В инее месяце 1917 года временное правительство начало всем известное наступление на большом участке фронта, этому предшествовала сильная артиллерийская подготовка к атаке. Это было на тернопольском участке. И вот мы идем занимать окопы противника, нам сопутствует проливной дождь, в окопах и проходах размесившая бурая жижа, а в некоторых местах эта жижа доходит до колен.

            В этой грязи лежат убитые, их никто не убирает. Живые шагают по трупам, глубже затаптывают их в грязь. Убитых много, очень много. Они лежат в окопах, весят на проволочном заграждении и так разбросаны по полю, где кого смерть нашла. Картина ужасная, хотя и не впервые солдаты видели ее.

            Второй батальон, куда входила и наша 8-я рота, заняли новую позицию вблизи леска, вдоль гречневого поля. Вечерело, бой утих. Люди расположились на кратковременный отдых, все голодные, мокрые и облепленные красносерой глиной. Офицеров не видно.

            «Ну вот так ребятушки», - заговорил наш друг Максимов, - видали сколько и наших и австрийских солдат лежит, получили землю». «Это работа и усердие временного правительства» - говорит Максимов. Перед наступлением он приезжал в автомобиле этот самый временный, во френче, агитировал нас, что война до победы. Вот получили какую победу – лежат затоптанные в грязи.

            В темноте солдаты отделения сгрудились вокруг и слушали рассказчика, а Максимов продолжает свою беседу. «Подразнили, предлагали, а нам разными путями надо уходить с фронта, но оружия не бросать, оно еще нам пригодится, им придется доканчивать тунеядства таких, как Черевко-прапорщик, толстопузый и других». И солдаты, измученные, грязные стали, как муравьи ползти с фронта от окопов все дальше и дальше в тыл под видом раненых, больных. Добирались до ближайших железнодорожных станций, цеплялись на подножки, на буфера и крыши вагонов и ехали домой. И уже никакая сила не могла остановить этого движения. Офицеров не признавали, а особенно ретивых брали на мушку, так прапорщик Черевко, ударивший солдата по лицу, повышения уже больше не получил…

            Армия разлагалась, люди ехали с оружием, как были в окопах, так и ехали домой.

            В 1918 году не был спокоен в центре России, контрреволюция то там, то здесь поднимала голову. С ней надо вести борьбу за смерть.

            Если казалось, что на кустанайских степях более или менее спокойно, то это только казалось. Черные тучи сгущались над степями Казахстана.

            Где-то в Омске объявилось «правительство Сибири», а позже разные генералы начали создавать так называемые добровольческие войска.

            Им помогали корпус из бывших военнопленных чехословак, которые должны были отправиться через Сибирь домой, но их использовали контрреволюционные генералы в своих интересах, направили против красногвардейцев.

            В Кустанае и во всем уезде свирепствовали белые банды. Большевикам уезда пришлось временно уйти в подполье, но это было временное явление. А работа конспиративно продолжалось, как в деревне, так и в ауле.

            Хотя было очень трудно одиночкам-пропагандистам вести разъяснительную работу в поселках и аулах, так как кулаки и баи доносили о них в белую милицию, но работа разъяснительная работа все же продолжалась.

            Да бывшие фронтовики-активисты, которые знали программу партии, терпеливо вели агитационную работу среди крестьян. И надо сказать не безуспешно, потому что люди в серых шинелях, возвратившиеся из фронта империалистической войны не догадывались о предстоящих серьезных делах, которые будут еще впереди, а рассуждали так: «Раз я вырвался из горна войны, значит все миновало, все позади, я вольный труженик, какое мне дело, что там делается в центре России». Но не все так думали, особенно, когда собирались на посиделки у соседа, чтобы поделиться и новостями, что делается в центре России, что творят заговорщики контрреволюции. И разговоры заходили далеко и глубоко.

            Знавшие правдивое слово большевиков, слово партии и Ленина говорили, что не все это еще придется с оружием в руках изгонять интервентов и всю эту нечисть. «Да надо очищать нашу землю, поверьте мне, - говорит один из активистов Радовский Моисей, - что Гражданская война только начинается и если мы будем сидеть сложа руки, то буржуазия и иностранная буржуазия сделает нас своими рабами навечно, а мы с этим никогда не согласился, поддержал его Чекунов Аркадий.

            Сидящие почесывали головы и говорили, что надо организовать и изгнать беляков и не в коем случае не идти служить Колчаку, а помогать только Красной Армии.

            Но не все крестьяне разбирались с истиной, которую разъяснили активисты, были и такие, которые спрашивали: «А какая разница между коммунистами и большевиками?» Так прошли зима и весна 1919 года.

1919 год

            Примерно в феврале месяце Колчак начал мобилизацию в свою армию старших возрастов – это уже касалось бывших фронтовиков. Предписывалось: «Всем упомянутым, подлежащим мобилизации, явиться на сборный пункт в город Кустанай».

            До весны 1919 года колчаковщина пользовалась людской силой на фронте за счет добровольцев, нацарапанных где-то из разных подонков человечества, каков да совершенно молодых крестьян.

            Но на фронте, как на фронте Красная Армия встречает не сладким подарком, а самым настоящим градом свинца. Ряды колчаковской армии быстро редели, а пополнения не было. На легкую победу колчаковским генералам нечего было и рассчитывать. Видя такое положение, командование колчаковской армии решило воспользоваться моментом, мобилизовать всех солдат вернувшихся с фронта. Но это не так-то легко было сделать.

            Старшие солдаты, нюхавшие порох и уже в какой-то мере знающие политику большевистской партии, и не собирались идти защищать интересы своих угнетателей.

 

Восставшая Львовка

            Поселок Львовка находится от райцентра Денисовка в 35 километрах южнее, на реке Тобол.

            Вот в этой самой Львовке в начале марта 1919 года в одну из ночей, бывший фронтовик Федор Царенко собрал своих товарищей на тайное собрание. На него пришли все те, кто не желал служить в колчаковской армии. Пришедших оказалось 50 человек, то есть пришли все кто подлежал мобилизации в колчаковскую армию.

            Царенко объявил вопрос: «Пойдем служить Колчаку или нет?» Хотя сам Царенко и другие фронтовики же знали, что никто не собирается идти на призывной пункт, но все же вопрос обсудили и приняли решение отказаться от службы в белой армии. «Ну тогда, - сказал Дзюба А. – поклянемся, товарищи». «Поклянемся друг другу, что мы будем едины, как братья». «Клянемся, клянемся!» - закричали все присутствующие и Царенко объявил: «Товарищи, эта товарищеская клятва дороже всякой присяги и мы будем хранить ее до конца». Все настроены по-боевому. Поскольку мы приняли такое решение, сказали организаторы партизан, что служить Колчаку не будем, и власть белых не признавать. Мы должны создать свою власть, а сначала нам надо создавать своей боевой отряд. На этом же собрании решили избрать командира и комиссара отряда. По большинству голосов командиром был избран Мешковский Иван, а комиссаром Царенко Федор.

            А теперь перед отрядом стал самый главный вопрос: добыть оружие. А собравшиеся имели всего лишь три винтовки, два нагана, остальное оружие – дробовики и вилы. Одновременно решили извести близ лежащие поселки о том, что во Львовке создан отряд партизан и что все желающие должны срочно явиться в отряд с оружием. В четыре направления разъехались представители отряда. Одни поехали в поселки: Кобеновка, Ливановка; другие в поселки: Максимовка, Коломенский, Мечетный; третьи – в поселки Джетыгара, Забеловка и четвертая группа представителей отряда во главе с Мешковским А. и Киселевым отправились в поселок Денисовка.

            Таким образом расчет был такой, чтобы совместно с денисовскими партизанами обезоружить там белых милиционеров, подобрать силу и возвратиться в отряд.

            Оружие добывать за счет разоружения разных мелких частей белых.

            Части Красной Армии находились от поселка Львовка в трехтах километрах в городе Орске. А передовые ее части были ближе и находились в подрайоне поселка Адамовки.

            Командование Львовского отряда решило срочно связаться с частями Красной Армии. Для этого были снаряжены и посланы два представителя в поселок Адамовка, с расчетом просить оружие и если можно, то просить помощи в людской силе. Посланцы львовских партизан ночью помчались в поселок Адамовку, а еще одна группа в Денисовку.

            По пути в Денисовку посланцы отряда побывали в поселках расположенных по дороге в Денисовку: Глебовке, Леонидовке, Гришенке.

            В поселке Гришенка к львовским партизанам-представителям присоединилось трое жителей Гришенки: Бас, Михайлюк и Старов. Под покровом ночи  маленький отряд из пяти человек въехал в Денисовку. Своим штабом, квартирой явкой партизаны избрали дом начальника почтового отделения (называемый дом Пашковых, который и поныне стоит по улице Красных партизан №33).

            Имя начальника почты, сочувствовавшего партизанам, время затеряло. Эта группа партизан быстро связалась с денисовскими партизанами. В тот же день быстро арестованы и обезоружены все милиционеры. В распоряжении партизан оказалось 10 винтовок, 5 револьверов, две сотни патронов и пять верховых лошадей. Часть денисовских партизан уехали со львовцами, а другая часть оставалась в Денисовке. Львовцы с пополнением и трофеями возвратились в свой отряд. На другой день в руки львовских партизан попали еще 19 колчаковских милиционеров, бежавших из под Орска от Красной Армии. Этот колчаковский отряд во главе со своим начальником Ивановым, ничего не подозревая, и надеясь «на прочность» глубокого тыла заехал и расположился во Львовке на дневку. Начальник заказал обед на 19 человек. Он приказал найти ведро крепкого самогона. Обед был заказан в доме партизана Сенкевича. Жены партизанов приготовили и кушанье и питье. Когда все милиционеры расположились за трапезу, сложив свое оружие в сенях, хозяйка дома отдала сигнал: «Можно начинать». Партизаны через сарай, черным ходом вошли в сени, тихо разобрав винтовки стали к окнам, а остальные распахнув дверь, ворвались к белякам, которые совершенно не ждали такого оборота. Партизаны скомандовали, держа винтовки на прицеле: «Встать, руки вверх! Выходи по одному!»

            Таким образом у партизан появилось еще 10 винтовок, 500 штук патронов к ним и 19 человек трусливых пленников с верховыми лошадями. В это время возвратились нарочные из поселка Адамовка и доложили Львовскому командованию, что командир части Красной Армии, с которым они встретились вблизи поселка Адамовка, дал им совет, чтобы львовцы всем своим составом двигались к Адамовке на соединение с Красной Армией. Львовцы начали собираться в поход. Но насиженные места, родной дом и семья не сразу дали собраться партизанам. И партизаны потратили на сборы более суток.

            А в это время командование белой армии, узнав о львовском восстании, быстро начали формировать карательные экспедиции из местного казачества. Была сформирован одна сотня карателей. Сюда входили и прибывшие из города Троицка белогвардейцы с пулеметом и одним полевым орудием. По пути во Львовку каратели набирали еще казаков в свой карательный отряд вблизь лежащих казачих станицах. Если бы львовцы сразу же двинулись в путь, когда возвратились представители из Адамовки, то теперь партизаны были бы на пол пути от Адамовки. Но львовцы задержались до утра следующего дня. А на следующий день на рассвете партизанские патрули и наблюдатели донесли командованию партизан, что со стороны Марининской станицы движутся цепи белогвардейцев примерно в 300-400 человек всадников.

            На колокольне забил набат тревоги. Партизаны быстро собрались и заняли оборону.74 человека партизан, вооруженных кое-как против хорошо вооруженных более 300 казаков с пулеметами и пушками.

            Храбро защищались львовцы. Бой длился непрерывно около трех часов. Командиры партизан носились вдоль обороны, подбадривая партизан. Казаки спешились. Только один храбрый чубатый вахмистр резвился на лошади, стараясь прицелиться и убить партизанского командира. Вахмистр ранил в руку Дзюбу Марка. Будучи раненым Дзюба метким выстрелом сразил вахмистра, который безжизненно свалился с коня.

            Уже у казаков 20-25 вышло из строя убитыми и ранеными. Партизаны держали оборону до полного израсходования боеприпасов, хотя стреляли только лишь по цели. Когда все патроны были израсходованы, партизаны вынуждены были отступить в поселок. На площади поселка, где партизаны держали оборону остались лежать три защитника Львовки и Советской власти: Дзюба Марк, Сенкевич Иван – львовцы, да партизан из Денисовки, Каланцев.

            После некоторого выжидания, как бы не налететь на засаду, и убедившись, что Львовка уже беззащитна, казаки вихрем налетели на поселок. Как хищные звери набросились каратели на беззащитную жертву, на мирное население.

            Партизаны частью укрылись в поселке, часть ушла в другие поселки, а часть была пленена. Стоны и вопли слышались повсюду. Забирали у населения все: лошадей, подводы, зерно, сало, подушки и прочее. Каратели собрали в качестве своих «пленников» 120 человек, в том числе и малолетних. Хотя в числе собранных «пленников» партизан было человек 30.

            Комиссар Царенко Ф. пояснил белогвардейцам, что в числе собранных пленников большинство не причастных к ним, партизанам, и не в чем не виноваты.

            Тогда каратели согласились отпустить несколько человек стариков. А брали много пленников для того, чтобы карателям не было стыдно вести столь малое количество партизан.

            К вечеру казачий транспорт с награбленными «трофеями» ушел и погнал с собой львовских «пленников» по направлению к станице Мариновской. Когда каратели были уже далеко, жители поселка Львовки еще находились в страшном оцепенении, так дико и зверски расправлялись каратели.

            Было кругом тихо, все молчало. Только изредка гавкали собаки да кудахтали распуганные  стрельбой куры, а еще дальше был слышен вой подстреленного пса, а в воздухе носились пух и перо из разорванных перин и подушек.

            В то же время другой карательный отряд, прибывший из Кустаная в Денисовку также начал расправу над партизанами. Местные кулаки и спекулянты преподнесли карателям список активистов из числа партизан. Всех арестованных держали в церковной сторожке на площади поселка. Здесь учинялся им допрос, который сопровождался поркой и другим садизмом. Эти допросы велись весь день и до поздней ночи. Глубокой ночью со связанными назад руками, несчастных погнали к реке Тобол. Их сопровождали полицай Убейконь и 10 человек конвойных казаков из карателей. Подогнав к проруби, партизанам скомандовали прыгать в нее. Но партизаны не шевелились с места. Тогда полицай Убейконь скомандовал конвоирующим солдатам пристреливать, колоть саблей и бросать в прорубь, заталкивая тела под лед. Несколько партизан бросились в прорубь живыми.

            Когда утром население поселка пришло к проруби за водой, они увидели, что около проруби на льду обильное количество крови, а в самой проруби плавала шапка.

            Окровавленный лед, да плавающая шапка в проруби, рассказали о судьбе, постигшей денисовских партизан. Так было совершено еще одно злодеяние колчаковских бандитов.

            В настоящее время еще издали виден на правом берегу реки Тобол, на высокой скале, близи места казни десятиметровый памятник-обелиск, посвященным погибшим партизанам. На мраморной доске высечены имена павших герове:

Акимов П.М.

Алексеенко Г.П.

Касьянов И.Ф.

Старов А.А.

Бас Ф.М.

Иванов Т.Я.

Кузьмин А.З.

Прусаков А.Ф.

Суслов В.И.

Миханош Е.И.

            Народ свято чтит память славных сынов нашей Родины, отдавших свою жизнь за власть Советов в Казахстане. К подножью обелиска приходят десятки и сотни людей, они приносят цветы и венки. Многие приходят сюда, чтобы вспомнить прошлое и радоваться настоящему.

 

Отдельные эпизоды из партизанской жизни

            Своей звериной расправой колчаковские каратели еще больше вызвали ненависть к себе со стороны населения. Не всех партизан сумели выявить, а тем более выловить колчаковцы, далеко не всех.

            Как и во Львовке, так и в Денисовке, в Ливановке, Коломенке и многих других поселках остались верными себе.

            Теперь даже и те мужчины, которые и не думали быть красными партизанами, категорически отказывались идти в колчаковскую армию и не признавали колчаковской власти. Редкие экземпляры шли в белую армию по мобилизации рискуя своей жизнью.

            Люди были уверены, что колчаковская власть долго не продержится. Некоторые считали, что стоит только укрыться и переждать, но многие были с твердым решением: идти в красные партизаны.

            Однажды был такой случай. В поселке Максимовка, находящийся вблизи Львовки, каратели выявили 4 партизан, которым угрожала явная смерть. Ибо каратели не судили никого, а сразу же на месте без суда и следствия расстреливали, выводя свои жертвы за поселок.

            И вот на помощь обреченным появилась учительница Максимовской школы Мавра Петровна… И смертники были освобождены. Один из этих четырех – Гуря Антон и по ныне жив.

            Если Мавра Петровна и сегодня где-то живет, пусть она долгие годы, за то, что она спасла жизни многим, которые попадали в лапы карателей.

 

Продолжение будет здесь же

Последнее обновление ( 09.12.2018 г. )
 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


Исмуратов Борис


Версаль


Повещенко Владимир Васильевич

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.280 сек.