Львовский комиссар

"Рудненский рабочий". 1967 год

            Заснеженное до крыш село Львовка будто вымерло. На улицах безлюдно, тихо. Только по временам разносится протяжный тоскливый вой одинокой собаки, нагнетающий на людей, только что переживших налет карателей, безысходную печаль по погибшим, близким.

            Испуганными, широко открытыми глазенками девятилетняя Вера смотрела в разбитое окно на улицу. В мазанке холодно, но Вера не чувствовала стужи. Она смотрит на снег, изрытый копытами казачьих коней, и видит…

            На всю жизнь остро запечатлелись в памяти события того дня.

            «Чуть светало, когда в дом прибежал дядя Тимофей, взволнованный, в белом полушубке, накинутом на исподнее. Скороговоркой сказал отцу:

            - Федя, каратели на околице.

            И тотчас скрылся, будто слился с сугробами снега. Отец торопливо оделся. Тяжело поднялась мать, носившая под сердцем четвертого ребенка, и, не зная, что делать, заметалась по горнице.

            - Катя, я спрячусь в хлеву, пособи мне.

            Едва протиснувшись в узкую дверь, ведущую из горницы в хлев, отец скрылся в темноте. Мать последовала за ним…

            Через полчаса дом окружили казаки. Группа карателей ворвалась в горницу. Вера, старший брат Вася, (ему было двенадцать лет) и маленький Федунька прижались к матери.

            - Где муж? Где комиссар? – фальцетом орал молодой красивый офицер, вертя перед лицом матери казачью нагайку. А она словно онемела. Страх за детей и мужа сковал ее…

            Потом донеслись выстрелы и грубые выкрики: «Попался краснопузый!», «Двинь его по комиссарской роже!», «Тащи большевика!». Казаки с офицером поспешили к выходу. Один из них на минуту задержался и с криком «У-у, красная сука!» - широко размахнувшись нагайкой, ударил мать по плечу. От боли она резко присела, затем выпрямилась и вместе с детьми выбежала вслед за карателями.

            Два здоровенных бородатых казака держали отца, скрутив за спиной руки. По лицу, у рта текла кровь и, горячие капли ее медленно падали на снег. Двое других казаков, обнажив шашки наголо, стояли рядом. Вокруг толпа односельчан, которую карабинами теснили каратели… Отца увезли в Троицк, где предали военно-полевому суду…

            Недели через две объявился во Львовке партизан Шульга (имени его ни Вера Федоровна Царенко, ни мать ее Екатерина Архиповна не помнят). Он рассказывал:

            - Приговорили нас, группу партизан во главе с Федором Степановичем Царенко к расстрелу. Когда зачитывался приговор, каждый из нас в лице изменился, только у одного Федора Степановича ни одни мускул не дрогнул. Выслушал он приговор спокойно, а затем к конвойному казаку обратился: - «Станишник, дай закурить».

            Расстреливали нас за городом. Меня пулей чуть за руку задело, но я в яму свалился. На меня упал, весь обливаясь кровью, комиссар. Не одна, видать, пуля прошила Федора. Потом слышу, землей забрасывать стали, и я потерял сознание… Ночью очнулся, чую воздух поступает: поднатужился, сбросил землю, вылез из могилы и – без оглядки бежать…

            Обо всем этом поведала пионерам и школьникам детской комнаты при школе №15 Вера Федоровна Царенко, дочь львовского комиссара, руководителя восстания против колчаковцев.

            Поделилась своими воспоминаниями и Екатерина Архиповна, жена героя. Трудно ей, восьмидесятилетней женщине, вспоминать прошлое:

            - Вернулся Федя с германского фронта, а тут колчаковцы орудуют, - рассказывала она. – Не понравилось это ему, большевику. Односельчан собрал, потолковал с ними, так мол и так, надо действовать, бить белогвардейскую сволочь…

            Пятьдесят человек в отряд сбились. Стали они засады делать, на белых нападать, разоружать их. Когда оружием обзавелись, открыто против колчаковцев выступили, захватили близлежащее село Денисовку. Дозналось о том белое командование, большую силу против партизан двинуло. Не устояли наши…

            Троих детей Екатерина Архиповна Царенко поднимала одна (четвертый умер в ту лихую годину). Старший, Василий, как в силу вошел, в Красную Армию подался. Служил на границе в Средней Азии, там и голову сложил…

            Банда басмачей пересекла границу. Командиру конной разведки Василию Царенко было приказано задержать банду до прихода основных сил. Завязался неравный бой. Дерзко сражались пограничники. От пуль врага падал один, другой. Басмачи окружили горстку храбрецов. Выбит из седла молодой командир спущенным с горы огромным камнем. И вот уже десятки врагов занесли над Василием кривые сабли.

            …Изрубленное тело Василия Царенко подоспевшие товарищи едва узнали.

            Федор пошел по пути Василия. Стал кадровым офицером, служил на Дальнем Востоке. Участвовал в войне с Японией. Сейчас Федор Федорович Царенко – подполковник в отставке, живет в Актюбинске.

            Вера Федоровна большую часть жизни проработала на селе. Еще в 1929 году одними из первых они вступили в колхоз. Член Коммунистической партии с 1940 года, Вера Федоровна в трудные годы войны стояла во главе колхоза.

            В битве за народное дело погиб львовский комиссар Федор Степанович Царенко. Погиб комиссар. Но сотни других довели дело революции до конца. А в числе тех, других, - его дети.

                                                                          В.Евтушенко