Письма деда с фронта

Черняев Михаил Владимирович

Седой солдат расскажет внукам

Про эту быль своих времен,

Как он, герой, да маршал Жуков

Из Польши немцев гнали вон;

Как славил их салют московский,

России добрых сыновей,

Как двинул справа Рокоссовский,

Как тотчас Конев дал левей...

И разъяснит, как по уставу,

Куда какой врезался клин,

Когда взята была Варшава

И встал на очередь Берлин.

        А.Твардовский, 1944г.

   К сожалению, нам не довелось ни слушать военные рассказы наших дедов, ни видеть их; они погибли в горниле великой войны. Один из них. Черняев Илья Акимович, пропал без вести в сентябре 1942 года где-то в районе Ржева – Сычёвки, а другой, Сухов Василий Ефимович, как и герой Твардовского, с Жуковым освобождал Польшу и погиб уже в Германии, на западном берегу Одера в марте 1945 года.  О нем и наш рассказ.

   «Жизнь прожить – не поле перейти», - часто говорила наша мама, рассказывая о непростой жизни своей семьи. Да, прожить жизнь сложнее, но и не каждое поле легко перейти. На одном из таких полей под германским городком Визенау семьдесят лет назад сражался и погиб наш дед – Василий Ефимович Сухов. В нашей семье от деда остались только три фронтовых письма, которые бережно хранили его жена – Пелагея Максимовна и старшая дочь – Мария, наша мама. Писем с фронта было больше, но сохранились только эти.

   Интересны все фронтовые письма – весточки из героического и трагического прошлого, вдвойне интересны письма с передовой, где почти нет границы между жизнью и смертью. Письма деда ещё интересны и тем, что их писал взрослый, умудрённый жизнью человек, имевший семью, жену и трёх детей, познавший жизнь еще до революции, не обласканный новой властью.

   Василий родился в Кустанае в 1898 году в богатой семье. Его отец – Ефим Никифорович, имел крупорушку, кирпичный завод и постоялый двор в центре города. Ефим трижды женился, так как две его жены умерли, и от трёх жён имел 16 детей, из них только одну дочь. Василий окончил три класса школы и рано начал работать на кирпичном заводе отца. Вскоре он женился, жизнь шла своим чередом….  Но грянула революция, а затем до Кустаная докатилась Гражданская война. В этой войне Василий не участвовал, но белые, взявшие город, его и двух братьев приговорили к расстрелу. Их спас служивший у белых старший брат, который  через некоторое время был расстрелян уже красными….   Жена Василия умерла. Повдовствовав полтора года Василий женился второй раз на Пелагее Максимовне Глотовой. Она была из знатной кустанайской семьи; среди основателей города  были её предки  - Глотовы и Толстые. В 1918 году гласными городской думы были её отец Максим Григорьевич Глотов и дядя Зот Петрович Толстой.

   Гражданская война закончилась, жизнь начала налаживаться, в семье Суховых появились дети: Мария в 1921 году, Николой в 1925, Ольга в 1928. Василий упорно трудился: летом занимался изготовлением кирпича, зимой – извозом, возили обозами товары на Урал и в Сибирь. Это была прибыльная, но опасная работа, многие родственники и знакомые Василия погибли в степи от мороза, буранов и лихих людей. Но вновь вздыбилась Россия – коллективизация…

   Однажды друг предупредил Василия, что его будут судить и. возможно, отправят в Сибирь как сына богача. В тот же день, собрав немудрёные пожитки, Василий со всей семьёй покинул дом и стал скитаться по окрестным хозяйствам, зарабатывая изготовлением кирпича. Каждый год они переезжали на новые места. Не имея своего постоянного жилья, семья жила в построенных землянках или снимала угол.

Суховы. 1939 год

  Постепенно жизнь вновь успокоилась. Дети учились: Николай и Ольга в школе, Мария закончила с отличием  педучилище и поступила в пединститут. Семья, наконец, купила и зажила в своём домике. Но Василий был лёгким на подъём. Узнав от родственника о богатой жизни в центральной России, он съездил в рязанский Шацк, где ему всё очень понравилось,  и решил  переезжать туда. Особенно после полупустынного Кустаная ему понравились богатые рязанские сады.  Суховы продали дом и всей семьей, кроме Марии, которая заканчивала учёбу на 1 курсе пединститута, поехали в Шацк. В дороге многие смотрели на них, переселяющихся на запад, с удивлением, шёл 1941 год. В воскресный день, когда они должны были купить дом, началась война.Мария добиралась в Шацк к семье уже одна по страшным дорогам 1941 года, забитым военными эшелонами и беженцами. Так оказались Суховы в суровые годы войны в незнакомом для них городе без родных и знакомых.

   Василий успокаивал жену: « Что нам война, я старый, наш сын молодой, война нас минует». Но он ошибался.   Уже в начале сентября 1941 года его мобилизовали на фронт. О его проводах вспоминала младшая дочь Ольга, её грустную с заплаканными глазами отпустила с урока школьная учительница. А в Рязани на вокзале Василий неожиданно встретился со старшей дочерью Марией. Она, получив телеграмму о мобилизации отца, забрала свои документы из рязанского пединститута, в облоно получила направление на работу в школу в Шацком районе и ехала домой. Надо было помогать семье. Долго разговаривали отец с дочерью на перроне железнодорожного вокзала, пока не прозвучал прощальный гудок паровоза.

Василий Ефимович Сухов

   В конце 1941 года Василий вернулся домой. Его не взяли в действующую армию, молодых тогда было ещё достаточно, и он работал на трудовом фронте (строил укрепления под Москвой). В Шацке устроился работать на автобазу, освоил профессию шофёра, получил права, хотя до этого к технике не имел отношения.  Дети помогали ему разобраться в технических терминах и физических законах. В начале 1942 года вновь был призван и уже попал в действующую армию. Ему шёл 44 год.

Первое письмо.

Добрый день моё любимое семейство: Поля, Маруся и Лёля. Шлю я вам свой боевой привет.

Во-первых, я хочу вам сообщить, что я пока жив и здоров, чего и вам желаю.

Далее сообщаю вам, что я боец, а бойцы не теряют храбрости духа до последней капли крови.

Конечно, как вам известно, что я живу очень хорошо.

2 месяца уже стояли на отдыхе, и есть небольшие надежды, съездить в отпуск на короткое время, но и на это я решаюсь, хоть на 1 час побывать дома, да взглянуть на вас, на живых. И то на карточку я часто смотрю, но вы что-то серчаете: я с вами говорю, а вы молчите.

Поля, что вам Коля пишет или нет? Я от него не получал ни одного письма и не знаю, где он находится.

Да моё сердце об себе меньше всего думает, как об Коле да об вас. Да, мои дорогие, много надо силы и храбрости, чтобы это всё переносить. Бывают моменты очень трудные, что хоть пой песню “ Разлука”, но на меня надейтесь, что я это всё перенесу, лишь бы миновало бы меня злодейский прицел.

Так вот ждите, что скоро будет враг разбит, и победа за нами, и я приеду к вам. Но вроде всё.

Целую вас. Ваш папа.

Полевая почта 08718-13. Сухову. 17.11.43.

   В это время Василий Сухов был военным шофёром, возил рацию, так он сообщал родным в одном из писем. По номеру полевой почты он находился на Западном фронте в 6 артиллерийской дивизии РГК.

   А был Василий Ефимович не только кирпичных, но и печных дел мастером и на отдыхе сделал в командирском блиндаже такую печку, что командир действительно пообещал ему за это краткий отпуск. Но не сложилось. Его мечта об отпуске не сбылась и больше свою семью он не видел.

   На фотографии, сделанной 11.12.1939, семья Суховых: Василий Ефимович, Пелагея Максимовна, Мария (Нюра), Николай (Котик), Ольга (Лёля). На фронте именно с этим снимком и разговаривал Василий.

   Дочь Мария работала учителем в Шацком районе. В 1943 году рязанский пединститут временно перевели в Шацк, она не могла упустить такой счастливый случай и вновь поступила в институт, но уже  на второй курс. Ей два раза приходила повестка, но в военкомате, куда она приходила коротко постриженной, ей говорили: ”Подождите”. Ольга продолжала учиться в школе.

В письме отец более всего беспокоится о судьбе сына Николая. Николай был призван в армию летом 1943 года после окончания 9 класса. Ему было 18 лет. Он прошёл двухмесячные курсы и сержантом был отправлен на фронт. До фронта Николай не добрался, их эшелон 29 октября 1943 разбомбили, он был ранен в плечо. После выздоровления  работал в тульском военкомате. Так и связал он всю свою последующую жизнь с армией и дослужился до звания майора.

   Последние письма были написаны в начале 1945 года. В это время Василий Ефимович находился в 49-й стрелковой дивизии 33-й армии 1-ого Белорусского фронта. Дивизия входила в состав 62 стрелкового корпуса. В январе 1945 года 33армия, находившаяся на левом,  южном фланге фронта, совершила стремительный бросок от Вислы к Одеру. Информация о тех событиях имеется в боевых донесениях штаба 49-ой стрелковой Рославльской дивизии (командир дивизии генерал-майор Богданович Петр Константинович).

14 - 15 января 1945 года дивизия прорвала позиционную оборону противника на реке Висла, за два дня напряжённых боёв захватила 18 линий траншей противника. Прорвав оборону противника на всю глубину и отразив его ожесточённые контратаки, дивизия обеспечила ввод в прорыв подвижных кавалерийских и танковых соединений. Противник был разгромлен и мелкими разрозненными группами начал беспорядочно отступать на запад, оказывая слабое сопротивление. Силы дивизии были свёрнуты в походные колонны и начали преследование противника.

Наступление проходило в исключительно высоких темпах. Это был наш блицкриг. В день дивизия проходила 30 – 40 километров, иногда до 63-х, средняя скорость продвижения составляла 3 - 4 километра в час. Из-за нехватки горючего начали отставать автомобили, затем износились подковы у лошадей. Движение замедлялось разбитыми дорогами, снегопадом и гололёдом, обстрелами авиации противника.

За время наступления дивизия прошла около 512 км, овладев городами Скарышев, Томашув, Павянице, Калиш и большим количеством населённых пунктов.

29 января 49 сд вышла на границу Германии, за два дня с боями прошла около 40 км по германской территории и с боем овладела немецким городом Швибус.

На крупной немецкой приграничной железнодорожной станции Ней-Бенчин были захвачены большие трофеи: 100 паровозов, 2500 вагонов и много другого имущества.

За время январских боёв дивизия потеряла убитыми 217 человек, ранено 1041, пропало без вести 176 . Следует отметить, что перед началом январского наступления в составе дивизии было 7311 человек.

Утром третьего февраля части дивизии вышли к реке Одер, последней крупной водной преграде перед Берлином. Без промедления в ночь на четвёртое февраля началось форсирование Одера по льду в районе городков Кунитц и Аурит. Несмотря на ожесточённое сопротивление противника, к утру четвёртого февраля части дивизии захватили плацдармы на западном берегу реки и начали медленно продвигаться вперёд. Противник отчаянно сопротивлялся, неоднократно переходя в контратаки. Об ожесточенности боёв  говорят потери среди командного  состава дивизии: убит командир батальона, ранены командир батальона и зам. командира полка. 5 и 6 февраля наступление продолжилось, наши части  расширили плацдарм до железной дороги  и городков Визенау и Брисков, но взять эти немецкие городки не удалось.  Сопротивление противника усиливалось. Часть ровного поля перед Визенау была залита водой, что затрудняло наступление. Возникли трудности с обеспечением частей, так как транспортировку боеприпасов и грузов через Одер осуществляли вручную, сначала по льду, а затем на лодках. К исходу седьмого февраля из штаба корпуса пришёл приказ о переходе дивизии к обороне. Части окопались, организовали систему огня, создали минные поля. Из-за близких грунтовых вод некоторые части вынуждены были строить на поле насыпные оборонительные сооружения. Каждая из сторон старались улучшить своё положение. Ожесточённые бои продолжались по всей линии соприкосновения, особенно, за высоту 42.0, находившуюся севернее Визенау. Восьмого февраля она была взята 222 сп,, но 14 февраля в результате контратаки противник вернул её и удерживал до середины апреля, несмотря на многочисленные атаки наших частей. 20 февраля в обескровленные части дивизии поступило пополнение и , вероятно, среди новых бойцов был и Василий Сухов. Последние письма были написаны на последнем поле деда, на поле под Визенау.

    33-я армия к концу февраля располагала на западном берегу р. Одер тремя плацдармами. Первый (шириной 14 км и глубиной до 6 км) ограничивался линией отм. 22,8, Визенау, Цильтендорф, роща 4 км восточнее Цильтендорф. Второй небольшой плацдарм был захвачен в районе северо-восточнее Фюрстенберг (шириной по фронту 4 км, глубиной около 2 км). Третий был захвачен в районе отм. 31,6 южнее Фюрстенберг (шириной 4 км, глубиной 1–1,5 км).

Письмо второе.

Добрый день или вечер мои дорогие. Поля и дочка Лёлечка шлю я вам свой пламенный привет и самые наилучшие пожелания.

Поля, я пока жив и здоров, того и вам желаю.

Поля, я вчера получил вторую благодарность от Сталина и высылаю вам, Стало быть мы что-нибудь делаем, когда нас Сталин благодарит. То и ты гордись этим и где нужно докажи, что мой муж имеет от Сталина 2 благодарности и стало бы есть за что его благодарить…Поля, я вам послал 2 посылки. Там в них кое-что, но самое главное дочкам по часам. И если вы их получите, то сообщите мне. Я ещё пошлю, а если не получите, то я больше посылать не буду, а то очень с посылками много канители. Поля, обо мне не думай, я живу хорошо. Хотя и сейчас в новой части, но опять не хуже людей. Поля, а всё же жди меня с победой, домой. Я вернусь и тогда поговорим в душу. Я сейчас имею немецкие офицерские сапоги и брюки. Имею часы серебряные, как что веду культурно. Всё у меня…

   Благодарности Сталина. За январские бои 1945 года 49 стрелковая дивизия  получила две благодарности ВГК:  

- 23 января 1945 г. за освобождение Калиша в составе 62 стрелкового корпуса (командир генерал-майор Воробьев Яков Степанович),

- 31 января 1945 г. за освобождение Швибуса (Свебодзин).

Войскам, участвовавшим в боях за освобождение городов, приказом ВГК была объявлена благодарность и в Москве дан салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.

Кроме этого, 19 февраля 1945 49-я сд была награждена орденом Красного Знамени.

    О немецких сапогах. После стремительного наступления в Польше части дивизии застряли на плацдарме, на западном берегу Одера. Окопались, отгородились минными полями и проволочными заграждениями, вели разведку боем, отбивали контратаки, обстреливали противника, изучали матчасть, вели боевую подготовку к наступлению. В районе платформы Аурит для подготовки штурмовых отрядов была построена 4-х километровая штурмовая полоса с завалами, траншеями, ходами сообщения. Опасаясь применения противником химического оружия, на плацдарм доставили противогазы.

Но и здесь, на передовой, продолжалась обычная жизнь. Солдаты, рискуя жизнью, лазали на нейтралку за трофеями, чтобы выглядеть не хуже других. Проверка состояния обороны полков, проведённая в начале марта, выявила  в том числе и не уставный вид бойцов;  многие красноармейцы одеты в гражданское, грязные, не заправленные.

В это же время приказом по корпусу в частях изымались и уничтожались все немецкие и польские грампластинки.

   О часиках. Посылку с часиками Суховы получили, но радости от неё не было. Часикм не ходили – требовали ремонта, но главное, они напоминали дочерям о погибшем отце.

Письмо третье.

Добрый день, моя любимая дочка Маруся. Шлю я тебе свой фронтовой привет и самые наилучшие пожелания.

Маруся, у нас идёт дело хорошо, гуляем по Германии. Я нахожусь в первом Белорусском. От Берлина 90 километров, скоро будем в Берлине.

Я живу очень хорошо. Блиндаж имеем в 3 наката, так что осколком не пробьёт, даю гарантию, а прямое попадание бывает редко. Я маме это не писал, а вам с Колей напишу. Я сейчас нахожусь не шофёром, а пулемётчиком, вторым номером. Это мне пришлось случайно, так как Николай оставил свой пулемёт, а там работать некому, я и заменил его.

Короче, всего наша дивизия прошла 600 километров и порасходовала людей и нас выдвинули кого в пехоту, кого-куда и мне судьба пала быть пулемётчиком.

Так вот, Маруся, прочти это письмо и пошли его Коле, а маме ничего не пиши. Я ей написал, что переменил свой адрес, а как-что не пишу.

А я живу хорошо. С немецкого офицера с убитого снял сапоги, лазил на нейтралку, и часы. Сейчас живу по культурному, обмундировка у меня богатая.

Так вот, Маруся, маме ничего не говори. Твой папа целует тебя крепко.

Писал 17.3.45.

Сухов.

Это последнее письмо Василия Ефимовича Сухова. Оно написано за пять дней до гибели и в нем явно присутствуют и чувство солдатского долга и тревога. На передовой пулемёт не должен простаивать, а пулемётчики долго не живут.

В марте 1945г. на плацдарме под Визенау положение сторон не изменилось. Дивизия занимала оборону, проводила инженерные работы по укреплению позиций, одновременно в дивизии проводилась боевая подготовка к предстоящим наступательным боям. Разведчики проводили ночные поиски и засады с целью захвата языков.

В марте 222 сп оборонялся на рубеже: 200 м севернее и северо-восточнее Визенау, платформа западнее Визенау. Обстреливал противника ружейно-пулемётным огнём. Тем же отвечал и противник. Кроме того, вёл артиллерийский и миномётный обстрел наших позиций.

Утром 21 марта  первая стрелковая рота 222 сп вместе с разведчиками – в общем количестве 85 человек после артиллерийско-миномётного налёта вели разведку противника боем в направлении высоты 42.0. Один взвод преодолел проволочное заграждение, но залёг под сильным пулемётным огнём не выявленных огневых точек противника. Попытки продвинутся вперёд, успеха не имели, атака захлебнулась. В этом бою погибли 3 бойца, которые были захоронены вместе с Василием Ефимовичем Суховым. Вот их имена:

- Симонов Иван Алексеевич командир отделения младший сержант 1908 г рождения, призванный из Новосибирской области,

- Картавый Василий Иванович ефрейтор, призванный из Орловской области,

- Котляров Виктор Марковичмладший сержант 1926 г рождения, призванный из Смоленской области.

Василий Сухов погиб на следующий день 22 марта 1945 года за полтора месяца до долгожданной Победы. В донесении штаба 49-й сд о потерях за 22 марта отмечен один погибший – это и есть наш дед, Василий Ефимович Сухов 1898 года рождения. Как он погиб на германском поле под Визенау неизвестно, но, наверное, от вражьей пули, как и нагадала в Кустанае ему ещё в юности «гадалка-сербиянка».

Четыре бойца были похоронены « на западном берегу р. Одер напротив деревни Кунитц в 17 километрах юго-восточнее Франкфурта».

На 31 марта 1945 года дивизия имела личного состава 4988 человек.

Последнее письмо от отца наша мама получила уже после черного дня получения похоронки.  Для Суховых померк свет, и день Победы был горек.

Поле у Визенау

Мемориал в Цыбинке

В июне 2015 года мы, его внуки, посетили место гибели в Германии нашего деда, Сухова Василия Ефимовича. Побывали на поле, которое он так и не смог перейти, и где оборвалась его жизнь. Это поле находится на западном берегу Одера восточнее немецкого городка Визенау. Мы ходили по тихим улочкам маленького городка Визинау, где цвели деревья, пели птицы, и ничто не напоминало о жестоких кровавых боях, ожидали электричку на платформе железнодорожной станции, которая упоминалась во всех боевых сводках дивизии в течение двух с половиной месяцев. На электричке проезжали мимо городка Брисков и высоты 42, склоны которой были обильно политы кровью.

Брисков, Визенау и высота 42.0 между ними были взяты 49-й стрелковой дивизией только 15 апреля 1945 года, на второй день Берлинского наступления.До этого многочисленные атакиуспеха не имели вследствие сильного огневого сопротивления и контратак немцев

На следующий день мы побывали на мемориале воинов 33-й А в Цыбинке.Первоначально на солдатском кладбище-памятнике в г.Цибинген, которое было заложено командующим  33-й армией генерал-полковником Цветаевым В.Д, было захоронено 3600 человек, а затем туда стали свозить останки солдат 33-й армии с других мест. Сейчас там покоится более 11 тысяч красноармейцев. Наверное, среди них похоронен и наш дед с его боевыми товарищами.

Мы положили на гранитные плиты полевые цветы, помолчали и помянули по-русски героев. Надпись на мемориальной плите гласит: «…СВЯЩЕННАЯ КРОВЬ ГЕРОЕВ ПРОЛИЛАСЬ НЕДАРОМ: ИХ ПОДВИГИ, ИХ ИМЕНА НАВЕКИ ЗАПЕЧАТЛЕНЫ ЗОЛОТЫМИ БУКВАМИ НА СКРИЖАЛЯХ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ИСТОРИИ». Вечная им память.

4.7.16  Военная археология №4 2016г.