Заживо погребенный. Расстрел большевиков

"Степной крестьянин". 1928 год

            15 июля 1918 года я был арестован и заключен в тюрьму анненковцами по обвинению к принадлежности к большевикам.

            В тюрьме со мною сидели 37 большевиков (товарищи Цыганков, Романов, Алехин, Васильев, Селезнев, Таран, Котелов, Гарклав и прочие) все мы подвергались наглым оскорблениям и побоям.

            Вскоре нас перебросили на станцию, где поместили в двух скотских вагонах. В первую же ночь на стоянки на станции к нам раз до трех приходили казаки и отбирали у нас все, что только видели: деньги, плащи, подушки и сапоги.

            Во вторую ночь к нам вагон вошли два казака и называя мою, Гарклава и Котелова фамилии сказали, чтобы мы все свои вещи забрали с собой, так как поведут в город обратно. Выйдя из вагона, чтобы проверить их слова, пошел на перрон, но меня сейчас же окрикнул сопровождавший:

            - Эй, не туда пошел!

            - Зачем-же говорили, что поведете в город – спросил я.

            Нет – ответил казак – идите вот в этот вагон. В вагоне оказалось еще два человека: красноармеец Мациевич и мальчик лет 16. Последний вскоре был отпущен.

            Поезд тронулся. Мы с товарищем Котеловым легли рядом и даже заснули. Затем слышим, поезд остановился. С грохотом отворилась дверь и в вагон запрыгнули два казака. Один из них зажег свечу, а второй приказал нам скорее раздеваться. У товарища Гарклавы один из казаков взял кошелек с мелочью и тут же сунул себе в карман, а другой у товарища Котелова забрал полушубок и одел на себя.

            Затем была с противоположной стороны открыта дверь и подставлена доска для сходень. В нескольких шагах от вагона я увидел, как несколько человек торопливо копали яму. Нас стали по одному выводить из вагона и ставить на край вырытой ямы. Я был поставлен 3 по порядку. Сзади нас послышалось щелканье затворов берданок.

            Повернулся назад и в полутьме увидел 4 человек, держащих винтовки на изготове.

            Палач Супицкий (офицер) стоял на ступеньках своего вагона, а Тупицин, разместивши нас, готовился к подаче команды.

            Очнулся я уже тогда, когда лежа вниз лицом в яме на меня посыпались жесткими комьями холодная земля.

            Вслед за этим послышался мне какой-то говор и шаги, а потом стали раздаваться один за другим три выстрела подряд. Это нас достреливали уже лежащих в яме. На этот раз я был ранен всего лишь в ногу.

            После на нас вновь посыпалась земля. Затем все смолкло. Пролежав некоторое время, я стал освобождать сначала голову из-под земли и когда увидел, что поезда нет, с трудом высбодил и ноги и вышел из ямы.

            Потрогав за головы товарищей Котелова и Гарклава и убедившись, что они уже мертвы, сказав «товарищи прощайте», сам пошел в степь.

            Первый день я провел под соломенным ометом, оказавшимся неподалеку от места расстрела. Затем ночью зашел в поселок Рязанцевский к матери товарища Цыганкова, где провел более полдня в амбаре. Затем пошел сначала в поселок Карагалинский к своему брату. Здесь прожил более месяца в степи на бахчах. Следующие два месяца провел в поселке Назаровском. Пять месяцев проучительствовал в поселке Муктыкуле Шевченковской волости и после неудачного Львовского восстания скрылся в пределы Туркестана.

                                                                                         Т.Я. Бородунин