• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях

Путь миссионера

Печать E-mail
Автор Administrator   
24.12.2015 г.

"Оренбургские епархиальные ведомости". 1891-1892 года

 

Посещение священником русских поселенцев в киргизских аулах Николаевского уезда, Тургайской области

            В конце прошлого года Его Преосвященство, Преосвященнейший Макарий, поручил законоучителю школ поселка Кустаная священнику о. Ф.Соколову отправиться на святках к русским поселенцам, проживающим по киргизским аулам Николаевского уезда, помолиться с ними, побеседовать о празднике Рождества Христова и о других предметах святой веры, причем произвести опыты проповедования слова Божия и киргизам на их родном языке. О. Соколов, исполняя поручение Его Преосвященства, выехал из поселка Кустаная в киргизскую степь 24 декабря, чтобы праздник Рождества Христова встретить среди бедного русского люда, оторванного от Церкви божьей. Он взял с собою запасенных св.Даров, крестильный ящики и все необходимое для отправления Всенощного Богослужения и Часов. По возвращении в Кустанай о.Соколов составил описание своего путешествия, которое мы печатаем ниже. Обращаем особенное внимание наших читателей на сообщения о.Соколова, из которых видно, что русские переселенцы в аулах испытывают давление со стороны киргиз не только в материальном, но и религиозно-нравственном отношении… Приводим рассказ о. Соколова буквально.

 

***

            В сочельник Рождества Христова, к вечеру, пишет о.Соколов, приехал я в аул С., в 20 верстах от Кустаная. Здесь и в соседнем ауле Ж. живут пять русских семейств. Я пригласил их к себе и в их присутствии отслужил Всенощное Богослужение в маленькой, сырой и душной землянке, где и ночевал, и встретил великий праздник Рождества Христова. После Всенощной сказал поучение о празднике Рождества Христова, наставляя бедных поселян не стыдиться бедности, не унывать и не падать духом, а помнить всегда, что и Господь наш Иисус Христос родился для нашего спасения в пещере и, живя на земле, не имел, где главы приклонить. Затем внушал им, главным образом, жить по вере Христовой, трудиться и святить Имя Божие в киргизской степи. Долго беседовал также о земной жизни Спасителя и вообще о жизни христианской в параллель с плотской жизнью магометанина. Дал понятие о почитании святых икон, так как по поводу почитания святых икон киргизы более всего заводят речь о необходимости соблюдения святых постов и убеждал не стыдиться осенять себя крестным знамением при киргизах. Оказалось, что некоторые из числа этих русских поселенцев до 8 и более лет не были у исповеди и святого причастия, поэтому я долго беседовал с ними о таинствах, в которых сокрыта спасительная сила крестных страданий Христа Спасителя.

            Я знал, что киргизы часто заводят с русскими хульные речи о Господе Нашем Иисусе Христе, что Иисус де есть незаконнорожденный сын Марии. По поводу этих срамных слов невежд-киргиз, насколько позволило мне время, я рассказал местным христианам земную жизнь Спасителя мира, выясняя по мере сил, что только одна жертва Господа Иисуса Христа. Сына Божьего, могла умилостивить Правосудного Бога и избавить мир человеческий от греха, проклятия и смерти.

            Из книжной лавки кустанайского отделения Оренбургского Михаило-Архангельского Братства, которую я заведую, мной взято было несколько экземпляров святого Евангелия, Часослова, Псалтыря, Священной Истории и разных мелких брошюр религиозного содержания. Этими книгами я и дарил грамотных русских поселенцев в киргизской степи, наставляя их, чтобы они в воскресные и праздничные дни, особенно в то дорогое время, когда в храмах Божьих по лицу обширной святой Руси совершается Божественная Литургия, собирались все вместе на молитву и занимались чтением Слова Божьего, а не проводили эти дни в праздности. Такие книжки весьма нужны русским поселенцам: оторванные от храмов Божьих, имея святое Евангелие на славянском языке, с указанием евангельских чтений на все дни года, они могут прочитать хоть то место из евангелия, которое в Церкви в этот день полагается.

            Здесь я узнал, что русским жить в киргизском ауле выгодно, так как у них здесь скотина на подножном корму почти до 6 декабря, дрова не куплены: возле аула много и тальнику и камыша: за квартиру не платят: свою кой-какую земляночку вырывают; да киргизы, видя громадную пользу от земледелия, приглашают русских к себе в аул, где русский мужичок пашет киргизу землю из-полу, то есть киргиз дает землю и скотину (лошадь или волов) для работы, семена общие, работу всю, начиная с посева и кончая молотьбой, русский берет на себя, а полученное от урожая зерно делится пополам, так что киргиз без труда, не зная никаких забот делится пополам, так что киргиз без труда, не зная никаких забот, получает от земледелия не менее пользы, чем от скотоводства. В других местах русские сеют хлеб у киргиз из трети, то есть, киргиз дает землю и скотину, русский пашет и сеет две трети земли для киргиза и одну треть для себя, семена общие, уборка – жнитво и молотьба – производится сообща.

            В этом первом ауле киргизы приняли меня весьма не дружелюбно. По случаю сильных буранов я взял с собой двух киргиз-ямщиков и шесть лошадей. Местные киргизы не хотели принять к себе моих ямщиков только потому, что они привезли к ним священника, а русские землянки весьма малы. Между тем, в обычае истых киргиз принять и угостить каждого проезжающего, особенно соплеменника – киргиза, не спрашивая кто, куда и зачем едет. На этот раз обычай сей был нарушен. Пришлось обратиться к десятскому, чтобы он отвел квартиру для моих ямщиков, и дело это кое-как уладили.

            Здесь я узнал, что для совершения молитвы над больными киргизами проезжают по киргизской степи муллы-татары, которые и стараются снабдить киргиз разными мусульманскими вероучительными книгами. Татарскую же грамоту знают почти все киргизы здешнего уезда, за малыми исключениями.

            Утром 25 декабря я отслужил Часы, побеседовал еще о празднике Рождества Христова и вообще о жизни христианской, и отправился далее по реке Тоболу, по направлению к Николаевской станице. День был весьма буранный. Я чуть-чуть доехал до водяной мельницы крестьянина Юдаева, в верстах 10 от первого ночлега. На пути этом я случайно узнал, что в одном из аулов, по дороге на мельницу проживает одно русское семейство. Заехал туда. Оказалось, тут живет один русский человек, семья же его уехала на праздник в Кустанай. Сам он растрепанный, вид его совсем не праздничный. Землянка, где он живет, устроена на подобие татарской: икон нет, стол, лавку и кровать заменяют нары, вмазан котел. Я вошел в его землянку, помолился Богу и сказал: что же у тебя братец, иконы нет, самого главного и дорогого предмета в доме христианина? – Крестьянин отвечает: «киргизы не велят мне ставить здесь икон, так как землянка их». – «Можно ли у тебя прославить Христа, ради сегодняшнего великого праздника?» - «Нет уж, батюшка, не нужно, а то киргизы узнают об этом, выгонят меня совсем из землянки, не позволят мне жить здесь и держать скот в их аулах». Весьма поразили меня эти слова: куда у него девалось русское чувство, живая любовь ко всему православному! На это я сказал ему, что он, как христианин, должен высоко держать знамя христианское и ходить достойно этого великого звания, так как христиане искуплены дорогою ценою ныне родившегося Спасителя. Далее побеседовал с ним о том, что счастливы те, которые удостоятся за имя Христово потерпеть насмешки, поношения, злословие и мучения. Сообщил о страшном суде Христовом, заключивши тем, что кто постыдится Сына Божьего пред человеком, того и Сын Божий постыдится на страшном суде. Видно было, что мужичок был тронут этой беседой и сказал: «вот живешь ведь так по неведению и позабываешь о душе своей, - постараюсь поскорее выбраться отсюда куда-нибудь поближе к Храму Божьему».

            На мельницу Юдаева я приехал около полудня. Она отстоит в 30 верстах от Кустаная. Здесь около меня собралось до 18 русских крестьян. Хозяин мельницы имеет тут домик чистенький, с приличной божницей, словом, видно, что живет здесь христианин.

            Времени до Всенощной оставалось еще много. Я занялся разговорами об их житье-бытье. В это время читал им Святое Евангелие, переведенное на киргизский язык, начавши с молитвы Господней, объясняя при этом, что эту молитву христиане читают более и чаще всего, далее читал с объяснением притчи о милосердном самарянине, о любостяжательном богаче, о богатом и Лазаре, о сеятеле, о чудесах Господа Нашего Иисуса Христа, закончив Преображением Господним. Один из слушателей сказал, что у киргиз такого хорошего чтения не встретишь. Наши муллы, сказал он, начнут с середины и кончат ничем. Слушал он чтение с особенным вниманием. Оказалось из дальнейшей беседы, что он склонен вообше к православию, его брат принят в Троицке святое крещение и там сейчас проживает, приписавшись в мещане. Он умеет немного говорить и по-русски. Когда другие киргизы ушли, он мне сказал, что с радостью перешел бы в православие, да остальные три брата за мной строго следят и не пускают меня от аула никуда, кроме этой мельницы. Они высватали де мне невесту, чтобы как-нибудь поскорее меня прикрепить к киргизскому аулу и его хозяйству. Я просил его заезжать ко мне, если он будет в Кустанае, что он обещался исполнить.

            Во время беседы с русскими поселенцами один из них высказал мне сомнение в необходимости крещения для спасения человека, прибавив, что ведь и магометова вера от Бога. По сему поводу я выяснил слушателям учение Православной Церкви о святых таинствах, в которых сокрыта спасительная сила страданий Христовых, что без крещения и веры во Христа, распятого ради нас грешных на кресте, спастись нельзя. Прочитал им с объяснением всю книжку «о превосходстве христианства пред мухаммедством (издание Братства Святого Гурия). Русские слушали чтение с глубоким интересом. Теперь им стало понятно, каким сокровищем они награждены, родившись духовно в таинстве святого крещения и как достойны великого сожаления все не просветившиеся учением Христовым. Видно было, что в них беседой и чтением помянутой книжки рассеялось религиозное равнодушие и возбудилась ревность, ради спасения своей души, всеми силами распространять учение Христово между мусульманами.

            Русская мельница в киргизской степи была бы весьма удобным пунктом для распространения истин православия в среде темного мусульманского люда, если бы там находились истинно религиозные христиане. Случается подолгу киргизам, из-за большого привоза зерна для помолу, оставаться на мельнице. В долгие зимние вечера весьма уместно было бы и благовременно заняться, например, чтением святого Евангелия от Луки на киргизском языке. – Здесь, на мельнице, оказался один человек, знающий грамоту, Священную Историю и краткий катехизис, вместе с этим он владеет киргизским языком. Он такой сердечный, набожный человек! Я дал ему святое Евангешие на киргизском языке.

            Вечером того дня я отслужил Всенощное Богослужение и сказал поучение о Рождестве Христовом. Утром 26 декабря отслужил на мельнице часы, молебен с водосвятием и панихиду по усопшим. Потом побеседовал еще о празднике и об особенном положении русских в киргизской степи, о том, что они должны вести образ жизни вполне христианский, чтобы давать примеры достойные подражания для темных – киргиз, словом, чтобы чрез них святилось имя Божие в степи.

            Здесь я узнал, что посты православными почти совсем не соблюдается, особенно при совместных работах с киргизами; словом, русские, особенно молодые юноши, к великому сожалению, совершенно забывают о всем дорогом для русского сердца: так в день Рождества Христова один русский парень лет 18 приехал с киргизом из степи молоть пшеницу на мельнице. По случаю праздника мельник ему отказывает в помоле. Тот в недоумении спрашивает, почему он не допускает молоть, совершенно позабыв о празднике Рождества Христова. Вот последствия жизни молодого русского люда вдали от Храма Божьего, в киргизской степи!

            В тот же день, 26 декабря, объехал я три киргизских аула, а ночевать приехал в четвертый, стоящий от Кустаная в 65 верстах. В первом и третьем аулах проживают по одному русскому семейству, а во втором три-два семейства состоятельных русских поселян, имеющих тут свою заимку для скота, и одно весьма бедное. Жизнь бедных семейств русских весьма тяжелая. Так в первом ауле от мельницы Юдаева, в 40 верстах от Кустаная, проживает семейство, где не говоря уже о бедности и грязи, дети все без крестов, не подпоясаны, одни сидят в комнате в шапках, другие с растрепанными волосами на голове, праздничного вида у них совсем нет; лика святой иконы нельзя разобрать только видна одна закоптелая доска, да и ее ставят подальше, в темный угол, чтобы киргиз-хозяин не заметил; словом, в религиозно-нравственном отношении эти люди опустились и живут только заботой как бы снискать для семьи необходимое пропитание, о душе же совсем не думают, в храм Божий ездят только тогда, когда случаются неотложные нужды.

            Прославил я здесь Христа и снабдил всех крестиками, причем внушал, что святая икона должна быть в комнате приличная и содержаться в чистоте в знак благославения к святыне, говорил о необходимости православному христианину иметь всегда при себе крестик для всегдашнего памятования, что мы веруем во Иисуса Христа, распятого на нас грешных на кресте и что без этой веры спастись нельзя, сообщил им о силе креста, просить нелестно молиться утром, вечером, пред принятием пищи и после принятия, особенно молиться воскресные и праздничные дни. Слушатели, благодаря Бога, очень тронуты были этой беседой и решились, во чтобы то ни стало, переехать в русское селение, а то «здесь,  живя в одиночку с малыми детьми, говорили они, не зная ни поста, ни праздника, только душу погубишь».

            В следующем от сего аула, в 45 верстах от Кустаная, проживают, как я выше пояснил, три семейства русских. Из них два живут безбедно на заимке и смотрят за своим скотом. Эти два семейства живут по-русски, давления со стороны киргиз, владея киргизским языком и зная Священную Историю и краткий катехизис. Посему этим двум семействам я дал по одному экземпляру святого Евангелия от Луки на киргизском языке, внушал, чтобы они при каждом удобном случае почитывали это святое Евангелие киргизам.

            Третье семейство проживает весьма плохо. В комнате ничего нет отрадного для сердца христианина: икона покрылась толстым слоем пыли, дети без крестов, достигши 15-16 летнего возраста, они не знают ни одной молитвы, сведений о перстосложении не имеют. Прославил у них Христа, поздравил с праздником, и они как бы встрепенулись от духовной спячки. При этом я сделал им несколько христианских наставлений. Отец этого семейств знает грамоту, поэтому я снабдил его экземпляром Священной Истории, разными мелкими книжками религиозного содержания и просил научить детей молиться Богу. – Он же сообщил мне, что его знакомый крестьянин поручал учить сына своего киргизскому мулле, он проучился у него 2-3 месяца и теперь совсем не хочет читать ни Евангелия, ни Псалтыря, которые до сего времени читать хорошо и охотно. Отдавая сына своего мулле, отец желал, только чтобы он научился киргизскому языку.

                                                                Продолжение следует


1892 год

Посещение священником русских поселенцев в киргизских аулах Николаевского уезда, Тургайской области

            В следующем ауле, в 50 верстах от Кустаная, живет семейство, состоящее из 10 человек, мужчин и 8 женщин. Прославил я у них Христа и поздравил с праздником Рождества Христова. Мужчин никого дома не оказалось: ушли в соседний аул, в 2 верстах от их землянки, договариваться насчет летних работ, чтобы взять в кредит под летние работы денег или хлеба. Женщины, которые обыкновенно бывают сердечнее и религиознее мужчин, должны бы были весьма обрадоваться моему приезду издалека, затем только, чтобы прославить у них Христа, но, к прискорбию, в них этой духовной радости я не встретил: они охладели к Церкви и священнику и душевной потребности в них не видят: погрязли в хлопотах о пропитании своего тела; забота о душе у них отсутствует. Прославив Христа, я повел с ними духовную беседу. Казалось, как бы не послушать беседы священника о спасении своей души, приехавшего для них издали, - так нет, в это время старшая в доме женщина завела распрю с ямщиком моим из-за одной копейки, недоплаченной за купленный у них калач.

            Сказали они мне, что один из их семьи умеет читать, поэтому я оставил им по экземпляру Святого Евангелия и Священной Истории и умолял не забывать главной заботы о спасении своей души.

            К вечеру этого дня я приехал в аул Д., в 65 верстах от Кустаная, где особо от аула, на берегу реки Аята, проживают 13 семейств православных – 5 семейств чувашей и 8 русских – и кроме них одно семейство неправославное, мусульманское. Немного отдохнув с трудной зимней дороги в буранное время в одной сырой, тесной и душной землянке, я расспросил о жизни местных поселян и узнал, что местные чуваши, к душевному прискорбию, живут не по-христиански. – Отслужив Всенощную, к слушанию которой собрались все русские и чуваши, и поздравив с праздником Рождества Христова молившихся, я сказал поучение о празднике, кратко описав им всю земную жизнь Спасителя мира, полную уничижения ради нас, людей. Просил и их не стыдиться бедности своей, а переносить все с терпением и с надеждой на милосердие Божие, вести образ жизни неленостный, трудовой, во всем согласный с христианским учением и давать примеры братской любви инородцам – киргизам. Познакомил их с некоторыми притчами Господа нашего и с основными истинами Святого Евангелия. Русские мужики и женщины пришли в умиление и бесконечно радовались моему к ним приезду, говоря, что чья-нибудь из них молитва услышана Богом и Он Милосердный удостоил их такого счастья.

            Особенное внимание я обратил на чуваш. Они, как передали мне русские мужички, ведут образ жизни магометанский. Это вредное для них влияние оказывают два лица: мусульманин чуваш-Митрюк и особенно один ярый фанатик татарин, имеющий свою водяную мельницу на реке Аят, в полуверсте от упомянутых чуваш. С этими 5-ю семействами я довольно долго беседовал об основных истинах Православной веры, об иконопочитании, постах, о воскресном и праздничном дне и о внешних молитвенных знаках христианина, особенно об Искупителе Нашем. Прочитал я с ними с объяснениями всю книжку «О превосходстве Христианства пред мухаммедством». Все это, видимо, сильно подействовало на них, и они сказали мне, что никогда не оставят православия, и если доселе жили не по-христиански, так это единственно по неведению.

            На другой день, после совершения часов, молебна с водосвятием и панихиды, я обошел все землянки православных, славя Христа и знакомясь с их домашней обстановкой. Один православный чуваш, Дмитрий Васильев, живет на квартире чуваша-магометанина. Когда я пел в этом доме тропарь и кондак Рождества Христова, то чуваш мухаммеданин в это время не встал на ноги, но еще начал звучно точить нож свой, заглушая православное пение. По окончания пения, поздравив с праздником Дмитрия Васильева и его семейство, я сказал Митрюку, что он во время совершения православного богослужения обязан стоять и вообще почтительно относиться к православной вере; если мы, православные, терпим магометанство, то за это вы обязаны с великим уважением относиться к русским и их святой вере, всегда помни, что Государь Император исповедует эту истинную веру. Митрюк испугался и, вставши, сказал, что он виноват и оказал непочтение единственно по неведению. Далее я спросил Дмитрия Васильева, всегда ли имеется у него святой иконы. Он мне ответил: «нет не всегда, я сам стою на квартире у Митрюка и он мне не позволяет ставить икону». Я ему на это ответил, что Митрюк не имеет права запретить тебе ставить святую икону, раз он согласился иметь тебя на квартире; в противном случае велел ему бросить его землянку и перейти к православным чувашам. Затем обратился опять к Митрюку и сказал, что он весьма нехорошо делает, запрещая своему православному квартиранту иметь святую икону. Митрюк изъявил согласие впредь не стеснять Дмитрия Васильева относительно иконы. Затем я обошел все землянки, внушая неотступно жить по вере Христовой и снабжая неимущих крестиками. Осталась только одна землянка чуваша Федора Семенова, живущего на мельнице у татарина. К нему заехал уже по пути, отправляясь в следующий аул. Посетив его землянку, нашел что это семейство охладело к вере Христовой. Дети совсем не умеют осенять себя крестным знамением, ни на ком нет креста. Я высказал им глубокое сожаление, что они так небрежны к святой вере христианской, следуя наветам духа злобы. Надевая на всех крестики, я умолял их не слушать льстивых слов татар, а жить по вере Христовой. Тут я обратил внимание на святую икону, которая точь в точь такая же, какую я видел у чуваша Софрона Игнатьева, у которого уже прославив Христа. В сердце ко мне вкралось сомнение, не взял ли он эту икону на время у Софрона. Спросил Федора об этом, не сознался. Следуя далее по аулам, я спрашивал у русских, имелась ли у Федора икона, на что мне везде отвечали, что у него иконы не было и он сам де молится по-татарски.

            Когда я возвратился из поездки в Кустанай, все эти чуваши пришли ко мне. Они приезжали в Кустанай на почту сдавать письма о высылке им паспортов из Уфимской губернии. Их я угостил чаем и потом спросил у Федора Семенова, чтобы он при всех откровенно сказал, какая у него была икона: собственная или взятая на время к моему приходу у Софрона. Он сперва отказывался, а потом сознался, что действительно икона взята к моему приходу у Софрона и тут же объяснил, что хозяин его татарин не велит ему держать икону, смеется над ней.

            В этом ауле мне Бог привел совершить таинство крещения и миропомазания над тремя русскими младенцами. Двоих из них, по слабости здоровья, крестила бабушка. Бабушке этой мной внушено, как она должна крестить младенца, нужды ради, и какие самые важные действия при совершении крещения. Это же самое внушалось мной русским поселянам во всех киргизских аулах.

            Здесь у Пантелеймона Близнякова оказался один сын, лет около 20, знающий церковное чтение и хорош владеющий киргизским языком. Ему я дал Святое Евангелие на славянском языке, Часослов, Священную Историю ветхого и нового завета и много мелких религиозных брошюр. Внушил всем православным поселянам, что они в праздничные дни и особенно в то дорогое время, когда совершается в храмах Божьих Божественная Литургия, слушали бы чтение Святого Евангелия, усердно молились бы Богу, словом, занимались бы делом душеспасительным. Тому же сыну Близнякова дано мной святое Евангелие от Луки, переведенное на киргизский язык, при чем я сказал, что Господь наградить милостями того, кто хоть одну душу магометанина просветить, согреть истинами святого православной веры. Это приняли слушатели к сердцу.

            У проживающих здесь мордовцев умерла женщина 20 лет без исповеди и святого Причастия и похоронена в степи. После уже родственники ее заявили об этом священнику и он заочно отпел ее. По рассказам, почти все христиане, проживающие в киргизской степи умирают без Исповеди и святого Причастия и хоронятся без отпевания. После уже заявляют священнику о смерти и просят совершить погребение над усопшим. Беседа моя о жизни загробной вообще и о молитве живых за усопших побудила и местных чуваш заявить мне, что и у них в семье есть умершие без исповеди и святого причастия и не отпеты еще, и просили меня совершить погребение над усопшими. В этом ауле всего похоронено 16 человек – 3-е взрослых, остальные младенцы. На кладбище крестов совсем нет. По заявлению русских, эти кресты ломают киргизы.

            Отправился далее я уже довольно поздно. Приехал в семейство чуваша Ивана Иванова в аул киргиза Б., в 70 верстах от Кустаная. Чуваш этот женат на мордовке, женщине весьма религиозной. Жизнь этого семейства меня весьма порадовала и она совсем не такая, как у поименованных выше чуваш. Ясно видно, что здесь все православное строго исполняется. Жену этого чуваша я исповедал по причине беременности ее. Снабдил детей крестиками, у всех взрослых крестики имелись. Потом сказал им краткое поучение.

            Далее я приехал в аул киргиза Ж., в 75 верстах от Кустаная, в русское семейство Мартына Ельцова, прославил у них Христа и поздравил их с праздником. У них оказались запасные свечи и ладан, везде чистенько, божница в порядке, сами хорошо одеты, словом, вид у них праздничный. Особенно набожен в этом семействе дедушка, отец Мартына. Подошли все к благословению, что редкость в киргизской степи. Я высказал им радость свою, видя христианской порядок в доме, только крайне пожалел, что никто из них не знает грамоты. Здесь весьма радовались моему к ним приезду и говорили: «слава Богу и мы ныне чувствуем, что пустую степь и вспомнишь, что в это время так радостно в русских селениях: и в Церкви сходят слово Божие услышать, а тут по нужде живешь, как не знаешь кто». Я постарался утешить их, объяснить, что воля Божья и на это, и если вы, сказал я им, живя в киргизской степи, будете всегда помнить Бога и его святой закон, будете трудолюбивы, честны и этому научите ваших соседей – киргиз, то Господь Бог удостоить вас сугубой награды на небесах.

            Следуя дальше, я приехал в русское семейство Степана Суслова, у них прославил Христа, поздравил их с праздником и сообщил им вкратце основные истины православия, наставляя неопустительно молиться, ежегодно исповедываться и причащаться святых таин, соблюдать посты и жить добросовестно. Семейство это зимой занимается кузнечным мастерством, с киргизами живет дружно, не забывая при этом, что оно принадлежит к православной церкви. Только, к великому сожалению, во всем семействе не оказалось грамотного человека. И это семейство весьма радовалось, что пришлось ему на праздник принять со святым крестом батюшку. Говорили, что весьма хотелось бы видеть меня со святой Богоявленскою водою и высказывали сожаление, что приходится жить в степи без храма Божьего и что де, нужды ради, в храм Божий приходится ездить только тогда, когда случаются какие-либо необходимые требы, да и их приходится отлагать до лета, когда настанет свободное от работы время.

            Ночевать я приехал в аул киргиза С., в 80 верстах от Кустаная. Здесь проживают 3 семейства русских: один кожевник, другой мельник и третье семейство, весьма бедное, живет здесь единственно из-за посева, а зимой кое в чем помогает хозяину-киргизу, у которого старший сын служит в работниках по 2 рубля в месяц. Здесь я остановился ночевать у хозяина киргиза с тем, чтобы мне виднее было отношение русских к своему хозяину киргизу и наоборот. В первый раз еще за эту поездку я остановился у киргиза. Хозяин принял меня довольно любезно. Сейчас же распорядился поставить самовар и изъявил желание угостить меня ужином, предварительно спросив, какое мясо и более уважаю. Я поблагодарил его за любезность и высказал, что лошадиное мясо мне есть нельзя, а если он может сварить особо для меня баранины или говядины, то разделю с ним ужин. Хозяин так и распорядился. Затем я приласкал к себе его маленького сына. Тот подошел ко мне. Я поговорил с ним, поласкал его и угостил бывшими при мне сластями. Этот сынок так был доволен, что у меня на руках и заснул. Родителям это крайне понравилось. Чтобы расположить киргиза к себе, в его кибитке, необходимо подарить что-нибудь его детям. Тогда старшие весьма радуются и не могут нахвалить своего гостя. Вообще детей своих киргизы страстно любят и весьма внимательны к ним: называют их самыми любезными именами.

            Здесь побеседовал с киргизами вообще о воспитании детей, о русских школах, о русских школах, о русской грамоте и о необходимости ее для киргиза. Поводом к подобной беседе служило то, что эти киргизы знают меня, как учителя их детей в русско-киргизском двухклассном училище. Между прочим хозяин высказал мне, что будто бы  русско-киргизском училище теперь не учат киргизских детей магометанскому вероучению. Я разуверил их в этом ложном слухе, который несомненно разносит по аулам татары. Начало этого слуха положено распоряжением инспектора киргизских школ Тургайской области об уменьшении числа уроков магометанского вероучения с 4 до 2  неделю, стою благою целью, чтобы киргизские дети имели более возможности усвоить в русской школе русский язык разговорный язык путем объяснительного чтения русских назидательных статей.

            Русские поселяне, за исключением мельника Севериана Паршикова, живущего поодаль от аула на мельнице, услыхав, что я приехал сейчас же пришли ко мне. Поздоровавшись, они сели около порога, где обыкновенно у киргиз сидят бедняки-работники. Поговорили вообще об их житье-бытье. Хозяин пригласил и русских попить чаю вместе со мной. Мужички начали пить чай, и окончили, не помолившись Богу. По этому случаю я сказал русским, что они не должны стыдиться делать на себе крестное знамение и что великая сила сокрыта в кресте. Поселенцы высказали мне, что если они будут делать на себе крестное знамение в киргизском доме, так киргизы их никогда не пригласят ни к чаю, ни к обеду, а у них бывает по временам и есть нечего, - нужды ради и приходится оставлять православные обычаи. Услыша такое объяснение, я вразумлял поселенцев никогда не оставлять креста, хотя пришлось бы перенести насмешки и разные лишения.

            С киргизами религиозных бесед и не вел здесь, так как не представлялось к тому поводов. Но я просил хозяина лучше относиться к русским, помогать им в нуждах, так как эти русские всегда готовы взаимно помогать работами, причем указал киргизам, что русский Белый Царь в полном смысле слова облагодетельствовал киргиз, приняв их под свою могучую руку; «вспомните те прошлые времена, сказал я, когда вы жили по своей воле, сколько тогда было между родами вашими смут, которые оканчивались страшным разорением; кроме этого бухарцы, хивинцы и коканцы не давали покоя вам своими набегами. Теперь же даны все средства к тому, чтобы трудиться и жить в достатке. Поэтому необходимо оказывать уважение всему русскому и изучать русский язык в открытых для киргиз школах, что весьма полезно всякому киргизу, так как на русском языке можно прочитать какую угодно полезную книжку, например, как лучше заниматься скотоводством и т.п. Хозяин – киргиз изъявил полную готовность отдать сына своего в русское училище.

            На другой день, вставши рано, я прославил в двух домах Христа. В одном семействе, у кожевника Игнатия, на божнице я увидал чашки, миски, ложки и другие хозяйственные принадлежности: так непочтительно было семейство к этому дорогому для сердца христианина месту. По этому случаю я сделал внушение держать божницу в особенном почете и чистоте и строго исполнять все православные обряды. Крестики на всех в этом семействе, слава Богу, оказались. Сын сего крестьянина, лет 10, уже весьма хорошо владеет киргизским языком. Киргизы весьма любят его и называют своим сыном. Он играет всегда с киргизскими детьми, весьма бойкий и резвый малый. Я спросил его, знает ли он молитвы, оказалось, что он никаких молитв не знает, на что я обратил особое внимание, внушая родителям усердно заботиться, чтобы дети их было вполне христианами – умели молиться и соблюдали бы все требуемые православною церковью.

            Жизнь второго семейства этого аула весьма печальна. Оно живет в одном пятистенном доме с киргизом, братом хозяина, причем комната, уступленная для русских, служит проходной для киргизского семейства, что крайне вредно отзывается на религиозной жизни православных: киргизы позволяют себе насмешки над иконами и молитвой христиан. Насколько тяжела жизнь этого семейства видно из следующего факта: когда я обратился со словом наставления к братьям во Христе, тогда сам киргиз хозяин со своей женой вышел в нашу комнату и, чтобы заглушить мои слова, громким голосом делал распоряжения своей жене на счет хозяйства. Я говорил русским, почему они не устроят для себя особой землянки, как другие русские делают, тогда бы жизнь в своем углу была бы все лучше. Русские на это сказали мне, что в последнее время киргизы на своей земле не дозволяют православным строить для себя землянки.

            К мельнику Севериану Паршикову я заехал уже по пути в следующий аул. О жизни его я предварительно расспросил русских соседей. Весьма грустно становится за русского человека в киргизской степи, не имеющего в душе своей чувств религиозных и патриотических! Обстановка комнаты этого мельника не русская – с нарами, святую икону заменяет какая-то маленькая закоптелая дощечка, на которой ни лика, ни красок не видно. Взял он к себе под предлогом стряпки молодую девицу и живет с нею, как с женой. В прежние плодородные годы, по словам местных русских поселян, он имел у себя по две наложницы, в чем и сам сознался мне. Прославил я у него Христа и напомнил о великом празднике Рождества Христова; затем особенно побеседовал с ним о почитании святых икон и о гибельном разврате, выясняя ему, что он, находясь на мельнице в засыпках и имея к киргизам особенно близкие отношения, мог бы при строго христианском образе жизни, много сделать для спасения своей души, давая добрый пример киргизам и занимаясь благочестивыми разговорами в долгие зимние ночи, когда киргизы по несколько ночей проживают тут из-за помолу. При настоящем же образе жизни киргизы по тебе сложат неправильное мнение о всем русском. Великий ответ отдашь ты Господу за это!

            Крайне пожалел я, что русские в степи не имеют почти никакого доброго влияния на киргиз, будучи не подготовлены к этому; между тем помянутый выше татарин, пользуясь мельницей, имеет сильное влияние на окружающих его киргиз, которые выстроили даже в ауле, близ мельницы, мечеть с минаретом.

                                                                    Продолжение следует

 

 1892 год

Посещение священником русских поселенцев в киргизских аулах Николаевского уезда, Тургайской области

            К полудню 28 декабря приехал я в аул киргиза Ж., в 90 верстах от Кустаная. Здесь проживают всего 7 русских семейств. Остановился я у Романа Булгакова, у него оказалась более чистенькая и просторная землянка. Здешние поселяне живут в этом ауле уже давно. Две семьи из них имеют достаток, нужды не видят. Жительство этих состоятельных русских семейств в этом ауле киргизам весьма не желательно, они стараются держать при себе преимущественно бедный русский люд, который бы, нужды ради, за бесценок работал на них.

            До начала Всенощного Богослужения я узнал от Булгакова весьма прискорбные сведения о семейной жизни местных русских поселян. За исключением меньшинства, остальные все живут незаконно с посторонними женщинами, приживают детей и смотрят на это, как на явление обыкновенное: совесть заглушена, страха Божьего не видно. О смерти своих детей некоторые и не считают нужным заявить ближайшему священнику, чтобы исполнить по ним дорогой православный обряд. Здесь же давно проживает в работниках у киргиз одинокий крестьянин Афанасий Калюжен. Он до того дошел, что не помнит уже, когда носил на себе крест и когда был в Храме Божьем.

            Когда наступил вечер, я начал служить Всенощное Богослужение, к каковому не явились русские поселенцы – Петр Гетманов и Афанасий Калюжен и женщины, кои незаконно сошлись с мужчинами. По окончании Всенощной долго я беседовал с христианами о главных православных истинах, умоляя их прежде всего помнить Христову веру и все дорогие русские обычаи. Побеседовал еще с ними о Святых Таинствах, особенно о покаянии, причащении, браке и о христианском погребении усопших. Затем в частности отнесся с сердечным внушением к Гавриилу Аверьянову по поводу его незаконного сожительства со вдовою, с которой пришли к нему еще дети от покойного ее мужа, выясняя, насколько сумел, в какой грех чрез это ввергает он самого себя. Особенно, сказал я ему, великий грех берешь ты себе на душу, занимаясь этим блудодеянием в виду малых детей твоей наложницы, и они привыкнут смотреть также легко на такое порочное дело. На это Гавриил с дерзостью стал защищать себя, говоря, что он, живя с одной женщиной, делает еще очень хорошо, а то де весьма хуже было бы мне иметь дело с разными женщинами. Видя такую наглость и крайнюю бессовестность, я сказал ему: жаль, что ты отдаешься в руки врагу нашего спасения – дьяволу, одумайся, вспомни Бога и его Святой Закон. Потом, вкратце, я рассказал жизнь Марии Египетской, что на прочих христиан, тут стоявших, произвело впечатление. Снабдил крестиками всех, у кого не было. Один отставной солдат умеет немного читать русскую грамоту, ему дал экземпляр Священной истории и несколько мелких книжек религиозного содержания.

            После Всенощной, по воле Божьей, пришлось побеседовать и почитать Святое Евангелие на киргизском языке двум киргизам. Они пришли ко мне в квартиру сами во время Всенощного Богослужения и почтительно простояли всю службу до конца. По разоблачении моем, они особенно почтительно поздоровались со мною обеими руками, как они обыкновенно здороваются со своими муллами. Русского языка они совсем не знают. Потолковали мы об их обыденной жизни, о хозяйстве, о тебеневке, затем речь завели о религии. Увидевши на окне святое Евангелие на киргизском языке, они спросили, какая это книга. Я развернул книгу и, не называя ее по имени, стал читать им молитву Господню и дальше, по порядку, о силе молитве и т.д. Киргизы, услыхав, что я читаю на их родном языке, весьма обрадовались. Простые киргизы весьма доверчивы к печатному слову на их родном языке. Выслушав молитву Господню и далее до конца главу, киргизы сказали: «вот мы точно так и молимся, об этом Бога и просим». Далее я стал читать притчи Господни, не упоминая имени Иисуса Христа, заменяя его киргизским словом «уйретуши», что означает вообще «учитель», чтобы они слушали читаемое без предубеждения. Киргизы не знали, как похвалить читаемое. Вообще нужно заметить, что перевод этого святого Евангелия сделан весьма живым, простым киргизским языком, весьма понятным для них.

            После притчей я стал читать им о чудесах Христовых и о Благовещении Пресвятой Богородицы, после чего объяснил им, что эта книга есть святое Евангелие и что все прочитанное мной есть учение Христово и чудеса сотворены всемогуществом Его. Киргизы после сего оставались продолжительное время в задумчивости. Далее я заговорил о слабой немощной природе человеческой после грехопадения Адама и Евы, о том, что мы искуплены все чрез учение и страдания Спасителя мира, что никакая другая жертва не могла удовлетворить правосудию Божьему, как жертва Иисуса Христа, словом, старался убедить их, что нет другого имени под небом, которым можно было бы спастись, кроме имени Иисуса Христа. Но киргизы не соглашались со мной, говоря, что Иисус есть великий пророк, родившийся чудесным образом от Девы Марии и взятый живым на четвертое небо, что чудеса действительно он творил, но только де силою Божью, а не своею. Все же я был очень рад, что они с интересом выслушали притчи и чудеса Спасителя! Вообще слушатели киргизы были люди сравнительно простые, непохожие на мусульман фанатиков, которые считают грехом и заговорить со священником. Хорошо бы подольше пожить среди них, поближе познакомиться с ними, живя в степи, тогда бы более представилось случаев в религиозным беседам. Крайне прискорбно только, что татарские муллы, несмотря на запрещение Закона – проживать у киргиз, все более и более увеличиваются в киргизской степи под разными предлогами, распространяя фанатичный дух ислама.

            Утром 29 декабря я отслужил часы, молебен с водосвятием, панихиду и сказал еще поучение о примерном образе жизни русских в киргизских аулах. Затем прославил Христа в каждой землянке; каждый домохозяин взял с собой святой воды и просил меня окропить все строение и скот, что мной в каждом доме было исполнено. Я спрашивал не приходивших к Богослужению лиц о причине неявки – те отговаривались частью хозяйством, частью тем, что детей оставить не на кого, но видно было, что сердца их огрубели без влияния церкви и что они в Богослужении надобности не ощущают. Беседовал в каждом доме по поводу незаконных сожительств некоторых русских людей: говорили они мне, что так живут по бедности: не на что де нам нужных при браке сведений выписать да и батюшке нечего заплатить.

            Здесь мне сообщили, что киргизы всячески стараются накормить русских лошадиным мясом. Так, раз женщины Булгаковы были позваны киргизками в гости. Наварили мяса – будто говядины одной – и русские женщины по доверчивости и сердечной доброте ели, не думая, что вместе с говядиной варилось и лошадиное мясо; когда они наелись, тогда киргизки вынули из котла, в котором варилась говядина, лошадиную ногу. Русские женщины так и обмерли, видя такую наглую насмешку над собой, и с того времени в гости к ним не ходили. Во время православных постов киргизы всеми силами упрашивают русских поесть и попить запрещенных им кушаний.

            В этом ауле всего похоронено 14 православных русских людей. Кресты здесь на могилах целы, только ограды или рва не было, что просил сделать, чтобы скот не ломал крестов и не топтал могил.

            Положение русских, живущих в работниках у киргиза, очень печальное. Тут русский человек по своей мягкой, сердечной натуре, не имея твердых убеждений в истинах православной веры, делается киргизом по образу жизни: не соблюдает постов, Богу никогда не молится, праздников не исполняет, только по небритым волосам можно узнать, что это русский человек. Крайне необходимо проезжать священнику по этим бедным, оторванным от Церкви Божьей людям, пробуждать в них родное религиозное и патриотическое чувство, дремлющее в них под влиянием железного фанатизма магометан, нетерпения ничего немусульманского.

            Почти везде мужички бесконечно были рады моему приезду; они говорили мне, что теперь, по вашем отъезде, и киргизы будут относиться к нам с уважением, видя, что и нас посещает священник и мы, значит, не брошены де совсем, и о нас заботятся. Притом каждый из нас, услышав слово наставления, будет разумнее жить, заботиться о спасении своей души, а то мы здесь как-то очень уж забываемся.

            Около полудня я отправился далее и приехал в аул Ак., где проживает православное семейство Троицкого мещанина К., к которому я заехал прославить Христа. Оказалось, что К., живет с незаконной женой, прижил трех детей: двух дочерей (16 и 11 лет) и одного сына (12 лет). Дети весьма близки к киргизам, вместе играют и вместе едят, крестов и поясов не носят, молитв никаких не знают, никаких сведений о святой вере не имеют. Сами родители принижены крайней бедностью; видно, что они опустились нравственно, сердце их становится равнодушным ко всему дорогому русскому. Я побеседовал с ними о браке, о христианском воспитании детей, надел на детей крестики и отправился далее.

            К вечеру 29 декабря я приехал в аул богатого киргиза К., в 110 верстах от Кустаная и в 10 верстах от Николаевской станицы. В этом ауле проживают 12 русских семей. По приезде сюда, отдохнув с дороги, стал служить Всенощное Богослужение, предварительно поставив в известность об этом местных поселенцев. К сожалению, ко Всенощной пришлось весьма мало народу, что меня удивило. Я думал, что поселенцы часто бывают в Николаевской церкви, находящейся в 10 верстах от аула, но не оправдалось и это мое предположение, по бедности они и туда ездят весьма редко, лишь тогда, когда случится какая-нибудь настоятельная нужда. – По последующим справкам оказалось, что местные поселенцы не все явились к службе главным образом по бедности, за неимением приличной чистенькой одежды. Явившимся я сказал поучение о Рождестве Иисуса Христа. Наставлял с усердием, во славу Божию, обрабатывать землю, а главным образом не забывать Православной веры и всегда иметь в сердце страх Божий.

            На другой день, 30 декабря, я отслужил здесь часы, молебен с водосвятием и панихиду, сказал еще поучение о необходимости ежегодно исповедоваться и причащаться св.Таин, как можно чаще ездить в храм Божий, говорил о постах, о православных праздника. После этого отправился по землянкам славить Христа. Тут я особенно хорошо узнал, как вообще богачи киргизы притесняют и закабаляют у себя бедный, кроткий и терпеливый русский люд. Так бедняки – русские мужички – в виду крайне бедственного своего положения вынуждены бывают брать в долг у киргиза хозяина денег под покос и жнитво, а именно: под покос 100 копен сна 5 рублей, под жнитво сотенной десятины 3 рубля. На самом деле накосить 100 копен сена стоит 12 рублей и более и сжать десятину – от 7 до 15 рублей серебром. Живущим у него в ауле поселенцам киргиз строго воспрещает брать в долг под работу у кого-либо другого на стороне, в противном случае сгоняет со своей земли и разоряет его землянку. Но куда пойдешь зимой без одежды, обуви и лошадей! В виду таких притеснений, русские поселяне аула К., за исключением двух семейств, крайне бедны, не могут никак выбраться из долгов. Так в прошлом году они забрали денег под покос, а условленного числа копен за неурожаем трав не убрали, так что не заработали всех забранных денег, несмотря на усиленный летний труд. Да и зимой хозяин киргиз не дает покоя русским, заставляя их то за скотиной следить, то сено возить, а женщин полы мыть и вообше дом и хозяйство в порядок приводить. Так они, бедные и зиму и лето работают на своего хозяина киргиза, желая выпутаться из долгов, и рады бы куда-нибудь перейти, да не могут по крайней бедности своей. Увидев меня, они жаловались, что не знают, как и быть, не могут выбраться из долгов у киргиза, да и на родине требуют уплаты за недоимки. Но мало-мальски состоятельных русских поселян киргизы всячески стараются стеснять, чтобы выжить из своего аула.

            Прославив Христа во всех землянках и подкрепив русских духовной беседой, я отправился обратно по направлению к Кустанаю.

                                                                         Продолжение следует

Последнее обновление ( 25.12.2015 г. )
 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


Учебное хозяйство имени Гагарина


Коктейль-бар. 1980 год


Совхоз "Красноармейский"

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.243 сек.