Поделись кровом и хлебом

"Ленинский путь". 1987 год

            Этого мне не забыть. Шел апрель 1954 года. В селе Оренбургском Тарановского района стал свидетелем встречи первоцелинников с первым русским переселенцем этого села – Семеном Филипповичем Андреяновым, по прозвищу Милочек.

            На площадь села в свободную минуту сходились колхозники и новоселы. Возвращаясь с занятий, сюда же заглядывали и школьники. Однажды, постукивая бадиком, пришел и дед Милочек, со связкой чилижных веников.

            - Семену Филипповичу наше почтение! – приветствовали его местные трактористы.

            - Здравствуйте, дедушка! – звенели голоса школьников, среди которых были и его многочисленные внуки.

            - Будьте здоровы, - снимая потертую шапку, кланялся Семен Филиппович и раздавал трактористам по венику. – Это вам от дедушки Милочка, чтоб в кабинах было чисто да празднично.

            Увидев новосела Баркшевца, обратился: «А тебе, Гриша, как соседу и родственнику дарю меховые рукавицы».

            - А как я родичем стал вам? – поинтересовался Гриша.

            - А так. Ты новый целинник, я старый – вот и родственники, выходит, мы с тобой.

            - Да какой же вы целинник? – удивился Гриша.

            - А вот послушай, тогда и узнаешь, какой, - вмешался подошедший на костылях Александр Иванович Костюшкин, инвалид Отечественной войны, без ноги продолжавший работать на тракторе.

            Костюшкина поддержали многие. Дед Милочек помедлил и, убедившись, что его действительно хотят послушать, начал свой рассказ.

            - Были мы – я, отец Костюшкина – первые переселенцы нашего села. Прибыли сюда из России. Тяжело добирались до реки Аят. Переехали с горем пополам. Смотрю, Карька мой, карнаухий мерин, совсем подбился. На телеге, как галчата в гнезде, пятеро детишек да престарелые родители. Одежонка только та, что на себе. Питались, чем бог послал. Где подрабатывали, где рыбки наловим, а то и травкой перебьемся. Пуще золота берегли мешок семенной пшеницы. А зима уже подкатывалась. Под вечер белые мухи полетели. Жена моя в слезы. Я прицыкнул на нее, а сам думаю: поеду-ка я низом, вдоль реки, авось натолкнусь на аул. Едем мы тем местом, где сейчас дорога в Николаевку, смотрим во все глаза и вдруг видим: впереди балка, а дальше крутая гора и тут только заметил, что за балкой, под горой, сразу у реки чернеет что-то. Это был аул. Подъезжаем, собаки на нас – со злым лаем. Из землянок вышли киргизы. Один из них протянул мне руку и сказал что-то по-своему. Я догадался, что его имя Абакай и тоже стал стучать себе в грудь: «Я Семен, Семка значит. Семен я». Абакай мотает головой, улыбается, повторяет мое имя: Семка. А сам показывает на детишек, за руку тянет меня к своей землянке.

            В углу землянки хозяйка огонь разводила, нас к себе поманила, овчины нам постлала. От костра стало теплее и виднее. Здесь же находились собаки и телята. Вскоре хозяйка Абакая напоила нас горячим чаем, накормила куртом и пшеничной кашей. Все мои крепко уснули. А мы с Абакаем всю ночь просидели. Правда, понимать друг друга нам было тяжело.

            Утром Абакай повел меня во двор. Показал жерди, камыш, сплетенные из камыша двери. В этот же день сюда пришли ребята, быстро выкопали в обрыве землянку, накрыли ее. В крыше сделали дымоход, принесли огня, кизяку.

            Скоро мы стали жить отдельно, своей семьей. Наши новые друзья и потом дали чая, молока, курту. Так мы и перезимовали. А весной Абакай нам дал корову. Потом лошадь, чтобы я вспахал и посеял. Через время появился и плуг, деревянный с железным наконечником: его где-то раздобыл Абакай. Подобрали подходящую полоску, вспахали десятину, засеяли ее нашими семенами. Абакай приглядывался к моей работе, помогал мне. Лето выдалось хорошее, и пшеница дала урожай. Осенью скосили литовками, цепами обмолотили на ветру провеяли. Набрали двадцать мешков зерна. Радости было. Тогда и Абакаю засыпали семена. Работа да забота нас подружили крепко. Как родные стали. Научились говорить: я – по-казахски, он – по-русски.

            На месте, где сейчас стоит поселок, недалеко от аула скоро стали нарезать переселенцам участки под землянки и огороды. Мне выпал участок под первым номером. Потому и крайняя моя землянка на нашей улице. Помог мне построить ее все тот же Абакай со своей родней.

                                                                                              И.Дьячков