Трудное счастье

"За изобилие" 1975 год

            Часто мы не замечаем, что живем рядом с интересными людьми, и с удивлением узнаем о них лишь тогда, когда подворачивается подходящий случай. Трудно самим заметить в человеке, живущем с тобою рядом, что-то особенное, необыкновенное, кажется он такой же, как и все, а вместе с тем за его спиною большая и интересная жизнь.

            Сейчас ему уже около семидесяти, он стар и давно на пенсии, но в ясных, чуть прикрытых глазах его по-прежнему есть что-то такое, чего не передашь словами. Прожитые годы наложили отпечаток на фигуру: он сухощав, но крепкие узловатые руки с набухшими венами более чем красноречиво говорят о том, что в жизни пришлось много потрудиться. И действительно, сколько я знаю этого человека, в большинстве случаев я видел его за работой. Именно труд всегда являлся целью его нелегкой, а порой и трагичной жизни…

            Ветер все крепчал. Подымая горы снежной пыли, он пригоршнями бросал их в лобовое стекло трактора. Впереди ничего не было видно, кроме туманного снежного вихрения: мороз упрямо сковывал кожу, но водитель, сидевший за рычагами трактора, был упрямее его; он направлял машину вперед, прямо в снежную круговерть. Ему к вечеру, несмотря на непогоду, надо было быть в поселке: он вез прицеп с одеждой и провизией для целинников. И был уверен, что к вечеру доберется – уж таков был его характер – доводить все до конца.

            Иосифу Гертнеру уже тогда перевалило за сорок. За плечами была большая и трудная жизнь с ее радостями и горестями.

            Его родиной был Кавказ. Родившись в небольшом поселке Невинка, что на Кубани, Иосиф на всю жизнь запомнил этот светлый край, с его горами и равнинами, залитыми ярким утренним солнцем.

            Жизнь его сложилась в крайне трудных условиях. С детства рос без отца, батрачил, а когда немного окреп, пошел в люди. Судьба не раз давала ему подножку, но на протяжении всего жизненного пути Иосиф отдавал себя любимой работе комбайнера. Восемнадцатилетним парнем он поступил на курсы по вождению тракторов и успешно окончил их.

            В это время грянула гражданская война, которая позже перевалилась в следующую финскую. Вместе с тысячами своих сверстников Иосиф Гертнер ушел на фронт. Много трудного, тревожного и непосильного пришлось ему испытать здесь, многое еще до сих болью отзывается в душе. Но Иосиф перенес все лишения и возвратился на родину.

            Здесь и встретил он женщину, с которой их связала большая и горячая дружба. Иосиф знал, что у нее на фронте погиб муж, что она осталась с двумя детьми и чем мог помогал ей и детям. Вскоре их дружба переросла в другое чувство, более нежное и глубокое.

            Они поженились.

            Шли годы. Казалось, счастью не было конца: свой дом, жена, дети…

            Но наступил 1941 год. И опять Иосиф ушел из родного дома, ушел воевать. Фронтовая судьба его сложилась неудачно: уже в первых сражениях получил тяжелую контузию и попал в госпиталь. После полугодового лечения был отправлен домой. Впереди, казалось, не ждало ничего страшного, наоборот, радость встречи, которая после долгого ожидания бывает бурной.

            Но случилось непредвиденное.

            Когда он вернулся в родное село, здесь никого не было. От своего знакомого узнал Иосиф, что всех жителей отправили на переселение в другие края. Он поспешил по указанному маршруту. В дороге застала страшная весть: поезд, в котором ехали егожена и дети, был взорван фашистами.

            Какие раны приносят большую боль? Пуля ранит в бою. Жизнь стреляет порой прямо в сердце. Где найти силы, чтобы оглянуться и понять: не только к тебе ворвалась беда, не только тебя захлестнуло горе. Не одному тебе тяжко. Надо было жить, надо бороться. Надо побеждать.

            Долго горевал Иосиф, эта весть потрясла его, но ведь надо как-то жить, хотя бы во имя других.

            Вместе с остальными Иосиф Гертнер был направлен в Казахстан и 1 января 1942 года приехал в наши края. Вначале поселился в поселке «Победа» Ленинского зерносовхоза и здесь взялся за работу.

            Сперва работал кузнецом, потом на молотилке. Людям сразу понравился этот веселый, энергичный человек, который всего себя отдавал работе и не мыслил существования без дела.

            Иосифа назначают бригадиром отделения. Уже первые успехи в работе заставили его с двойным усердием взяться за нее.

            Когда на собрании однажды был поставлен вопрос о том, кто же будет работать на комбайнах, одним из первых согласился Иосиф. С самого утра, когда трава еще не успевала высохнуть от росы, он был в поле.

            - Дядь Есь, - шутили комбайнеры,- вы что ж это солнца решили не дожидаться, что ли?

            Он отшучивался. Говорили, что порою бригадир был жесток к людям. Не жалел ни себя, ни других. И тем не менее люди уважали его, так как для каждого у него находились доброе слово или веселая шутка. И уже потом, проработав много лет и оставляя комбайн, Иосиф, может быть, с затаенной гордостью глядел на «степные корабли», бороздившие хлебное поле, и бронзовых от загара людей, с которыми работал. Одно утешало, наполняло гордостью изработанное бессонными годами сердце: недаром жил, если помог выйти вот таким людям на главную борозду жизни.

            …В зале было шумно: у людей сияющие лица. Называли имена лучших, вручали награды. Когда объявили, что Иосиф Иосифович Гертнер награждается за трудовые успехи орденом Ленина, собравшиеся притихли, а потом захлопали вдруг гулко в ладоши, загомонили. Со всех сторон послышались возгласы и поздравления…

            А потом, когда на его грудь был уже приколот орден, Иосиф Иосифович не выдержал, и, может быть, впервые за многие годы, проведенные с ним вместе, люди увидели, как из его глаз скатились две светлые, непрошенные слезы.

            Мы сидим в просторной, светлой комнате. За окном, переливаясь в лучах холодного зимнего солнца, весело искрится иней. Иосиф Иосифович молчит, он не любит много рассказывать о своей жизни, но из коротких эпизодов, выхваченных из беседы, я убедился, что она ярка, интересна. За этим лаконичным рассказом стоит он – человек, посвятивший свою жизнь труду.

            - Опять я засиделся, - вдруг спохватывается он, - а работа ждет.

            И торопливо одеваясь, выходит во двор. Я следую за ним. Не оставляет работы этот человек. Именно в труде, большом и благородном, обрел он свое настоящее, человеческое счастье.

                                                                                              Н. Александров