• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях
Главная arrow Костанайский футбол arrow Новое arrow Другая сторона войны

Другая сторона войны

Печать E-mail
Автор Administrator   
03.02.2010 г.

"Костанайские новости" 4 февраля 2009 года

 

«Когда узнаешь, что я погиб, жди ещё три года...»

– Не так легко всё это вспоминать, – говорит Мария Николаевна. – Та жизнь прошла, лишний раз её тревожить не хочется. Но когда статью о «соколах» прочитала, не удержалась и позвонила...
Какой она была в сороковые? Если и сегодня Мария Николаевна держится прямо, говорит чётко, не ссылается на забывчивость и возраст. Письма рассортированы, аккуратно стянуты резинкой. На кухне – белоснежные салфетки, полотенца. Строгость и порядок ухоженной квартиры нарушает лишь попугай Чик. Его клетка открыта, и он рассматривает гостей в своё удовольствие. Садится на стол и клюёт, что понравится.– Мы с Алексеем Корнеевичем Чика любим, – сдержанно улыбается хозяйка.
Так получилось, что первый ее муж – лётчик-истребитель – был Иваном Корнеевым, а бывший артиллерист Игнатенко – Алексей Корнеевич. Благодаря этому совпадению сын Толик долго не замечал, что у него с отцом разные фамилии, пока мать друга не объяснила. А на фотографиях, где он совсем маленький, в руках – самолётики.
– Ему сейчас 65, а самолёты, как и в детстве, на первом месте...
Фотография из газеты "Костанайские новости"Иван Корнеев однажды пошутил: «Родишь девочку – разведёмся...» А с фронта писал: «Нет, Маша, только девочку. Не надо нам больше истребителей, слишком тяжело...»
Когда они в Кустанае познакомились, Иван Егорович уже был офицером и возрастом старше, чем она. Отцу Марии его рекомендовал сам Соколов, начальник школы.
– Людей, которых вы называли в публикации, я знала лично. Соколов, вместе с женой, дочкой и падчерицей, стоял на квартире у моего отца. Когда личный состав школы встречали в Кустанае, папа пошёл на вокзал, чтобы оттуда взять кого-то на постой. Не ради денег, а чтобы внести свой посильный вклад – ведь жить в городе было негде. Под надобности школы освобождали всё, что только было можно...
Их дом стоял в районе нынешнего быткомбината «Север». По тем временам – добротное жильё с надворными постройками. Отец Марии Николаевны собирал свою жизнь, как и свою семью, из осколков. В 20-е годы вместе с женой и детьми перебрался в Кустанай с Рязанщины. Переезд пришёлся на голодные годы. Поселились недалеко от Владимировки. Когда стало невозможно терпеть голод, отправился в город менять вещи на продукты. Вернулся – они уже умерли, жена и дети.
– Отец пережил тяжелейший шок, сам был на грани смерти. За ним стали ухаживать соседки – их семья тоже поредела. Так папа женился на маме, так я появилась на свет. Для отца потом ничего не было дороже семьи. Когда Соколов сказал ему, что за Корнеевым я буду как за каменной стеной, папа согласился на наш брак.
– А если он погибнет, то достойно. Никому не будет стыдно, – добавил Соколов.
За Марию тоже никому не было стыдно. Она окончила Челябинский пединститут, преподавала географию в мужской школе имени Кирова, что стояла по улице Калинина – сейчас это гимназия по улице Алтынсарина. В годы войны Мария Николаевна поработала и политруком в Садчиковке, и военным цензором на телеграфе. Все были заняты, работали, служили. И всё-таки молодой Кустанай жил любовью – короткой, тревожной и незабываемой.
– На памятнике в парке Победы выбито имя Никифора Ореховского – я его помню и живым, и мёртвым. Мы его звали Федей, так как ему собственное имя не нравилось. Его самолёт врезался в землю за большим мостом – многие это видели. Мотор на 6 метров ушёл в землю. Иван попросил, чтобы я помогла женщинам подготовить Федю в последний путь. Это было горько и страшно – мы же готовились на свадьбе гулять, на следующий день со своей невестой должен был идти в ЗАГС...
Многие девушки хотели познакомиться с лётчиками. И Марию просили, чтобы Иван с кем-нибудь познакомил. А она уже думала, как останется, когда Корнеев снова отправится на фронт. Победа уже была не за горами, но это совсем не давало гарантий.
Он погиб в первый день штурма Берлина. Мария Николаевна так и не знает, успел ли Иван получить письмо, в котором писала, что у них родился сын, Анатолий. Вместе с похоронкой она получила пособие – 3 тысячи рублей. С 1 мая 1945 года государство стало платить на ребёнка пенсию – 428 рублей. Но Мария Николаевна продолжала ждать мужа с войны. Три года, как он просил:
– Когда узнаешь, что я погиб, за другого сразу не выходи. Жди меня три года. Больше не жди, не оставайся одинокой, живи счастливо...
Через три года Мария Николаевна вышла за фронтовика, артиллериста, участника Курской битвы. Алексей Корнеевич Игнатенко прошёл через Прохоровское поле. Был тяжело ранен. Сейчас болеет.
– Судьба помогла мне найти счастье ещё раз. Муж – прекрасный человек. К сыну Ивана Корнеева относился как к родному. Потом у нас ещё двое сыновей родились, и все трое – замечательные, помогают нам...
Добавим, что Анатолий Иванович Корнеев, сын истребителя, служил в Якутске, на Северном полюсе, побывал в горячих точках, в сложных ситуациях. Уволился в запас по состоянию здоровья.

«И в какой стороне я ни буду...»

– Летний кинотеатр был на углу, там, где старый музей, – рассказывает Надежда Моисеевна Семашко.
В этом году ей исполняется 90 лет. Она живёт с дочерью Натальей Михайловной, которая историю знакомства родителей знает не хуже мамы. Позвонив в редакцию, сказала, что родители впервые увиделись в кино.
– И вы знаете, какой шёл фильм?– «Свинарка и пастух»... Подробности же стали известны из уст самой Надежды Моисеевны. Её семья переехала в Кустанай в 1940 году из Актюбинской области после того, как арестовали отца. Поплатился за политический анекдот. Лихая судьба забросила арестанта на Дальний Восток, в город Свободный. Название ссылки обнадёживало, отец писал оттуда письма и обещал вот-вот вернуться: «Я здесь заболел и сильно исхудал. Чем вы только будете меня откармливать...»Однако не вернулся. Старший брат Никифор первым перебрался в Кустанай. А потом забрал и остальных, заверив, что «здесь вы хоть картошки наедитесь...»

 Фотография из газеты "Костанайские новости"

Надежда не успела окончить среднюю школу, но и с девятью классами способную девушку взяли на работу в отделение Госбанка. И в Кустанае после небольшого экзамена в банке показали стол и стул – рабочее место.
– Ребят, которые хотели со мной познакомиться, хватало. Но мне никто не нравился. А потом – война...
Стояла осень. Надежда и Шура, подруги, пошли в кино. Движок не тянул, свет гас, по полчаса приходилось ждать следующих кадров. В очередной технический перерыв к ним и подрулили «соколы»: может, познакомимся? Одного «сокола» звали Мишей, второго – Жорой. Из кино они уже шли парами: Миша с Надей, Жора с Шурой.
– Михаил взял меня за руку, а ладони – в мозолях. Накануне мы копали канал от Тобола до порохового завода – каждой организации доводили участок. Ему я сказала, что тружусь на стройке, но Шура уже поведала своему кавалеру, что – в банке. Ребята в тот же вечер назначили нам новое свидание...
Надежда Моисеевна говорит, что не надо принимать её рассказ как весёлый. Жить было очень трудно. Они остались с мамой вдвоём. Братья Никифор, Иван и Алексей Хомко (девичья фамилия Надежды Моисеевны) остались на войне навечно: один – подо Ржевом, второй – в боях за Ростов. Младший, Иван, узнав о гибели братьев, ушёл на фронт, не дождавшись совершеннолетия – и сам остался лежать возле города Бендеры. Не до замужества было, хотя Михаил настойчиво звал в загс.
– Что ж, будем переписываться? – спросил он.
– Можешь, конечно, писать, – сказала она. О любви не говорила – ведь совсем мало знала она Мишу. Через несколько недель после знакомства был сформирован и отправлен на фронт авиаполк, где он служил техником-механиком. С дороги прислал четыре письма, и писал до конца войны. И Жора писал Шуре, но ответов не получал. Девушка ушла добровольцем на фронт, служила при штабе.
«Почему ты не отвечаешь Жоре?» – спрашивала Надя в письмах. «Здесь таких Жор знаешь сколько? А есть и получше...» – отвечала подруга.
Жора, по словам Надежды Моисеевны, был красавцем, но Шура искала более удачную партию и в конце концов нашла. Вышла замуж за боевого офицера, побывала в Берлине, после войны благополучно жила в Тамбове. А Надежда Моисеевна со своим Михаилом Васильевичем продолжала переписку. Он тоже брал Берлин, потом уехал к матери в Крым, куда звал и Надежду. Но она отказала, чтобы не оставлять мать одну. Тогда Михаил сам прибыл в Кустанай. С трофейным немецким чемоданом, который и сегодня служит семье. И очень удивился, узнав, что Надя получила новую квартиру.
– Банк о своих сотрудниках даже в войну заботился. Нам и зарплату хорошо добавляли, и квартиру дали. Хотя она была совсем без мебели, мы с мамой очень радовались...
Михаилу Васильевичу в Кустанае сразу нашлось дело. Он работал в малой авиации инженером. С его помощью старый аэропорт в Кустанае поменял статус – с военного на гражданский. Вместе супруги прожили более полувека, плюс три года переписки. Сын Алексей стал, как и отец, авиатором, живёт во Владивостоке. Надежду Моисеевну Нацбанк не забывает и сегодня. А Михаил Васильевич до этих дней, к сожалению, не дожил.

http://kstnews.kz/index.php?a=2842&page=1

Последнее обновление ( 03.02.2010 г. )
 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


Сцена из спектакля И.Щеголихин "Снега метельные" 1984


Сактаганов Абдрахман


День лыжника

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.271 сек.