• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях

Султан Баймагамбетов

Печать E-mail
Автор Administrator   
28.03.2015 г.

"Знамя Победы". 1975 год

 

1

            Конец июня 1963 года. Я приехал в Ленинград, чтобы побывать в тех местах, где двадцать лет назад участвовал в боях.

            Сразу же по приезду в город, не задерживаясь, я отправился к Московскому вокзалу, чтобы сесть на поезд Ленинград-Волховстрой. Через некоторое время поезд, составленный из зеленых вагонов, взял направление на Волховстрой. Передо мной открылся густой, небесного цвета лес, окутанный сизой дымкой. Усеянные зелеными иголками сосны, белые березы с зелеными листьями – все казалось до родного знакомыми. Лес как-будто звал, манил меня к себе. Окутанные в летнее марево голые сопки, постепенно удаляясь, отставали один за другим.

            Открыв окно вагона, я смотрю на волховскую степь, некогда ставшую ареной кровавых битв. Этот болотистый край в те тяжелые дни был спутником моих сокровенных дум, давал крылья моим мечтам. В этом крае не раз пролились мой солдатский пот, моя кровь.

            Поезд приближается к станции Мга. На этой станции в 1942 году стояли фашисты. Здесь они занимали прочную позицию, усеянную железобетонными дзотами, противотанковыми рвами и заграждениями из колючей проволоки. Пройдя через Мгу, поезд приближается к Синявинским высотам. Участок между Мгой и Синявино был тогда самым центром ожесточенных битв и часто назывался в сообщениях Советского инфорбюро.

            Сейчас в этих местах не осталось никакого следа от тех тяжелых боев. Густые сосны, зеленые тополя, укрывая рану земли, растут всюду. При виде Синявинских высот мне вспомнились имена двух героев. Один из них – Герой Советского Союза, лауреат Ленинской премии, пламенный поэт Муса Джалиль, а второй – Герой Советского Союза Султан Баймагамбетов.

            Муса Джалиль в первые годы войны воевал у Синявинских высот, здесь же начал писать первую свою фронтовую лирику. У этих высот раненого поэта враги, окружив, взяли в плен. Последнюю пулю поэт предназначал себе, но пистолет дал осечку.

            Вышедший в наступление в направлении Мги с подножья этих Синявинских высот Султан, сокрушая на пути многие оборонительные крепости врага, погиб смертью героя, под проливным огнем закрыв грудью огневую точку фашистов.

            Синявинские высоты вновь напомнили мне жизненный путь моего земляка Героя Султана. Я надолго задумался о нем. Поезд, как караван жизни, пересекая густой лес, идет к Волхову-реке. Я снова смотрю на уплывающие назад Синявинские высоты. Мне отчего-то кажется, что Султан все еще остался там, лежит, и от этого ноет сердце. А священные страницы жизни моего славного земляка, переворачиваясь, проходят перед моими глазами, как тот молодой тополь, что закружившись, скрылся из моих глаз.

 Бюст Султану Баймагамбетову в России

2

            Ночь. Темная, беспросветная ночь, обхватившая своими огромными крыльями землю и небо. Хорошо видные днем издалека зеленые леса, ровные поля будто скрылись с лица земли. Огромная тень ночи намертво накрыла их всех. Стоит, кажется, сделать шаг и ты провалишься в неведомую бездонную пропасть. И в такой темной ночи Султан и его товарищи идут в боевом походе. По пути встречаются воронки от авиабомб. Срезанные осколками стволы сосен похожи на солдат-инвалидов. В темной ночи высоко в небе слышен гул мотора вражеского самолета-разведчика. Враги, как стервятники, прикрываясь темнотой, ищут себе добычу. Проходят наши машины с пушками. На шоссе хозяева они, да танки. Пехота, проваливаясь по пояс в болотную жижу, идет по обочине шоссе. Если раньше, в мирное время, ночь представлялась нам неведомым пугалом, то теперь она кажется верной и доброй спасительницей, способной защитить от ненасытной смерти.

            Полк Султана, отдыхая только днем, три ночи подряд шел таким походом. На четвертые сутки, в полночь полк остановился недалеко от линии фронта. У открытой рощи среди лесов весь полк выстроился в ряд. Высокого роста, худощавый комиссар полка, выйдя перед строем, сказал:

            - Перед нами колыбель революции – Ленинград. Ненавистный враг, окружил город, взял его в тиски. Острием штыка, мощью наших рук мы должны разгромить вражеские крепости и спасти Ленинград от блокады. Такое боевое задание дает нам Родина-мать. Выполнять наказ Родины, страны – гражданский долг каждого бойца.

            Голос комиссара крепчал. Каждое его слово, проникая в сердца людей, удесятеряло их силу.

            В тот же день рота Султана, пользуясь ночной темнотой, заняла позицию на передовых траншеях. Султан заступил в караул. Впервые в жизни видевшего фронтовую ночь Султана одолевали тяжелые думы. Казалось, что весь мир стоит перед бурей, и, затаив дыхание, тихо ждет чего-то страшного, неведомого. Только извивающаяся маленькая речка издает еле слышный вздох и в ее вздохе чувствуется глубокая скорбь. Скорбью охвачена и раненая береза, стоящая у берега реки. В тихом шелесте листьев скрыта, кажется, своя сокровенная тайна. Этот лес показался Султану своим родным лесом, что окружал Кояндыагаш. Лениво текучая маленькая речка напоминала ему реку Тобол.

            В темной ночи Султан думает о своем далеком родном ауле. Вспомнились рассказы отца Биржана. Отец Султана – Биржан был более или менее грамотным человеком, простым и общительным. Он знал много сказок, преданий. В длинные ночи, заслушавшись сказками отца, Султан иногда не замечал, что засыпает. Один из предков Султана – Байкулак был батыром.

            Отец рассказывал: в одной из битв с захватчиками пика противника глубоко проткнула скулу батыра и переломилась. Но Байкулак не бросил поле битвы. Просто, выдернув обломок пики, как занозу, на которую не стоит обращать внимания и, выбросив ее вон, он с прежним ожесточением продолжал громить врага.

            Однажды, вернувшись с озера, куда ходил с друзьями купаться, Султан застал отца тяжелобольным. Скуластое его лицо заострилось, глаза провалились вглубь. Он тяжело и часто дышал. Кивком позвав Султана к себе и посадив около себя, он долго лежал молча, лишь немощной рукой теребя кудри сына.

            - Сынок, - сказал он слабым голосом. – Была у меня заветная мечта: дать тебе хорошее образование, каких бы трудов это ни стоило, и видеть большим ученым. Но мечте моей, видно, не суждено сбыться…

            Султан тогда не понимал весь смысл этих слов. И только через неделю, когда черная безжалостная смерть, несчастьем обрушившись на семью, унесла Биржана в своих костлявых объятьях, Султан понял, что они означали. Ненадолго пережила супруга Кульжамал. Так Султан и Зейнеп остались сиротами. Но Советская власть не оставила их в беде. Обоим помогла, учила в школе, воспитала. Родина-мать взяла их под свое широкое крыло. И вот теперь, когда Родине угрожает враг, разве может Султан оставаться в стороне?

            Перед мысленным взором Султана встала сестра Зейнеп в день проводов его в армию. Опечаленная, она все время плакала, ласкалась к нему. По щекам катились бусинки крупных слез. Думала ли, знала ли она, что Султан больше не вернется живым в родной аул? «Почему я сам тогда не плакал вволю? Поплакал бы и, возможно, на душе стало легче», - подумал Султан. Но, нет. Тогда бы он показался людям слабым и безвольным. Да и друзья стали бы подтрунивать над ним:

            - Чего это ты ревешь, как мокрая курица? Ведь не на смерть едем, а служить Родине, - сказали бы они.

            Кто же мог тогда знать, что будет война, какую не знала история?

            …Вдруг ночную темноту распорола яркая вспышка внезапно выпущенной ракеты, и Султан отвлекся от своих тяжелых дум. После ракеты вспыхнули прожекторы, которые, обшарив небо вдоль и поперек и не найдя ничего тревожного, постепенно начали затухать. Султана, сперва охватило волнение, но оно быстро улеглось, как та быстро погасшая ракета. Он понял, что это ложная тревога. Действительно, ночь прошла не по-фронтовому спокойно.

            Назавтра небо затянули тяжелые свинцовые тучи и к полудню начался проливной дождь. Поэтому ни наши ни фашисты активность не проявляли. Шла лишь редкая артиллерийская перестрелка, эхо выстрелов которой отдаленно напоминало раскаты грома. Вернувшись в блиндаж, Султан сел писать письмо сестре. В письмо вложил стихотворение собственного сочинения, где говорилось о братской любви к сестре и о той роли, которую занимает она в жизни каждого.

            «…Без сестры жизнь – не жизнь.

            А с ней легче переносятся невзгоды», -

            такими словами заканчивалось стихотворение. Но у Султана есть сестра, есть родня страна, Родина-мать. Он сейчас защищает их и будет защищать до последнего вздоха.

 

3

            Утреннюю тишину нарушил мощный гул артиллерийской канонады. Над позицией врага заплясали огненные вихри. Это началась наша артподготовка. Артиллеристы полчаса долбили вражеские дзоты и траншеи. После этого под прикрытием танков в атаку вышла пехота. Однако атака захлебнулась. Когда наши артиллеристы начали бить по передовой линии, фашисты отошли вглубь, а потом, после канонады, успели вернуться. И теперь они сами начали бить прямой наводкой по нашим.

           Султан Баймагамбетов Укрывшись в воронке от снаряда и установив свой пулемет, Султан начал вести огонь по фашистам. Но их прикрывает лес, они там. Поэтому трудно вести прицельный огонь. К тому же от артиллерийской канонады все смешалось вокруг, а от едкого, черного дыма, застилающего поле битвы, ничего не видно. Из-за этого часть Султана вынуждена была приостановить наступление.

            - Воздух, воздух! – крикнул вдруг напарник Султана. Султан посмотрел вверх. Там, в небе, как стаи стервятников, показались вражеские самолеты. Они шли сомкнутым строем очень низко, почти касаясь крыльями верхушек деревьев. И над нашей позицией держались нагло, сея за собой смерь и разрушение. «Где же наши?» - с досадой подумал Султан. Но их не было видно. В то время у нас еще было мало самолетов.

            Вдруг ударная волна близко разорвавшейся бомбы, подняв высоко над землей, бросила Султана далеко от того места, где он раньше лежал. От сильного удара Султан потерял сознание. Оно возвращалось медленно, с трудом. В ушах стоял шум. «Кажется, цел», - подумал Султан, осматривая и отряхивая себя. Потом он посмотрел вокруг. Напарник его тоже был цел и невредим. Высунувшись из воронки, тот звал его к себе. Султан ползком направился к нему.

            - Кажется, ты ранен. Кровь течет, - сказал напарник, осмотрев Султана. Оказывается, разгоряченный Султан не заметил, что осколком снаряда ранен в плечо. Поднеся руку к ране, он почувствовал острую боль.

            - Иди быстро в медсанбат. Такая рана не из легких, - сказал его товарищ. Но Султан не послушался его.

            - Ну, нет. С каким лицом я пойду туда, если не убил ни одного фашиста? Стыд, позор же ведь, - сказал он.

            Наше наступление в этот день не дало почти никакого результата. Фашистские самолеты, накатываясь волна за волной, целый день бомбили позицию наших войск. Только к вечеру рота Султана смогла собраться вместе. Некоторые бойцы были убиты, многие – ранены. Шесть раз был ранен и Султан. Но все они были легкими.

 

4

 

            - Ну ты, Султан, заговоренный. Тебя пуля не берет, - шутили вечером товарищи. Но Султану было не до смеха. Глаза его горели ненавистью к врагам. Никогда он не забудет сегодняшнюю картину боя, никогда не смирится с мыслью, что не может убить ни одного врага. Он должен беспощадно их уничтожать, видеть их смерть собственными глазами. С этими мыслями он до глубокой ночи лежал с открытыми глазами. Некоторые его товарищи взялись за письма, сообщая родным и близким о своих впечатлениях от прошедшего боя. Султан не стал делать этого.

            Небо затянуто серой пеленой – тяжелыми ливневыми тучами. Но дождя все нет. Нет также ясности. Тучи, то скучиваясь, то распадаясь, стоят неподвижно и тяжело дышат.  Также тяжело дышит фронт. Дальнебойная артиллерия обеих сторон лишь изредка перекликается грозными рыками, а потом как усталый лев надолго замолкает.

            Под облаками, как паук, зацепившийся за свою паутину, висит аэростат-разведчик. По форме он напоминает надутый воздухом бычий пузырь.

            Лучи утреннего солнца с трудом пробиваются сквозь серую пелену и тогда тень облаков падает на окружающий лес.

            Султан сейчас стоит на дне траншеи. От пороховой копоти лицо его почернело, приобрело оттенок южного загара. Под тяжестью бремени он, кажется, стал чуть ниже, но сохранил гордую осанку. Черные уголья глаз горят огнем, смотрят зорко.

            Он до сих пор не может забыть картину вчерашнего боя. Душа горит адским пламенем, ненависть к врагу червоточиной гложет сердце.

            Наконец, разорвав свинцовую тишину утра, в полный голос заговорили пушки, минометы. Снаряды и мины, с воем голодного волка, рвутся то тут, то там. Огонь их густой, но пока блуждающий. То недолет, то перелет. В местах, где рвутся снаряды, вверх летят комья земли, вспыхивает яркий сноп огня. Ударная волна, кажется, способна перевернуть все на своем пути, унести человека, как ветер перышко. В таких случаях союзницей становится земля. Хотя она сама вся изранена, но старается защитить нас от любой напасти.

            Султана и его напарника,  боевой готовности прижавшихся ко дну траншеи, тоже спасает родная земля. Они уже несколько раз были накрыты землей от близко разорвавшихся снарядов.

            - Жив ли ты, Султан, не ранен? – спрашивает в таких случаях его напарник.

            - Жив, - вот весь его ответ.

            Мощь вражеского огня все нарастает, снаряды ложатся все гуще. От их взрывов земля ходит ходуном, дрожит и звенит все вокруг. Кажется, фашисты решили этим огнем стереть всех с лица земли. Но наши выдержали. Выдержал и Султан. Приготовив пулемет к бою, он зорко смотрел вперед из-под надвинутой на лоб каски.

            Артиллерийскую подготовку фашистов завершили их шестиствольные минометы. Звук их летящих мин очень неприятен для непривычного уха. Он похож на истошный вопль ишака и сильно действует на нервы.

            Сразу же после артобстрела фашисты вышли в атаку. Как и прежде, впереди цепи шли танки. Вооружившись гранатами, Султан ждал их приближения. Ждали и другие бойцы. Когда черные махины приблизились на столько, что их можно было достать гранатой, Султан первым бросил под танк связку гранат. Танк сразу же, вспыхнув снопом огня, закружился на месте. Султан взялся за пулемет и стал поливать огнем фашистскую цепь. Не ожидавшие такого отпора самонадеянные, наглые фашисты заплясали, заметались, как звери, попавшие в западню. Многие валились тут же, срезанные нашими очередями. Их цепь заметно поредела. Так и не продвинувшись вперед ни на шаг, фашисты залегли, а потом трусливо побежали обратно.

            Наши бойцы только и ждали этого момента и бросились преследовать фашистов. «Настичь их, не давать уйти» - таково был желание каждого бойца. Но вот цепь фашистов настигнута. Не видя иного выхода, они бросились в рукопашную. Султану попался здоровенный, откормленный фашист. Схватка их была долгой. Это была схватка не на жизнь, а на смерть. Захватив фашиста в тиски, Султан бросил его на землю. Но тот, оказывается, тоже хорошо владел приемами борьбы. Он отбросил Султана через голову. Их поединок начался снова. Видя, что Султана силой ему не одолеть, фашист стал шарить по кобуре пистолета. Этого только и ждал Султан. Тигром бросившись к фашисту, он схватил его за горло и стал душить. Враг начал задыхаться. В это время на помощь Султану подбежал один из бойцов. Совместными усилиями, связав фашиста, они притащили его в траншею. После боя он был отправлен в спецотдел дивизии.

            Сегодняшним боем Султан остался доволен. Отомстил за вчерашнюю неудачу. На его счету уже один подожженный танк и взятый в плен немецкий офицер.

            - Ну, сегодня буду спать со спокойной совестью, - с улыбкой отвечал он своим товарищам, когда те справлялись о его самочувствии.

            Постепенно надвигался вечер. Фронт, утихая, начал отходить ко сну.

 Указ

5

            Назавтра обе стороны прекратили боевые действия. Установилась фронтовая тишина, которую лишь изредка нарушали мелкие перестрелки противников. Обе стороны, как борцы на ковре, делающие вид, что избегают активных действий, а на самом деле только ждут благоприятного момента, зорко следили друг за другом издали.

            Погода в этот день была скверной: шел мелкий моросящий дождь, доставивший нашим бойцам много неприятностей. Да еще по болотистому лесу труднее стало передвигаться. Болотная грязь липла к сапогам, стараясь оторвать их от ног. Не было сухого места, чтобы присесть, отдохнуть.

            Султан не обращал внимания на погоду. Он все еще жил прошедшим боем. Перед глазами вновь проходили картины вчерашнего дня. Подожженный им фашистский танк с крестом на боку, искавшие «жизненного пространства» и сложившие свои головы на клочке чужой земли фашисты, конец боя, когда он захватил в плен немецкого офицера – все это так свежо было в памяти.

            С особой теплотой он вспомнил свою встречу с командиром полка, к которому привел его командир роты Пономарев. Командир полка был среднего роста, красивым молодым человеком. Встретил их в командном пункте полка. Перед ним лежал роман Льва Толстого «Война и мир». Видимо, он учился у Кутузова полководческому искусству. Командир полка расспрашивал Султана о здоровье и самочувствии, объявил благодарность за проявленную отвагу в бою. Говорил он неторопливо, как бы взвешивая каждое слово и смотрел на человека проницательным взглядом ясных, искристых глаз. Все в нем выдавало умного и спокойного, знающего свое дело человека. Из разговора стало ясно, что он уже знаком с прошлым Султана.

            - Вы были призваны в армию до войны. Прошли хорошую боевую подготовку. Судя по оценкам за стрельбу из винтовки, вы – снайпер, - командир полка выжидающе посмотрел на Султана.

            - Да, это так, - четко ответил Султан.

            - Я это вот почему вспомнил, - сказал командир полка. – Мы сейчас перешли в оборону. Может статься, что надолго. В это время надо бы «поохотиться».

            Султан сразу понял, о чем идет речь. Метко сказано – «поохотиться». Для фашистов, вероломно напавших на мирную страну и зверствующих там, разрушая города и села, иного сравнения, кроме слова «зверь» нет.

            - Я бы предложил вам стать одним из таких охотников.

            - Слушаюсь! – ответил Султан.

            Отдав честь, Пономарев и Султан вышли из блиндажа комполка. Дождь все шел. Отсюда вглубь леса уходило множество пересекающихся друг с другом солдатских троп. До войны здесь, наверное, никто не жил, а теперь вот их пути пересекаются на каждом шагу.

            Год назад Султан не думал, не знал, что ему придется исходить ленинградскую землю вдоль и поперек. Правда, он с детства мечтал попасть в Ленинград. Синяя гладь реки Невы, рассекающая великий город на две части, небесного цвета свод Исаакиевского собора, медный всадник, державший в своей державной руке повод норовистого коня, штаб революции – Смольный – все это влекло Султана к себе. Ему хотелось побывать в тех местах, где некогда ходили Пушкин и Лермонтов, искупаться в воде Невы. Теперь этот город окружен врагами со всех сторон. Султану трудно было смириться с мыслью о блокаде. В это же время он гордился тем, что является защитником любимого города.

            - Наш командир прекрасный человек, не правда ли? – Голос Пономарева прервал размышления Султана.

            - Да, хороший человек, - поддержал Султан Пономарева.

            - Он опытный командир, закаленный во многих битвах. Воевал в Испании, на Халхин-Голе. Теперь вот взял в свои руки судьбу нашего полка.

            - Мне он показался вдумчивым, спокойным человеком, - подытожил Султан свое мнение о командире полка.

            - С таким командиром можно поспорить со смертью. Вместе с ним и смерть не страшна.

            - Судьба солдата зависит от полководца. Это известно, - сказал Султан.

            - Ты прав, - горячо поддержал его Пономарев. – Мы должны знать, с кем вместе идем в битву, на ратные походы. Вот почему я говорю тебе о нем.

            Лес кончился, показались сопки, изрытые воронками поляны. Отсюда теперь недалеко до линии фронта.

            Прошла ненастная дождливая осень. Наступила суровая фронтовая зима. Теперь почти каждый день дует сильный холодный ветер, который зло, со скрипом качает вековой лес. По земле змейкой стелится поземка.

            Султан и его напарник, укрывшись недалеко от линии обороны противника, лежат в секрете. Расстояние до фашистов самое большое метров сто. Было раннее утро. Дневной свет только-только начал срывать с природы покрывало ночи.

            - Что за наваждение? Смотри! – сказал вдруг напарник Султану. Посмотрев в указанное направление, Султан увидел впереди охваченного огнем солдата.

            Два дня тому назад фашиты взяли в плен одного нашего тяжелораненого солдата. От него потребовали выдать сведения о численности наших войск и о предстоящих планах нашего командования. Но тот отказался. На всех допросах молчал, как глухонемой. Пытаясь во что бы то ни стало выведать тайну, фашисты применяли к нему самые изощренные пытки. Каленным железом жгли спину. Но тайну так и не смогли выведать. Тогда фашисты облили его бензином и подожгли, а затем погнали в нашу сторону. Он упал на середине ничейной полосы и сгорел.

            Факелом горевшим на снегу этот солдат показался Султану Прометеем, взывающим к мести. Его смерть еще раз обнажила Султану всю нечеловеческую натуру фашистов и была еще одним свидетельством актов их зверства. Казалось не только того солдата сожгли они а и сердце самого Султана и от этого ненависть его к врагам стала еще сильней.

            - Я должен отомстить сегодня за этого солдата, - сказал он своему товарищу. Он до позднего вечера, затаив дыхание, пристально следил за тем местом в обороне фашистов, где они совершили это злодейство. Он забыл почти все на свете. Перед его глазами стояли лишь тот солдат, погибший мученической смертью и звероподобные фашисты, которых надо уничтожать.

            Прошло немало времени, прежде чем из вражеской траншеи высунулась голова фашиста. Они, безусловно, догадывались, что их нечеловеческий акт не останется не отомщенным. Поэтому до поры до времени трусливо жались ко дну траншеи. А этот высунувшийся, видимо, был их разведчиком. Ожидавший этого момента Султан немедленно нажал на спусковой крючок винтовки. Фашист дернулся головой, затем в неестественной позе медленно мешком начал сползать с бруствера.

            - Прямо в голову. Упал. Так ему, зверюге, и надо! – радостно воскликнул напарник, обнимая Султана.

            Так началось «охотническое» ремесло Султана на фронте. В этот момент ему вспомнился давнишний разговор с командиром полка. Тот тогда давал совет заняться охотой на фашистов и вот, выполняя его задание, Султан открыл счет уничтоженным врагам.

  Представление к званию Героя Советского Союза         

6

            В один из зимних вечеров в просторной землянке собрались коммунисты роты. На повестке их собрания стоял лишь один вопрос. Это было заявление Султана о приеме его в ряды партии. По этому вопросу первым взял слово командир роты Пономарев. Рослый, неторопливый в движениях и речи Пономарев и на этот раз начал спокойно.

            - Султан Баймагамбетов пришел к нам на фронт рядовым бойцом. Сейчас он старший сержант. В боях за Родину проявил геройство и отвагу. За время, когда наш полк стоял в обороне, он уничтожил 35 гитлеровцев. Это только его охотничий счет. А сколько фашистов он уничтожил со своим «максимом»! Султан Баймагамбетов своей отвагой заслужил у солдат уважение и авторитет. Он к тому же хороший агитатор. Его имя хорошо известно в нашей части, а подвиги – пример для подражания.

            После Пономарева дали слово Султану. Он поведал собранию о том, что родился 1 апреля 1921 года в селе Кояндыгаш Семиозерного района, Кустанайской области, что призван в армию еще перед войной.

            - Есть ли вопросы к Султану? – спросил батальонный комиссар, обращаясь к коммунистам.

            - Какие книги из художественной литературы любите читать? – задал вопрос кто-то из задних рядов.

            - Очень люблю читать «Как закалялась сталь» Николая Островского. Героический образ Павки Корчагина производит на меня неизгладимое впечатление,- ответил Султан.

             С собрания Султан возвратился в приподнятом настроении. Собрав своих товарищей по блиндажу, он с сияющим радостью лицом сообщил им, что принят в партию.

            - Долго не решался подавать заявление о приеме в ряды партии, волновался. Чтобы быть достойным высокого звания коммуниста, нужно иметь большие заслуги перед Родиной. Коммунист – это выражение ума и геройства. Отвечаю ли я всем требованиям – не мне самому судить. Коммунисты, а также командир роты Пономарев высоко оценил мой скромный вклад во всенародную борьбу с врагами, и за это им мой земной поклон, - сказал Султан.

            - Кого же будут принимать в партию, если не таких, как ты? Меня только что прибывшего на фронт и еще не нюхавшего пороха безусого юнца, что ли? – вставил слово молодой солдат, сидевший возле двери.

            - Не скромничай, - поддержал его другой солдат, что сидел справа от Султана. – Ты действительно заслужил, чтобы быть принятым в партию.

            - Ну, раз так, то давайте отвлечемся от дискуссий по этому вопросу и споем какую-нибудь песню, - сказал Султан. – Давно мы не пели родные напевы. Споем нашу народную, вспомним родную сторону, свои села и города, родных и друзей.

            Молодой солдат будто ждал этого предложения. Своим грудным голосом он затянул старинную народную песню. Это была песня о любви юноши и девушки. Они живут в разлуке, но юноша верит, что скоро соединится с любимой навеки. Песня была немножко грустной, но в то же время полна любви, веры и оптимизма.

            Султан и его товарищи, зачарованные молодым голосом, сидели тихо, боясь вспугнуть песню и созерцательно смотрели на огонь печурки. Огонь в печи трещал. Кипела вода в котелке на печи, а песня ширилась и крепла. Ей было тесно в маленькой землянке.

            Песня заставила Султана забыть на миг обо сем происходящем и мысленно он был сейчас не здесь, на фронте, а в своем родном Кояндыагаше. Перед его глазами, как кадры из кинофильма, проходили картины довоенной жизни села: односельчан, мирно беседующие где-нибудь на людном месте, жизнерадостная молодежь, сочетающая труд с учебой и весельем и нарядные заневестевшиеся девушки, оглушая улицу смехом и шутками, идущие в сельский клуб. Виделась среди них и какая-то незнакомка, образ которой он никак не мог четко представить, но всем своим существом желал, чтобы этот расплывчатый образ сейчас неотступно стоял перед ним.

            До призыва в армию Султан не успел влюбиться, вернее считал, что еще рано. После службы он хотел продолжать свое образование, а потом уже искать свою любовь. И теперь, слушая песню о любви, он очень жалел об этом. Были девушки-красавицы, которые не раз вздыхали тайно о нем. И Султан был неробким. Открыл бы одной из них свое сердце и сейчас переписывался с ней. А письмо любимой – самая лучшая поддержка для бойца в трудную минуту. Султан не раз видел, как бойцы, получившие накануне письма от своих девушек, потом творили чудеса на поле боя.

            Кончилась песня, наполнив блиндаж ароматом степей, гор и долин, заставив каждого вспомнить дорогие сердцу образы. В блиндаже воцарилась тишина.

 

7

            Полк Султана вот уже десять дней находился на отдыхе в десяти километрах от линии фронта. Бойцы приводили себя в порядок: пополняли новыми бойцами свои ряды. Одновременно усиленно проходили боевую и политическую подготовку.

            В один из дней было объявлено о сводном построении всего соединения, в которое входил и полк Султана. Получив приказ, полк по берегу речки направился к месту сбора. Впереди со знаменем шел командир полка. Запевалы затянули строевую песню. Эта была песня о Щорсе.

Шел отряд по берегу,

Шел издалека.

Шел под красным знаменем,

Командир полка.

            Эта песня как будто специально сочинена для этого полка. И он идет по берегу речки, и командир его шагает под красным знаменем.

            - Песня написана будто о нас. Ее авторы будто предвидели сегодняшний день, - сказал Султан своему товарищу, шагавшему рядом.

            - Она родилась в полку Щорса, когда он находился в походе,- объяснил тот.

            Революционная песня захватила всех бойцов и они дружным голосом поддержали запевал. Окрыленные ею, они шагали легко, как на учебном плацу.

            Полк остановился на открытой поляне среди леса. Спустя некоторое время подошли и другие части соединения. Поздоровавшись с частями, к бойцам обратился пожилой генерал, за плечами которого было немало перевиденного и пережитого. И хотя он ничего определенного не сказал о планах нашего командования, но по всему чувствовалось, что назревают большие события.

            К этому времени Султан был парторгом роты. На этой работе он проявил себя с неплохой стороны. Он умел вдохновлять людей зажигательным словом, а собственное слово у него никогда не расходилось с делом. Именно поэтому ему было предоставлено слово на сборе. Рассказав о своем боевом пути, он подытожил:

            - Я всегда иду в бой, чтобы мстить врагам. Фашистов буду уничтожать беспощадно. Все отдам для победы, а если нужно – то и жизнь.

            Султана слушали с большим вниманием. Остался доволен его выступлением и старый генерал.

            Вечером вместе с другими командирами Султана пригласили в штаб армии. Здесь генерал раздал каждому политработнику по пакету.

            - Пакет вскрыть перед ротой в шесть часов утра, - сказал он.

            Назавтра в назначенное время бойцы роты были построены в шеренгу. Было еще темно, в лесу стоял туман. Вскрыв пакет, Султан начал читать. Это был приказ к наступлению. Сразу же многоголосно заговорили наши пушки. Час испытания настал. Полк вышел в наступление.

            Продвигаясь по лесу, рота Султана приблизилась к фашистам до ста метров. Идти теперь во весь рост невозможно, так как со стороны противника льет свинцовый дождь. Поэтому бойцы продвигаются по-пластунски.

            До вражеских окопов осталось метров пятьдесят. Совсем недалеко. Один решительный прыжок и фашисты будут выбиты из окопов. Но эти метры, каждый сантиметр которых простреливается насквозь. К тому же, прямо перед ротой, оказался сильно укрепленный дзот, откуда фашисты ведут шквальный огонь из пулемета. Этим пулеметом они уложили уже немало наших бойцов. Султан решил во чтобы то ни стало уничтожить его. Он ползком направился к нему. Используя складки местности, а также промежутки между очередями, Султан шаг за шагом приближался к дзоту.

            Вдруг вражеский пулемет умолк. Султан хотел было выскочить и бегом броситься к пулемету, но подумал, не хитрость ли это? Действительно, едва он зашевелился, как снова заговорил пулемет.

            Всей роте стало ясно, что, не уничтожив этот дзот, невозможно сделать и одного шага вперед. Судьба всех бойцов зависела от того, будет ли уничтожен пулемет. Султан хорошо понимал это. Именно поэтому, презрев смерть, он продолжал ползти вперед. За каждым его движением с напряжением следили все бойцы роты. Взоры сотен людей, их надежды незримой нитью связаны были сейчас с ним.

            До дзота осталось метров 25. Теперь каждый из них мог стоить Султану жизни, так как фашисты уже засекли смельчака и весь огонь перенесли в его сторону. «Нужно прикинуться убитым и, когда фашисты перенесут огонь в другую сторону, преодолеть расстояние, достаточное для броска гранаты», - подумал Султан. Он так и сделал. Как только фашисты, сделав короткую передышку, перенесли огонь в сторону роты, Султан стремительным рывком преодолел несколько метров и с ходу метнул в дзот гранату. Раздался оглушительный взрыв. Когда дым рассеялся, Султан увидел на месте дзота зияющую воронку, из которой вырывались языки пламени. Дзота больше не существовало.

            Ожидавшие этого, бойцы роты бросились в атаку. Но в это время слева заговорил другой дзот, скрытый до поры до времени. Рота снова вынуждена была залечь.

            Замешательство товарищей заставило Султана направиться к этому дзоту. Он знал, что это последняя сильная преграда на нашем пути и, что за ней наша победа в этом бою. Следовательно, нужно уничтожить дзот любой ценой. Но как? Другой гранаты у него не было, автоматная же очередь бессильна против толстенных стен. Он уже пробовал, но вражеский пулемет по прежнему захлебывается очередями, сея вокруг смерть.

            Рота снова начала следить за движениями Султана, который с беззаветной отвагой продолжал ползти к дзоту. Вся надежда сейчас на него одного. Заткнет глотку пулемета, мы победим, а нет – придется расплачиваться ценой огромных потерь. Может статься, что под прикрытием его огня фашисты сами перейдут в контратаку.

            Прижимаясь к земле, Султан продолжал ползти. Наконец, он остановился недалеко от дзота, чтобы подумать и принять решение по обстоятельству. «Огневая точка фашистов должна заглохнуть навеки. И я это сделаю. Любой ценой, даже жертвуя собственной жизнью. Другого выхода нет!» - подумал Султан. При этой мысли его сердце учащенно забилось. На миг он вспомнил свою прошлую жизнь, сестру Зейнеп, друзей и товарищей по оружию, свою Родину. Вот за их честь и свободу, за их счастье он должен пожертвовать собой. Он погибнет, но своей смертью поможет им отстоять свою независимость, строить счастливую жизнь.

            Эта мысль как бы придала крылья его решимости. Стремительно выскочив, он за считанные секунды достиг амбразуры дзота и грудью закрыл огненную пасть пулемета. Пулемет сразу же захлебнулся и умолк. И тут наши бойцы бросились в атаку. Ненависть к врагам и любовь к Родине, смерть юного героя, ради них пожертвовавшего самым дорогим – свой жизнью, переполнили чашу их гнева и они страшным валом накатились на вражеские окопы. Фашисты не выдержали их удара, дрогнули и в панике побежали с поля боя.    

            Кончился бой. Над ленинградским лесом сгустились вечерние сумерки. На небе, как сердце недавно погибшего героя, зажглись звезды. На этой ленинградской земле прах героя был предан земле.

            - Прощай, родной, славный сын казахского народа! – сказал старый генерал, с земным поклоном прощаясь с Султаном. В честь героя у его могилы было дано несколько залпов из винтовок. А назавтра геройский поступок Султана стал известен на всех фронтах Отечественной войны. Президиум Верховного Совета СССР Указом от 21 февраля 1944 года присвоил посмертно Султану Баймагамбетову звание Героя Советского Союза.

           

***

            Давно кончилась война. Много лет прошло, много воды утекло с тех пор, когда Султан погиб смертью героя. Но имя героя вечно живет в наших сердцах.

            Средь густого леса застыли в строю солдаты. Как некогда Султан, они сейчас проходят воинскую службу. Командир по именному списку вызывает фамилию каждого солдата. Поверка.

            - Султан Баймагамбетов! – послышался звучный голос командира. Из строя на шаг вперед вышел молодой солдат и по-военному отчеканил:

            - Герой Советского Союза, старший сержант Султан Баймагамбетов в бою за Ленинград, за честь и независимость Советского Союза погиб смертью героя!

            Чеканя шаг, твердой поступью солдаты углублялись в лес. Перед ними незримо шагал и Герой Советского Союза султан Баймагамбетов.

                                                                                 Сырбай Мауленов

Перевод с казахского И.Шомбекова

Последнее обновление ( 29.03.2015 г. )
 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


1982 год


"Тобол" - "Астана" 1:0


Новошумное

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.268 сек.