• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях

По новым местам

Печать E-mail
Автор Арман Козыбаев   
10.11.2009 г.

Отрывок из книги А.А.Кауфмана "По новым местам". С.-Петербург 1905 год

 

…Есть еще группа крестьян, какого-то неопределенного обличия – не то хохлы, не то великороссы: оказывается – нечто среднее: переселенцы-куряне, успевшие пожить и «на донщине», и «на самаре», и на «господском» участке в Оренбургском войске. Опять те же разговоры: земля, урожай, храм Божий, надежды на милость начальства. Один из разговаривающих не перестает в меня внимательно всматриваться.

- Ровно, ваше благородие, я вас уже видал, - говорит он наконец, обращаясь ко мне – вы в Боровском поселке, под Кустанаем, бывали?

- Бывал, - отвечаю я: действительно, семь лет тому назад я объезжал поселки Кустанайского уезда, изучая земельные отношения русских переселенцев.

- Ну, вот, стариков вы звали, про землю расспрашивали, - и я там был, рассказывал.

- Так ты и в Боровском поселке тоже успел пожить, - изумляется мой товарищ по поездке, раннее уже выслушивавший длинное повествование о скитаниях нашего собеседника. – Когда ты поспел?

- Да ведь мне, ваше благородие, шестой десяток доходит, а с отцовщины-то меня еще дед увел, махонький я был. Я еще и в Кустанае жил, в вольном городе – из первых жителей был, как начальство наклик делало, Кустанай населять.

- Что же, хорошо было в вольном городе?

- Больно хорошо!.. Народу первое время было мало, киргизы вовсе были просты, землю даром отдавали: почествуешь его немножко, дашь ему там зеркальце или что-нибудь такое, - он земли без меры отведет: паши сколько хошь. Выгон тоже городской пахали – первые года он не деленный был; у кого сколько силы было, столько и запахивал. Ну, опять же и воля была: начальства никакого не было; из писарей только какой-то был, Ивановым звали; мы его в старосты выбрали, он у нас всеми делами и правил. Потом уже стали начальство присылать: судья приехал, из киргизцев, потом лесничий, уездный стал наезжать, - ну, тоже, и на них по началу мало глядели. Как что с киргизами выйдет – сейчас в дреколья, а там чего. Народ тоже всякий был: с каторги которые попали. Беглые значит. Киргизы то, как стали споры насчет земли вести, к лошадям нашим стали подбираться: как на меже чего выйдет – глядишь, лошадей десятка или полутора как не бывало. Ну, наши тоже спуску не давали: на кого подумают – без суда вешали, да в колодцах топили; которых, уж правду сказать, пожалуй и напрасно. Троих киргизов у судьи в ограде убили – сам едва живой ушел: ты, мол, сам из орды, конокрадов укрываешь… Лес рубили из Ары, бывало по сотне подвод зараз выезжало – полщики и подступиться не смели: разве на какого одинокого нападет, опишет. Лесничий приехал, стал лес продавать, - а народ на него: где, мол, у тебя царская золотая грамота?! Хорошо - судья подъехал, улестил народ, а то бы и лесничего, пожалуй, порешили… а пока суд да дело – лес то весь по дворам растащили; так лесничий ни с чем остался. На уездного раз насели – за попом послал, тот с иконой вышел; насилу угомонился народ!... Ну потом уже того и не стало: казаков в Кустанай поставили, уездный на жительство перешел. Ну, тоже не сразу смирились: только с голодного года – вот тому десяток лет был, или побольше – присмирели: поразбрелись тоже которые: кто на Ишим ушел – знаете небось, под Кокчетавом, городом – там наших много; кто в Ташкент, кто в поселки и хутора – без мала что половина народу разбежалась…

- И ты в то время ушел из Кустаная?

- Нет, я то пораньше, годов за пять: шесть лет я прожил в Кустанае. Утеснение стало, городскую землю всю выпахали, хлеба не стало родиться; ну, которые у киргизов покортомили землю, - а я так себе расположил, что лучше в деревне жить. В ту пору Игнатий Семенов – может припомните, ваше благородие, он тоже к вас приходил, как вы народ опрашивали, - стал народ собирать на озере Боровое. Ну, я дом свой продал – хороший барыш взял, потому в то время народу еще много приходило в Кустанай, - да и перешел на Боровое.

- Ну, что же?

- Да ничего – годов десяток прожил. По началу обществу то маленькое было. Я как пришел, домов десятка три застал, с пятаком, пожалуй. Ладов тоже больших не было: поначалу то, сказывают, тихо было, смирно: наши, пока в умалении были, киргизов не трогали, аренду платили, да и киргизы наших тоже уважали. Много народу не хотели пускать киргизы к себе, мол, самим земля нужна. А потом из Кустаная Худяковы перешли – пять семей их было разом, пятьдесят рублей за прием заплатили; киргизы то, как такие деньги увидели, ровно сбесились; кто придет - переночевать не дают – деньга, мол. Надо; кто переночует – утром уже приходят: давай деньги, не то ступай вон. Которые из них поумней, пытались унимать прочих, а они хоть бы что: «земля – говорят, - много, сдавай больше». Опять же Игнатий Семенов своею волей тоже принимать стал народ: ни общества не спрашивал, ни киргизов, а так самовольно: могарыча возьмет, там пятерку или десятку, глядя по состоянию, да и пишет в список; в два года эдак за сто семей напринимали. Ну, тут уже киргизы видят – дело плохо, большое село стало, да и наши тоже им спуску давать не стали. Поначалу киргизы нас выживать стали: озеро купцу Поспелову сдали – тот нас и водой стал теснить, и моху не стал давать, или рыбки половить; спасибо уездному – Поспелова прогнали и озеро нам велели сдать. Пришел срок нашим усадьбам – у нас под усадьбы место на десяток лет было окортомлено, от общества ихнего: киргизы говорят: не станем больше вам сдавать, ступайте себе куда хотите. Ну, опять уездный приезжал: сход ихний собрал, и так их, и эдак – и кричал на них, и добром говорил – ну, сдали опять место под поселок да под выгон. А сейчас сказывают, им уже и настоящая нарезка вышла – землемеры приезжали, года два ходили.

- Ну, а ты-то что же?

- Да я, барин, не стал жить: тоже, как земля повыпахалась, из Борового много народу поразошлось: кто на Ишим же ушел, кто по аулам стал жить у киргиз, исполу пахать, кто под хутор окортомил землю. Ну, я тоже пошел, - на Аулиеколь озеро года два пожил.

- Это что за озеро?

- а за Арами, по тургайской дороге. Школа там волостная была, киргизы под нее землю отвели. Ну крестьяне про это прознали и стали проситься на жительство. Пошли к инспектору, который насчет училищ, - а тот говорит: «проситесь у губернатора». Дождались губернатора, когда он приехал, - стали прошение подавать. А тот им: «ладно, - говорит, мне что, - селитесь, коли инспектор дозволил; а только, - говорит, - насчет земли сходитесь с киргизами по согласию: надел, мол, вам не будет». Ну, мы опять к инспектору, - тот бумагу дал к учителю, - учитель и место под усадьбы отвел, на самой меже участка. Поначалу туговато пришлось: хлопотали насчет выгона и полевой земли – к уездному начальнику прошения подавали; губернатор проезжал – ему подавали, - ничего не выходит: «я, - говорит, - жить вам дозволил на участке, ежели глянется, а насчет земли ничего не могу – земля киргизская». А киргизы земли не сдают: мы их и так и эдак – не дают приговора на землю, да и только: не хотим, мол, а то у нас землю под поселок возьмут. Так и жили – кто честно снимет, сколько ему надо, кто из третьей части с киргизами пашет. А дождались таки своего: в третьем году и туда землемер приехал, надел стал отводить. Только не ладно каково то отвел: пашня далеко, покоса нет, к самому поселку казенный лес подошел, - я и не стал там жить: прошел слух по Жиренькуну, продал я домашность, да и пошел сюда…

- А много здесь, в Джиренькун, кустанайцев?

- Есть которые – со всего свету здесь народ сошелся. Вон мужичок стоит – тот в Актюбинском уезде жил, на Новоуральском хуторе.

- А родом ты откуда, - обратился я к указанному мне, довольно молодому,  здоровенному мужику в красной кумачовой рубахе и плисовых шароварах.

- Отец от Тульской губернии был. А я – уж на хуторе родился, в Уфимской губернии: башкирский участок наши отцы купили, да хутора построили. Только не пожилось им там: пока земля непаханая была – хорошо родился хлеб; а как повыпахалась – хоть сей, хоть нет. Продали землю и пошли по арендам жить: кто у башкир же покортомил землю, а кто – офицерские участки: мой вот родитель – он не больно справный был, так пошел на линию, у казаков землю снимать, в Орском уезде. Пожил годов с десяток – тоже жилья не стало, станичники прижимать начали: и за усадьбу подай, и за скотину, и за водопой, и за то, и за другое, а под конец от ихнего начальства приказ вышел: вовсе не сдавать земли иногородним. Поглядел мой родитель, да и пошел жить в Новоуральский хутор.

 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


Совхоз имени Майлина


Улица Алтынсарина


Петров Виктор Аркадьевич. Отец Виктор

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.294 сек.