• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях

Родом из Октября

Печать E-mail
Автор Administrator   
29.12.2013 г.

"Ленинский путь". 1987 год

 

Перелистывая личные архивные материалы Жумаша Еленова, одного из активных участников комсомольского движения Кустанайщины, натолкнулся на интересные факты его работы в комсомоле двадцатых годов. В пожелтевших от времени листах часто попадаются слова, «очагом культурно-просветительной и агитационно-разъяснительной работы среди молодежи Кустаная был мусклуб (мусульманский клуб). Как проходила в те годы в клубе работа комсомола? С этим вопросом обратился к супруге Еленова, которая проживает ныне в городе Алма-Ате.

            Амина-апа родилась в 1903 году в Кустанае в семье бедняка Рахимжана. В 1914 году окончила русско-татарскую школу. Когда началась первая мировая война, отца забрали на фронт, вскоре он погиб. Мать осталась с тремя детьми без кормильца. Средств для дальнейшей учебы не было и Амина помогала матери, стирала людям белье. Она хорошо пела и играла на гармошке, ее приглашали на вечера и свадьбы. Одним из самых знаменательных в своей жизни Амина считает тот незабываемый август 1919 года, когда в Кустанае со стороны вокзала зазвучала мелодия Интернационала. Части Красной Армии вступили в город. В первый же год в Кустанае была организована двухмесячная передвижная партийная школа. В ней преподавали коммунист Мамыкин, прибывшие из центральной России, старые подпольные работники Семен Ужгин и Кальментьев, первый военный комиссар Шамиль Багаудинов и другие. Тогда же была создана первая комсомольская организация среди казахско-татарской молодежи Кустаная. В здании бывшего офицерского клуба созвали общегородское собрание, на котором выступил коммунист Хакимжан Саркин – он в то время был членом уездного революционного комитета. В первую комсомольскую организацию вошли Зарипа Исмагилова, Шамиль Рахманкулов, Садык Нурпеисов, Ергали Алдунгаров, Жумаш Еленов, Мираспек Тулепов и другие. Бывший офицерский клуб был передан в распоряжение комсомольцев. Общественно-политическая и пропагандистская работа клуба активно поддерживалась Советской властью.

Русско-киргизское училище

            - В январе 1918 года в нашем доме (он находился неподалеку от школы-интерната И. Алтынсарина по улице Калинина, сейчас на этом месте стоит памятник просветителю), - вспоминает Амина, - снял угол Ергали Алдунгаров, приехавший из-под Троицка на учебу в русско-казахскую школу. К нему часто приходили его товарищи Ж.Еленов, М.Тулепов, М.Фаризов, Б.Карпыков и другие. Тогда-то я впервые встретилась и с Жумашем Еленовым, который позже стал моим мужем. Приходили к нам и учителя этой школы Айдарбек Масанов и Кьяш Когылбаев. Интересно было наблюдать, как горячился Жумаш, отстаивая что-то свое. Очень скоро мне и самой захотелось разбираться в событиях, которые, я чувствовала это, должны произойти в жизни нашего города.

            Офицерский клуб мы переименовали в мусульманский. И мусклуб превратился в подлинный очаг культурно-просветительной и агитационно-разъяснительной работы. При нем был организован коллектив художественной самодеятельности (ныне в здании клуба – Кустанайский драмтеатр).

            В нашу труппу одними из первых вошли учащиеся двоюродные братья Мухамеджан Фаризов и Балдырган Мухмеджанов, Серке Кожамкулов, Рахима Алдунгарова. Из Аманкарагая прибыли Елюбай Умурзаков, Минетай Жаксылыков, Орзалы Аякбаев, Абдрахман Бектасов и Досмурза Нурпеисов. Во многом нам тогда помог писатель и поэт Беимбет Майлин. Жумаш приглашал всех, имеющих склонность к искусству молодых людей, но шли немногие. В то время очень боялись ушедших до поры в тень, исподволь подрывавших устои молодой Советской власти баев. Они порочили перед молодежью Алиби Джангильдина и Амангельды Иманова. Дескать, Джангильдин – бродяга, объездивший многие города Европы и Азии, а сейчас развращает людей какими-то неслыханными идеями, его сподвижник А. Иманов был отъявленный вор-конокрад. Помню, как молодежь, особенно девушки, при встрече с нами прикрывали лица платком, отворачивались в сторону.

            Были и такие, кто не верил слухам и не пугался угроз. Распространяли в народе сатирические истории про баев и купцов. Помню осенью 1919 года на базарной площади в разгар так называемой Покровской ярмарки мы с Жумашем увидели покатывающуюся со смеху большую толпу. Подошли поближе, протиснулись в середину и видим: на арбе сидит смуглолицый, в выцветшей гимнастерке молодой парень и оживленно рассказывает презабавные истории. Рассказчиком был Серке Кожамкулов.

            Много лет спустя Серке с благодарностью признавался: Жумаш был первым в моей жизни режиссером, кто увидел во мне артиста. Так же случайно мы познакомились и с Елюбаем Умурзаковым. Как-то зашли в большой промтоварный магазин, некогда принадлежавший известному в Кустанае миллионеру Якушеву (вероятно Яушеву). В отделе музыкальных инструментов играл на домбре и напевал песню стройный молодой джигит. Мы поразились его виртуозной игре. Когда певец замолк, и, положив домбру на прилавок, заторопился к выходу, поспешили за ним. Приезжий из далекогосела Денисовки оказался на редкость веселым и общительным. Мы быстро нашли общий язык. Уже будучи народным артистом республики, Е. Умурзаков вспоминал: «Не окажись в то время я в городе, и не случись моей с вами встречи, то не знаю, как бы сложилась дальнейшая моя судьба».

            Профессор, доктор медицинских наук Мухамеджан Фаризов был сыном известного тогда кустанайского бая Фарыз-Ходжи. Ученик реального училища сдружился с Еленовым и Ергали Алдунгаровым. А когда в канун революционных событий его отец бежал из города, Мухамеджан остался с нами. Старшиетоварищи из просветревокома предупреждали Еленова и Алдунгарова: будьте осторожны. Однако ничто не поколебало их дружбы. Фаризов был принят в труппу.

            Многие девушки боялись идти к нам. И потому женские роли приходилось играть мужчинам.

            Женский персонал в труппе представляли я и Рахима Алдунгарова. Рахима одна из первых девушек-казашек, закончившая в Троицке школу духовного типа «Уазифа» медресе, приезжая в Кустанай, охотно играла роди пожилых женщин. Роли невесток, кроме меня, исполнял Балдырган Мухамеджанов, тогда симпатичный паренек. В девичьих нарядах он был неузнаваем. Через несколько десятилетий Мухамеджанов, заслуженный адвокат республики, по этому поводу шутя упрекал Жумаша: «Если бы ты мне не давал женские роли, я бы не оставил сцену». Роли старух играл молодой учитель Амангали Сегизбаев, впоследствии известный журналист. Амангали Сегизбаев учительствовал в своем ауле Аятской волости. Приезжая в город, Амангали активно участвовал в нашей самодеятельности. Стройный, с горбинкой на носу, жизнерадостный Сегизбаев роли ворчливых старух играл бесподобно.

            В первые дни Советской власти наши агитационные собрания, к сожалению, проходили в полупустом клубе. А на концертах самодеятельности в зале негде было даже стоять. Помню, концерт закончился исполнением «Марчельезы». Воодушевленная публика присоединилась к нам. И мы, сойдя со сцены, взявшись со зрителями за руки, вышли с песнями на улицы. Случались и курьезы. Было принято, что всегда перед концертом или спектаклем на сцену выходили ораторы. Отлично владели этим искусством Ж. Еленов, К. Когылбаев, завпросветревкома М. Тулепов. Мираспек Тулепов в свои девятнадцать лет хорошо говорил на татарском, казахском и русском языках. Байские прихвостни топали ногами и выкриками старались заглушить выступающих. Но как ни старались, голос правды им было не под силу перекричать. Не сладко приходилось и нам, артистам. Помню, выйдя на сцену, слышала ехидные словечки в свой адрес: «Смотрите, смотрите, кто это? Вчерашняя нищая, дочь Рахимжана, сегодня из себя что-то корчит». Но я, развернув меха своей гармошки, наперекор насмешникам запевала любимую народом песню.

            В старой шинели бывало придет в мусклуб с рукописью очередной пьесы Беимбет Майлин, прочтет ее, посоветует, как распределить роли. В сатирических сценах мы высмеивали байство, спекуляцию, картежные игры и многие другие пороки. Постановки пьес в мусклубе готовились нами за три-четыре дня, а то и за день, репетировали их в нашем полуподвальном доме в прихожей (так как днем в клубе учились дети). Тогда нам недоставало многого: декораций, реквизита, и, конечно, грима.

            Однажды репетировали очередную пьесу. Вдруг вбегает в наш дом со свертком Е. Алдунгаров. Оглядев всех, подошел ко мне и с радостью сообщил: «Амина, для тебя грим есть». Развернув сверток красной бумаги, провел по ней пальцем и мазанул себя по щеке, на которой остался след. Я обрадовалась, спросила, где он ее взял. ОказалосьЮ нашел у бывшего владельца магазина Яушева. С таким примитивным гримом я и играла свои любимые роди. Они были разные: Каламкас в пьесе Майлина «Каламкас», Енлик в «Енлик-Кебек» М. Ауэзова и многие другие.

Сейчас вспоминаю те дни, как один большой праздник – праздник открытий, встреч, знакомств и, конечно де, выхода на сцену. Много молодых людей приходило к нам в те годы. Многим мусульманский клуб помог найти свою дорогу в жизнь.

                                                                                          Е. Жускеев

Последнее обновление ( 29.12.2013 г. )
 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


Царенко Вера Федоровна


Старое окно


Новошумное

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.239 сек.