• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях
Главная arrow Новости arrow Воспоминания Виенко Михаила Аввакумовича

Воспоминания Виенко Михаила Аввакумовича

Печать E-mail
Автор Administrator   
13.08.2013 г.

Из архивных фондов

 

В начале 1918 года я прибыл в Кустанай с пятью товарищами по заданию Луганской парторганизации для формирования красной гвардии.

            Главой эсеров в городе был некий Фролов, из меньшевиков помню С.Ужгина. кроме того, здесь возникла с-д группа интернационалистов более или менее близкая по тем временам к большевикам, который руководил здешний офицер Селезнев. Только после октябрьской революции в Кустанай прибыла из Троицка рабочая дружина, которая пыталась создать подобие советской власти, именно подобие, так как во главе совета стояли представители соглашательских партий, а местные народные комиссары в большинстве были из махровых кулаков.

            И так нас было пятеро. Наша задача была организовать в городе советскую власть – не бутафорскую, настоящую и создать крепкие красногвардейские отряды. Это последняя задача была главным образом на мне.

           Виенко М.А. – член Военно-революционного Совета повстанческой армии После первого выпущенного мной воззвания явилось записаться в отряд несколько мельничных рабочих, и через некоторой время собралось человек сорок. Оружие м брали из местного склада. С первых же шагов мы столкнулись с ильным противодействием со стороны местного совнаркома. Нам отказывали в выдаче обмундирования и денег. Нам говорили, что серьезные люди хотят работать, а не воевать.

            Но к тому времени сильно изменилась ситуация в деревне. Здесь начался быстрый процесс классового расслоения. Местное крестьянство отдавшее своих лучших работников в армию, быстро разорялось, доходя до полного обнищания. С другой стороны кулаки, пользуясь этим, затягивали петлю на шее бедняков.

            Это обстоятельство создало для нас благоприятную почву для работы. Сплошь и рядом возвращались демобилизованные солдаты, которые заставали хозяйство разоренным. У такого солдата было два пути: или идти в батраки к богатому земляку, или к нам – в Красную гвардию.

            Мы выпустили четыре обращения, опубликовали их в местной газете «Вольное слово», которую редактировал Романов, впоследствии дравшийся на Арало-Актюбинском фронте, а после гражданской войны работавший на ответственном посту в Кзыл-Орде.

            В начале марта в отряде было уже 150 человек, но приток городских рабочих был очень слаб, все из-за тех же эсеровско-меньшевистких происков. Чтобы сорвать вербовку, они додумались  до организации при совнаркоме специальной рекомендательной комиссии, которая провоцировала и отпугивала добровольцев из крестьян.

            В марте 1918 года наш отряд впервые «побывал в деле». Этот случай носит несколько юмористический характер. В марте дутовцы наступали на Троицк. Не надеясь на собственные силы троицкие товарищи вызвали нас на помощь. Этот вызов нас застал врасплох. Часть красногвардейцев выехала по своим деревням, те, кто вернулся, разместились у знакомых. В казармах же не было ни души. С трудом собрали отряд. Погрузились и готовы двинуться. Только доехали до станции Тогузак – стоп. Публика на смерть перепугалась и дальше ехать не решается. Пришлось мне сесть на дрезину и поехать дальше с разведкой, чтобы как-то узнать положение.

            Вдруг мы увидели несколько поодаль верхового казака. В бинокль я разглядел, что он вооружен. По видимому скакал с донесением. Мы открыли огонь. Казак свернул с дороги, но лошадь завязла в глубоком снежном сугробе. Тогда наши захватили казака и от него мы узнали, что троицкие товарищи уже разбили дутовский отряд, а теперь послали его к верненским казакам с просьбой прислать подкрепления. Следовательно, наша помощь была уже не нужна. Итак, наш первый поход завершился победой  над… одним казаком. Захватив пленного мы вернулись в Кустанай.

            Между тем в городе было неблагополучно. Офицер Мартынюк при благожелательном нейтралитете соглашательских властей сколотил в городе контрреволюционную организацию. 18 марта эта организация выступила открыто, обстреляла Народный дом и после короткого боя с нашим отрядом он захватил город. Наш отряд уступал и количественно и не имел надлежащей военной подготовки и отступил за город, а частью были разоружены.

            Только через трое суток, когда к нам на помощь подоспел отряд из Троицка, мы соединенными усилиями отбили город. 22 марта Совет возобновил свою работу. После того мы решили покончить с эсеровско-меньшевистским исполкомом и взять власть в свои руки полностью.

            На совещании был выделен ревком, в состав которого вошли Панов, Троянов, Георгиев и я. Но когда речь зашла о формировании исполнительного комитета, некоторые из присутствующих, наиболее тесно связанные со старыми исполкомовцами, стали настаивать, чтобы в новый исполнительный комитет ввести старых кулацких агентов. Я и несколько товарищей, поддержанные красногвардейцами, горячо возражали. Спор принимал все более ожесточенный характер, и дело окончилось арестом оппортунистов Быхлова, Георгиева и Троянова. Арестовать-то их было нетрудно, но заменить настоящими крепкими работниками не представлялось возможным. Все работники были у нас наперечет. Пришлось, скрипя сердцем, освободить их и исполкомовцев, которых мы собирали под охраной красногвардейцев, потребовав от них продуктивной совместной работы. И надо сказать, работать мы эту публику все-таки заставили.

            К апрелю у нас в гвардии было 80 человек конницы и 100 человек пехоты. Если вспомнить все препятствия и трудности, которые нам чинили местные власти, которые даже после ликвидации мятежа Мартынюка, не сочли нужным арестовать контрреволюционера, если представить ту обстановку, в которой нам приходилось работать, нужно признать, что мы добились значительных успехов.

            Примерно в апреле мы получили из Екатеринбурга запоздалую информацию о реорганизации Красной гвардии в Красную армию. Одновременно нам из Челябинска прислали 400 японских винтовок и большой запас патронов.

            Наша гвардия с каждым днем росла. Из небольшого отряда мы организовали 16-й Уральский полк, причем с тех пор начинается большой наплыв крестьян в наши ряды. Скоро нам пришлось испытать нашу боеспособность. Натравливая одну часть населения на другую, контрреволюционеры стремились спровоцировать восстание в деревне.

            Однажды я, как начальник штаба, получил донесение о том, что в Боровском районе вспыхнуло большое восстание. Началось оно якобы со столкновения русских крестьян с казахами. Я немедленно туда направился. Явился в волисполком и нашел там полное спокойствие. Никто ничего тревожного не слышал. Я послал разведку, которая также не нашла никаких признаков восстания. Это была просто чертовщина. Я решил проверить лично и отправился в близлежащие деревни – Сосну, Долбушку, Борисо-Романовку. Ни следа беспорядков. Всюду совершенно спокойно. Тогда я сообразил в чем дело. Все было ясно, нас хотели удалить из Кустаная. Я был просто спровоцирован. Однако поездка не прошла даром. Всюду в деревнях я вербовал добровольцев и вербовка прошла успешно. И таким образом я выехал в Кустанай уже с новым отрядом в 200 человек, хотя и невооруженным.

            В это время в Челябинске восстали находившиеся там 9 чехословацких эшелонов. Им на помощь пришли эшелоны из Уфы, Златоуста и Самары. Чехо-словаки восстали также в Троицке и троицкий гарнизон затребовал от кустанайского подкрепления, и наш приезд оказался как нельзя кстати, так как оставшиеся в городе красногвардейцы не хотели выезжать без нас.

            На утро мы выступили в Троицк. Там я был включен в штаб. Наш отряд должен был выступить на станцию Полетаево. На станции Еманжелинской я узнаю, что проехать через узловую станцию Полетаево невозможно, так как она уже занята белыми. Пришлось идти в обход.

            На нашей стороне было существенное преимущество: мы из Троицка захватили скорострельные орудия, тогда как у противника совершенно не было артиллерии. Начался сильный бой.

            Потери с обеих сторон были огромные. Но все-таки из окопов мы их выбили. Совершенно неожиданно я получил приказ отступить со своим отрядом на Еманжелинск. Распоряжение это мне показалось странным, так как я не видел никаких стратегических или тактических оснований для отступления. По видимо здесь сыграли роль сугубо политические мотивы и отступил.

            Покуда мы занимали новые позиции и ждали дальнейших распоряжений, чехо-словаки подвезли орудия, причем это была не скорострелка, а 6-дюймовка. К счастью, у них куда-то исчезли орудийные замки, и нашлись эти заимки только через несколько дней. Их наступление поэтому не состоялось в то время. Для характеристики общей обстановки следует отметить одно существенное обстоятельство. Здесь, в районе Троицка были расположены крупные казачьи станицы. Разумеется, здешнее казачество в лице кулацких зажиточных слоев. Но другая масса населения, подвергавшаяся угнетению и эксплуатации в массе перекинулась на нашу сторону.

            Возвращаясь к прерванному рассказу. Когда мы выжидали приказа о наступлении, в соседней станице с населением в 12 тысяч казаков вспыхнуло восстание. После того, как в станицу прибыло 30 чехов, восставшие начали наступление на нас.

            Мы получили задание – выбить казаков из станицы, расположенной в 18 верстах влево от железнодорожной линии. При помощи нашего орудия, которым распоряжался один из моих ребят-матрос, парень, которому все заграждения и препятствия нипочем, - мы подошли к станице.

            Но после первого боя мне со своим отрядом пришлось отступить обратно к Еманжелинску. Здесь дело осложнилось еще тем, что другая крупная станица перешла в наступление и я вынужден был бросаться из одной станицы в другую. Мне передали из штаба категорический отказ немедленно отступить к Троицку, угрожая в случае неповиновения объявить меня вне закона.

            В то время мы ясно видели, что наш отряд почти окружили неприятельские части. Я приготовил бронепоезд, усыпав стены вагонов песком. вроде того, как в Средней Азии их обкладывали хлопковой воды, и посадил туда взвод. Но выяснилось, что путь разобран. Исправив путь, мы стали отступать под сильным огнем противника. В отряде были значительные потери, но мы получили неожиданное подкрепление в селе Николаевском, пополнение из крестьянской массы настолько большое, что у нас даже не хватило для такого количества оружия. Наше положение выправилось.

            Когда мы отступали на станцию Нижняя Увелька, разведка донесла, что неприятель нас преследует. Мы остановились на разъезде, чтобы выбрать удобную позицию и дать отпор неприятелю.

            Впереди был бронепоезд и платформа с пулеметом. На рассвете мы двинулись вперед на станцию Нижняя Увелька. Казачий конный отряд был расположен подле станции. По видимому, они не ожидали нашего маневра, поэтому что кони у них были расседланы, сами они разулись, разделись и мирно варили чай, как будто бы на привале.  Подойдя вплотную, мы быстро сняли выставленный казаками пикет и, открыв бешенную стрельбу, бросились к станции. Началась паника. Казаки, сломя голову, бросились бежать врассыпную. Бегство было настолько стремительным, что они не успели захватить даже обуви и фуражки, не говоря уже о лошадях, которые попали к нам в руки.

            С нашей стороны не было ни одной жертвы, если не считать трех легко раненных товарищей.

            После этого я послал роту казанцев, чтобы выбить неприятеля из села Николаевского, которое было оцеплено 30-40 казаками, тотчас же наложившими на жителей контрибуцию. Среди казанцев я помню одного товарища, кузнеца, совершенно неграмотного, но опытного и храброго товарища, провел он эту операцию очень ловко. Быстро сняв казачий пикет, он стремительно занял деревню, захватив всех почти казаков в плен.

            Мои ребята ни за что не хотели отступать в Троицк. Им хотелось немедленно разгромить врага.

            Тогда я решил пойти на соединение с Блюхером, который по слухам, взял Златоуст, разбил под Троицком Дутова и шел к нам на помощь.

            Но тут я снова получил приказ, вести свои отряды в Троицк, так как город обложен неприятелем, а со стороны Петропавловска по реке Уй движутся крупные силы белых. В случае невыполнения приказа мне угрожал арест. После военного совета мы стали готовиться к выступлению на Троицк. Кустанайцы за короткое время окрепли в боях. Все село Николаевское говорило нам, что пойдет вместе с нами «Все равно казаки-дьяволы сожгут нас, камень на камне не оставят. Лучше уж возьмем жен и детишек и пойдем помирать с вами».

            На 13-14 верст от Николаевского до Еманжелинска протянулась вереница крестьянских подвод. Мужики покидали избы и дворы, торопливо грузили на подводы по мешку муки и кое-какой скарб и двигались за нами следом. Все село выехало до единого человека. Так я со своим отрядом и появился в Троицке во главе огромной армии свыше 7000 человек.

            Помню за эту армию меня хотели отдать под суд. «Попробовали вы на моем месте их оставить» - отвечал я повсюду на упреки.

 

            Троицк был окружен цепью контрреволюционных мятежей. Положение создавалось очень тяжелое. Мы решили город не сдавать. Соорудив блиндажи поставив и укрепив орудия, мы приготовились к обороне. Это было в середине июня.

            Наша разведка принесла сведения, что все обстоит благополучно. Но на утро началась стрельба, причем второй снаряд попал в вагон-ресторан, где помещался наш штаб участка.

            Как только упал первый снаряд, я побежал на позицию и вскочил на лошадь. Передовая линия начиналась за будкой, где находилось депо. В 200 саженях от него были расположены: Кустанайский отряд до Солодяцка, Николаевский отряд – до мельницы, и еще дальше железнодорожная дружина, занимавшая участок за кирпичным сараем.

            Неприятель двигался по ложбине со стороны станции Солядск на кустанайцев, намереваясь нас отрезать от вокзала и от прочих наших частей. Первым шел их бронепоезд. У нас же был представленный штабом бронеавтомобиль под названием «Республиканец». Этот броневик мы направили таким образом, чтобы отогнать цепь противника от линии железной дороги. Это нам удалось сделать и белый бронепоезд начал отступать.

            Бой продолжался около 2 часов, причем нашим все время шел наш левый фланг. Белые, видимо, были хорошо информированы о расположении наших частей.

            Но все же их наступление было отбито. Как только их поезд подходил к линии окопов мы открывали бешенную стрельбу. Они ясно видели, что сбить кустанайцев не так легко.

            Тем не менее наступление продолжается. Чехо-словаки наступали без перебежек. Они не ложились и стреляли на ходу, наводя панику на наших бойцов.

            Железнодорожники начали отступать в полном беспорядке. Их позицию тотчас занял Николаевский отряд. Белый броневик заставил замолчать наши пулеметы. Я сам видел, как вражеская пуля попало в дуло нашего пулемета. Там же был ранен один из наших командиров Таран, который, несмотря на уговоры уйти с позиции после ранения все время оставался в бою. Это был один из лучших наших бойцов. Потом он побывал еще на многих фронтах и всегда дрался так же смело и самоотверженно. Теперь он председатель горсовета в Чимкенте.

            Николаевский отряд также стал беспорядочно отступать. Мне пришлось бежать вместе с ним. В то время судьба начальника было крепко спаяна с участью его отряда, и если начальник проигрывал бой – судьба, его бывала решена. Военный совет мог и расстрелять за это.

            Вот тогда мне казалось, что бой проигран и моя песенка спета.

            С кустанайцами я связь потерял и был уверен что у них не хватило патронов, что их окружили и они все перебиты.

            Позже оказалось, что дело обстояло совсем не так. Когда все были охвачены паникой, кустанайцы продолжали драться и, перейдя в контратаку, заставили чехов отступить.

            Но все же после ожесточенных боев нашим частям пришлось оставить вокзал. При отступлении у нас было 92 раненых из 200 человек. Мы потеряли 4 пулемета. Бой продолжался с 6 часов и до 2 часов ночи. Противник потерял меньше, чем мы, и ему удалось занять хорошую позицию.

            В это время подошла рота интернационалистов мадьяр под командованием некоего Кононова, бывшего офицера. Эта рота была предоставлена в мое распоряжение и мне было приказано взять вокзал. Было сформировано два эскадрона, из которых один пошел вокруг Солодяцка, другой направился за кирпичный сарай, где он разбил конную казачью разведку бородачей как называли наши ребята пожилых уральских казаков.

            После этого мы начали наступать, сбили неприятельский броневик, заняли вокзал и обратили неприятеля в бегство. Нам досталось много ценных трофеев: 7 пулеметов, 2 орудия, бронепоезд. Нашим командующим в то время был Сучков – бывший унтер-офицер. Это было 13 июня 1918 года.

            После этой победы наши части все же поредели. Особенно пострадали кустанайцы и рота интернационалистов. Троицкий отряд потерпел значительно меньший урон.

            Таким образом получилось, что у нас выросли техническая сила и вооружение, но сильно растеряны человеческие ресурсы. Мы не могли за недостатком людей использовать 48 пулеметов, оказавшихся в результате боев у нас на складе.

            После кратковременной передышки чехи вновь начали наступление. Оно началось в ночь с 18 на 19 июня. Подкрепления у нас не было, хотя мы его ждали из Екатеринбурга. Когда я приехал в штаб, то там получил распоряжение об отступлении, причем кустанайский отряд должен все время идти в арьергарде и обороняться, прикрывая отступление штаба и прочих частей.

            Чехо-словаки наступали на нас со стороны городской больницы. Нага автомашина испортилась и пришлось ее бросить. Бой был жестокий: со всех сторон ружейная пальба и треск пулеметов.

            Так нашим частям пришлось отступить из города Троицк.

 

ГАКО Р-266 Оп.1 Д.4

Продолжение будет здесь же

Последнее обновление ( 14.08.2013 г. )
 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


Рисуют дети (Жусупбеков)


Фото 1924 г.


Павленко Александр Алексеевич

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.284 сек.