• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях
Главная arrow Новости arrow Моя автобиография с воспоминаниями о пережитом мною, с некоторыми эпизодами

Моя автобиография с воспоминаниями о пережитом мною, с некоторыми эпизодами

Печать E-mail
Автор Administrator   
12.08.2013 г.

1955 год

 

Я, Ченцов Василий Тихонович, 1892 года рождения, родился в селе Жуково Александровской волости Кустанайского уезда.

            Мой отец Тихон Семенович работал по найму, занимался крестьянством, мать – домохозяйка, за отсутствием средств к существованию и возможностей, я школьного образования не имел, самоучка.

            В 1914 году меня мобилизовали в царскую армию, а в августе 1915 года нашу воинскую часть направили на турецкий фронт, где я пробыл до 1917 года, откуда нас направили в город Трапезунд на отдых. Там я познакомился с матросами Черноморского флота и через них узнал, что приближается революция. В армии шло сильное разложение, началась борьба со стороны офицерства. В октябре 1917 года меня отпустили в отпуск домой и я поехал до Саратова, на станции нам было предложено вступить в Красную Армию. Я вступил добровольцем, а через несколько дней началось наступление на город Саратов. После четырехдневного боя Саратов был нами освобожден, кадеты и юнкера были выбиты, в Саратове была восстановлена власть Советов.

            В декабре 1917 года  я прибыл домой, где в апреле 1918 года меня избрали членом правления потребкооперации села Жуково, где с ноября 1917 года существовала советская власть. В августе 1918 года я прибыл в Кустанай по служебным обязанностям где случайно познакомился с Фроловым Никитой Степановичем. Нами обсуждался вопрос об организации большевистских дружин в Жуково.

            Цель была поднять крестьян на восстание. Я приезжал к Фролову несколько раз. С занятием Кустаная, буржуазия организовала «народную» власть, а на местах волостные, сельские, аульные земские управы. Началось преследование советских работников и их аресты. Начали появляться карательные отряды, проводилась контрибуция, били плетьми и шомполами.

            Работая в потребкооперации я был связан с массами населения из крестьян. В Александровке я познакомился с Иноземцевым Карпом и Николаем Кавериным, где мы обсудили вопрос о создании дружины. Сначала в селе Жуково нас было трое. Я, Уколов Григорий Антонович и Уколов Я.А. Но в небольшой промежуток времени, хотя это было строго конспиративно, мы организовали вокруг себя 30 товарищей:

Ченцов Федор Николаевич – красный партизан. 1920 годЧенцов Василий Тихонович

Ченцов Никифор Тихонович

Ченцов Федор Николаевич

Ченцов Петр Кузьмич

Уколов Григорий Антонович

Уколов Яков Анисимович

Ятчев Михаил

Казанцев Трофим

Руднев Иван Варфоломеевич

Алпатов Иосиф Анисимович

Карагодин Яков

Карагодин Федор

Платонов Яков Гаврилович

Дмитриев – учитель

Киселев Максим

Крюков Степан Ермолаевич

Крюков Афанасий Ермолаевич

Ульянкин Петр

Панкратов Павел Яковлевич

Моисеев Кирилл Дмитриевич

Моисеев Георгий Дмитриевич

Дьяков Федор Семенович

Дьяков Павел Петрович

Дьяков Василий Аверьянович

Дьяков Наум Тихонович

Анисимов Иван

Алфериев Гавриил Захарович

Алфериев Никонор Иванович

Шмарев Яков

Нечаев Леонтий Яковлевич

Трубников Алексей Васильевич

Жихарев Филипп

            У нас было 5 винтовок, 7 ружей дробовиков и 2 нагана. В дальнейшем мы приобретали оружие путем покупки его за муку и деньги. Жена Уколова Анна Прохоровна и Ульянкин Петр покупали винтовки. По восемь пудов муки платили каждому за винтовку, закупали через Попова в Кустанае и других местах.

            В Александровке кем-то было сообщено белой разведке о членах большевистской ячейки. Часть товарищей была арестована и отправлена в Кустанайскую тюрьму, которых при отправке сильно избивали, а александровские и жуковские кулаки торжествовали.

            В последних числах сентября 1918 года было объявлено о наборе запасных солдат в белую армию. Мы решили не являться на мобилизационные пункты, а действовать среди солдат, чтобы они дезертировали по домам.

            Приехали мы в Кустанай, и стали ходить по воинским частям. Мы, руководители от большевистской дружины приехали из поселков и города Кустаная решили собрать совещание, где было выбрано место нашего совещания в Кустанае на Михайловской площади в доме Садчикова в нижнем этаже собрались представители от Кустанайской большевистской группы Усачев, Водясов, Е.Кияткин, от Введенской группы Летунов, Миляев и другие, из Жуковки Ченцов В.Т., Уколовы, из Александровки Иноземцев. Также были представители других поселков. На совещании стоял вопрос о восстание в Кустанае. Мы направили своего наблюдателя, где находились карательные отряды, и вскоре он прибегает  и сообщает, что они выезжают для нашего ареста. Мы успели скрыться.

            На второй день конвой белых гнал мимо базара солдат, арестованных в тюрьму. Они были избитые и окровавленные. На базаре также были солдаты, которые не выдержав увиденного, набросились на конвой и избили до потери сознания офицера этого конвоя. После прискакал карательный отряд, но никого из солдат уже не нашли. Не найдя виновных в избиении офицера, белые ввели репрессивные меры с солдатами вплоть до расстрела за малейшее замечание. Кроме того начали переформировывать воинские части, отправляя из Кустаная.

            Озлобленные солдаты начали дезертировать с оружием в руках и скрываться в лесах. Нами было принято решение выехать из города по селам и там вести подготовку к восстанию.

            Из Жуково, в виду преследования, мы выехали в степь, в землянку отца Уколова Я.А. В этой землянке мы, Ченцов В. Уколов Я. Уколов Г. Карагодин Я. Руднев И. пробыли до марта 1919 года. Вели работу среди крестьян, заготавливали оружие, от Иноземцева получали сведения о работе подпольщиков в других селах.

            У нас был связист из Жуковки Платонов Яков, который развозил по поселкам нашу корреспонденцию и привозил нам.

            Кулаки Лобанков Иван и Бондаренко Андрей проживали в Жуково, а потом переехали в Рыбный, так как кулаки были связаны с карательными отрядами и сообщали им про наши дружины и организаторов.

            В 1919 году Лобанков и Бондаренко написали список про большевиков из Жукова и Рыбного, собирались отвезти его карателям. Мы узнали про этот предательский замысел и решили сделать засаду. Мы их встретили и нашли у них список из 40 человек. Убив обоих, мы увели их в Виниченково поле и сожгли их на костре. Разнеся слух об убийстве двух кулаков и другие стали действовать не так открыто.

            Лобанков Федот жил на выселке Рыбном, и был предателем как и его отец. Был меньшевиком и эсером, был связан с кустанайскими меньшевиками и эсерами братьями Михалевым Давыдом и Андреем. Лобанков Ф. проводил линию на Учредительное собрание и был противником большевиков. Федор пустил слух, что убил своего отца и хотел выгородить себя и скрыть свои предательские действия в случае прихода большевиков.

            В марте 1919 года приезжал Иноземцев и сообщил, что в Введенке состоялось подпольное совещание, на котором было решено, что все отряды должны участвовать в восстании одновременно по сигналу, начав его по разливу Тобола.

            У нас к этому моменту было 13 винтовок, 2 нагана, 2 гранаты, остальное охотничьи ружья и дробовики.

            Стали ждать сигнала. 2 апреля к нам прибыл нарочный из Борового с воззванием прибыть всем дружинам в Боровое. Мы немедленно собрали свою дружину, к нам присоединились другие, и собрали отряд около 400 человек и в ночь через поселок Александровский двинулись по реке Тобол на боровскую дорогу. Приближаемся к Боровому. Нас встретил вестовой поста охраны штаба повстанцев. Я послал в штаб Уколовых доложить о нашем приезде. Через некоторое время прибыл Турчинин и нас объединили в общий отряд.

            3 апреля был организован митинг, а после митинга собрание всех отрядов, о создание революционного военного совета. Был избран президиум в который вошли Жиляев, Летунов, я, и Уколовы.

            В состав совета вошли

Жиляев

Летунов

Миляев

Воробьев

Иноземцев

Колодько

Окунев

Дронов

Селютин

Ченцов В.Т.

Уколов Я.А.

            Из всех отрядов был создан один полк под названием Долбушенский.  Командиром полка Колодько Антон. Командиры батальонов – Городничий, Селютин, Киселев и Дронов.

            Сначала командующий всеми силами был выдвинут Летунов, но властолюбец Жиляев не согласился и Летунов попросил снять свою кандидатуру.

            В этот же день мы выступили двумя колоннами. Одна на Жуковку, вторая на Владимировку. Рано утром 4 апреля в Жуковке развернули работу по сбору дроби, пороха, свинца. Готовили патроны в кузнях, ковали пики. Я был назначен дежурным по караулам. Караульное помещение было в церковной сторожке, на колокольне был установлен наблюдательный пост. Утром 5 апреля наблюдатель заметил, что из Давыденковского поселка движется белый отряд.

            Было дано указание перекинуть все силы в конец села, откуда двигаются силы противника, замаскироваться и впустить их в село и без выстрелов по сигналу колокола вступить в атаку. Но белые еще не дошли 3 километров, ка случился с нашей стороны нечаянный выстрел и белые опешились и пошли в наступление. Кто из нас меткой пулей убил казачьего офицера полковника, в это время раздался колокол и понеслись крики «ура». Белые под прикрытием своих орудий, стрелявших прямой наводкой стали отступать. Одним из снарядов был убит брат Летунова. В этот момент со стороны Давыденковского поселка появился еще один отряд. Это два отряда белых, которые наступили на поселок Владимировский, а белые приняли его за красных. Те, что воевали против нас, в панике бросились на утек в сторону Кустаная, но их мало спаслось бегством. Было взято 3-х дюймовое оружие и много винтовок.

            После первого боя мы учли наши плюсы и минусы и штаб решил вести наступление на город тремя колоннами. Первая колонна по большой дороге через монастырь на Кустанай, 2-я колонна через Рыбинск на ж/д станцию, и 3-я колонна через Затобольск, чтобы наступать на тюрьму в Кустанае.

            Я с Уколовыми был в отряде Летунова, который вел наступление на ж/д станцию. Мы заняли станцию в ночь с 5 на 6 апреля. Наша кавалерия спешно бросилась к тюрьме на освобождение заключенных. Белые в панике не знали куда деваться, многие перебиты, а остальные бежали через татарский поселок.

            7 апреля собрался совет, с главным вопрос, что делать дальше. Большинство считало, что надо отступать, людей много, а вооружения нет толком. Хотели отступать на Актюбинск и соединиться с Красной Армией и вывезти из города ценные и нужные материалы для армии.

            Против этого выступил демагог Жиляев, который сказал, что мы с таким количеством людей белых шапками забросаем, а кто пойдет против тут же будем расстреливать.

            Колчак снял с фронта самые надежные части: капельцев 11-й Бузулукский полк и 2 школы прапорщиков под командованием генерала Сахарова. С утра 8 апреля белые открыли по городу артиллерийский огонь. Был 30-градусный мороз, мы отбивали атаки, но боеприпасы подходили к концу. 9 апреля неприятель повел угарный огонь по Кустанаю и повел наступление. Жиляев дал приказ отступать на поселки Ерисковский и Больше-Чураковский. Мало кто этот приказ видел, да и он уже был не нужен, так как большинство партизан бежали кто куда мог, а Жиляев подписал приказ об отступлении и ушел из штаба.

            Во время наступления белых 8 апреля Жиляев согласился с реввоенсоветом на дальнейшее отступление по направлению на Тургай. Для подготовки этого пути был направлен Таран с отрядом в 300 человек. Я до самого вечера 9 апреля был в бою, и чуть не попал в руки к белым. Прибегаю в штаб, где никого не оказалось, тогда ночью взяв лошадь на конном заводе поехал по направлению к Ерисковскому поселку. Там уже был Жиляев и с ним несколько человек с пулеметом. На следующий день мы поехали на Чураковский поселок на Семиозерные леса догонять отряд Таран. Нас уже собралось человек 300 В Семиозерном мы Тарана не застали, он уже пошел на Чулаксай. По дороне тарановский отряд разбил колчаковскую охрану и ждал нашего приезда. В Чулаксае простояли несколько дней и решали, что делать дальше. Таран говорил, что нужно соединяться с Красной Армией, а Жиляев, что нужно вернуться в Кустанай. Но учитывая жиляевскую нелепость было решено двигаться на Тургай. Отошли от Чулаксая километров на 12, но путь преградил разлив воды, через который еле перебрались, но Жиляев со своей группой отстал. Таран и Иноземцев подъехали к Жиляеву и стали уговаривать его о бесцельности его возвращения, но тот сидя на подводе с пулеметом пригрозил им не подъезжать близко к нему и кричал, что вы мол хотите меня убить и командование взять в свои руки. Мы решили сами двигаться на Тургай. Нам не хватало транспорта, продовольствия, вооружение было плохое. По пути следования на станции Урзюм была уничтожена охрана белых, где мы подкрепились оружием, винтовками, транспортом, мануфактурой и продовольствием. Пошли дальше на Тургай. Дорога песчаная и безводная. Питаться стали травой и дикой морковью. Встречавшиеся нам казахи, говорили что в Тургае советская власть и мы спешили туда. Не доходя до Тургая километров 50 нас встретили представители от Тургайского Совета, которые заявили нам, что на основании распоряжения Совнаркома РСФСР все вооруженные части, прибывающие с территории белых должны сдать оружие, а вы мол, если являетесь партизанами, и не хотите сдавать оружие, то пошлите своих парламентеров в Тургай, пусть они договорятся. Мы знали это распоряжение. От отряда выехали Таран, который хорошо знал Джангильдина, Иноземцев, Свиридов и Романов. Таран послал в глубокий тыл вооруженную разведку. Мы упрашивали Тарана чтобы он не ехал, а остался, но он решил все ехать самому. Мы двинулись следом. Километров за 20 нас встретили с бумагой за подписью Джангильдина о сдаче оружия. Нас убедили, что в  Тургае советская власть. Мы стали спрашивать, где наши парламентеры, и нам сказали, что Таран ведет переговоры с Имановым о том как нас разместить. Какое то чувство подсказывало, что сдавать оружие нельзя, но товарищ Прасолов, который остался за командира стал нас уговаривать и приказал сдать оружие и сам сдал первым. На другой день к нам подъехал вооруженный конвой и повели нас к Тургаю.

            Прошли три километра, смотрим за перевалом вооруженный конвойный отряд. Нас сразу повернули в сторону по глухой дороже в сторону Атабасара. Погнали нас под усиленным конвоем и мы тут поняли, что были глубоко обмануты. Некоторые стали сопротивляться, но конвоиры стали бить их плетьми и прикладами. угрожали расстрелом. Гнали глухими дорогами без населенных пунктов и воды. У некоторых из нас было припрятано оружие (наганы и гранаты). Мы были убеждены, что нас гонят в Атбасар на расстрел. Каждый конвоир ехал верхом вплотную с пленными партизанами, а в ночное время они нес столь усердно нас охраняли. Мы партизаны Ченцов, Уколов Г.А, Селезнев, Иванов имели при себе гранаты и решили забросать гранатами в ночное время дремавший конвой и броситься в бой за овладение оружием. О замысле знал Прасолов. На пятые сутки нас остановили на дневку около небольшого озера, где стояли две юрты и не успели мы развести костер, как потребовали Прасолова в юрту к начальнику конвоя, чего раньше не было. Затем нас стали по одному приводить в юрту и обыскивать. Отобрали все, вплоть до перочинных ножей. Утром нас погнали дальше, а Прасолов вышел из юрты в казахской шапке и стал наблюдать как нас погнали дальше.

            Однажды в пути следования, нас загнали в лог, который был за рощей кустарников. А утром оказалось, что конвой исчез. Увидели впереди блеск крестов и послали делегацию. Делегация вернулась с жителями поселка Кен. Принесли печенного хлеба и провизии на двух телегах. Крестьяне изъявили желание забрать наших больных и мы погрузив их на подводы повезли их. Вместе с нами была медсестра Журавлева, у которой заболел муж Селезнев. Мы находились в этом логу дней пять, но нам посоветовали удалиться от поселка на случай приезда карателей. Крестьяне собрали нам немного оружия, насушили сухарей и все передали нам. Мы решили разбиться на мелкие группы, потому что двигаться большим скоплением было невозможно. Мы пошли группой односельчан: Ченцов В. Уколов г, Ятчев М., Руднев И.Черников В.

            В пути нас догнали крестьяне из Кен, которые сказали, что каратели убили всех больных партизан и казнили тех, кто им помогал.

            По дороге встретили пастуха овец Грушина Ивана, который нам указал более безопасный путь. Мы шли глухими дорогами, изредка встречались казахские аулы, где бедняки снабжали нас куртом и пресными лепешками.

            Приходим на хутор какого-то кулака. Там находился один сторож, который сказал где находится белогвардейский отряд. Мы решили отдохнуть. Я встал на дежурство и заметил отряд верховых. Это оказались партизаны из отряда Колодько, Метелев, Турченин В, Дементьев и другие их было семь человек. Они рассказали нам, что они были в разведке и были встречены алаш-ординцами и были отрезаны от жиляевского отряда.

            Прибывшие к нам товарищи были разведчиками и вооружены, и имели белогвардейскую форму, которая нам потом пригодилась. Мы распределили между собой оружие и решили двигаться вместе. Пошли к реке Нура, где был расположен байский табун. Метелев надев белогвардейскую форму пошел и потребовал лучших коней и седла. Поседлав коней, мы поехали под видом белых. На второй день выехали на большую дорогу которая ведет с Убогана на Кустанай. Мы заметили белогвардейскую разведку, которая везла обоз. Залпом убили двух казаков, остальные в панике убежали. Подобрав оружие двинулись дальше. Потом мы разъехались.

            Мы приехали в Жуковку вечером накануне Вознесения. Нас было 5 человек. В степи оставили лошадей и пошли пешком. Но кто-то сообщил карателям, что в лугу пасутся пять чужих лошадей. Они тут же их забрали и приступили к повальному обыску. Я надел женское платье, прибежал в свою баню, оторвал широкую доску и влез под пол, а мать моя и жена забили доску и замазали. Спустя два часа приходят в баню казаки. Поширяли шашкой в щели пола, но к счастью я остался невредим, потому что доска была широкая, под которой я лежал. Воздух был спертый и я стал задыхаться, но спустя час после ухода казаков мать и жена меня вытащили.

            В Жуково нас оказалось человек 20 скрывающихся от карателей. В Жуково был в доме живьем сожжен отец Уколова Григория Антоновича, сожжен в доме живым старик Пешненко Иван, пойманные партизаны Трубников Алексей Васильевич и Киселев Максим были зверски замучены белыми. Их резали на ремни, запускали иглы под ногти, потом порубили саблями.

            Кобзев Николай Дмитривеич был порублен саблями В степи были расстреляны братья Дьяковы Павел и Кузьма Петрович, Шестаков Николай Варфоломеевич, Рыбин Никита Романович. Они  были расстреляны в упор в голову. Облавой в степи был пойман Бондаренко Михаил, которого зарубили саблями. В Александровке был повешен Романов Иван, труп которого не разрешали забрать родным.

            Возле выселка Рыбного мы напали на казаков и убили их, а потом нагрянул карательный отряд, который согнал жителей и казнили Кобзева Дмитрия и двух сыновей Петра и Игната, трех Лысенковых братьев Василия, Степана и Ивана, Букарева Ивана, Шарова Андрея, Чистякова Петра. Их зверски избили, а потом зарубили саблями. Когда жители Рыбного на другой день хоронили их, то разрыва сердца на могиле умерли жена и мать Кобзева.

            После этого мы прекратили свои действия, так как каратели карали мирное население.

 

10 февраля 1955 года

г. Фрунзе Киргизская ССР, улица Фрунзе 199

ГАКО Р-266 Оп.1 Д.8

Последнее обновление ( 12.08.2013 г. )
 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


Локаченко Дмитрий Сергеевич


Март 1975 года


Куппер Маркус Францович

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.283 сек.