• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях
Главная arrow Новости arrow От Кустаная до Китая

От Кустаная до Китая

Печать E-mail
Автор Administrator   
06.08.2013 г.

Воспоминания к 50-летию революции

 

5 апреля 1919 года повстанцам удалось вырвать Кустанай из рук контрреволюции, но не надолго. Колчаковцы, подтянув свои лучшие силы в составе Особого Волжского добровольческого корпуса, командный состав которого был укомплектован вплоть до командиров отделений из кадровых офицеров-монархистов, а рядовой состав из кулацких элементов, уголовных преступников и разного деклассированного сброда, ненавидящих советскую власть и других кавалерийских карательных отрядов. Повстанцы стойко обороняли город. Бом длились несколько дней, но превосходящие силы и боевая техника был на стороне колчаковцев и повстанцы вынуждены были отступить. Этот урок дорого обошелся.

Вскоре Красная армия развернула широкое наступление и к концу июля колчаковцы ограбив Кустанай и северо-западную часть уезда, оставили Кустанай на положении безвластия.

Одновременно с колчаковцами бежала и буржуазия. В городе наступила тишина. Оставишиеся жители радовались в ожидании прихода Красной армии. А 19 августа 1919 года 311 полк 5 Красной Армии вступил без боя в Кустанай. В городе был организован революционный комитет, председателем был Дружинин. В организационном порядке начала устанавливаться советская власть и начали функционировать предприятия и учреждения. Но отступившие белокаратели за Тобол продолжали издеваться над населением. Военное командование 311 полка и представители 5 армии приняли меры для формирования военных соединений, которые должны вести борьбу и преследование отступающих колчаковцев.

К 16 октября 1919 года была сформирована 1 отдельная степная пехотная бригада в основном из повстанцев и партизан Кустанайского и Акмолинского уездов явившихся в военкомат первыми. Командиром бригады был Нейман, потом уже в пути нам прислали красного командира с военного училища Кириллова. В состав бригады вошли 1 кустанайский полк и 2 акмолинский пол (в котором воевал я) командиром которого был Тимошенко, но уже в пути был прислан к нам из училища Юрасов Юрий. Военкомом был товарищ Смирнов. В каждом полку были сформированы все необходимые команды, как пулеметная, конная разведка и другие. Каждому полку было придано по несколько орудий. Все бойцы получили винтовки, патроны. Обмундирования решили не ожидать, так как каждый был хотя в старой, но в шинели, в основном фронтовики. 18 октября 1919 года степная бригада в полном составе выступила на борьбу с колчаковцами. Каждый теперь уже красноармеец, а не повстанец, вооруженный трехлинейкой, 120 патронами, а кое-кто еще и с гранатой.

Перейдя реку Тобол и войдя на взгорье по направлению к селу Семеновка и Лаврентьевка, на расстоянии 5-6 километров мы увидели конные разъезды колчаковцев, которые без стрельбы галопом двинулись на Семеновку, а второй на Лаврентьевку. Наши полки тоже рассредоточились и приняли боевой порядок и двинулись Акмолинский на Семеновку, Кустанайский на Лаврентьевку. Подходя к населенным пунктам в первый вечер наши полки получили боевое крещение. По нам открыли интенсивный огонь и мы залегли. Постепенно начали наступление на поселок. Командование противника задалось целью окружить Акмолинский полк и в котле молниеносно уничтожить, а потом уже ликвидировать Кустанайский полк. Когда каратели начали кавалерией оцеплять наш полк, мы заметив это перестроились и по их приближении открыли ураганный огонь из винтовок. пулеметов и орудий. В тыл им ударила наша конная разведка в 250 сабель, чего они совершенно не ожидали  и панически бежали. К полуночи Семеновка и Лаврентьевка были заняты нашими полками, а колчаковцы отступили к Новонежинску. В нашем полку было ранено 8 человек, в Акмолинском – 10 и только Кравченко Василий Федотович был тяжело ранен – раздроблена кость ниже колена на правой ноге, он был отправлен в госпиталь в Кустанай. А через шесть месяцев Василий Федотович прекрасно танцевал на протезе, участвуя в кружке самодеятельности поселка Костряковского.

Остальные все легкораненые остались в строю. На второй день мы уже дрались под лесом у Новонежинского. Наше преимущество было в том, что мы имели артиллерию, а противник ее очень боялся. Когда наши артиллеристы дали залп с двух орудий и удачно попали по их окопам, они тут же растерялись и захватив с собой двух убитых и четырех раненых панически бежали в Семиозерку и мы беспрепятственно вступили в Новонежинку. Но ночевать все наши части остались в новонежинском лесу. Раним утром подъем и продвижение по стопам колчаковцев до Семиозерки. Они встретили нас в Семиозерке, но держались до первого орудийного залпа, а заслышав его сразу снимаются с позиций и удирают.

В селах Юльевка, Тимофеевка и Чулаксай стычки были с колчаковцами весьма незначительные. На Тургай колчаковцы не пошли, а свернули налево на село в Анновку и на реку Ишим. В виду множества селений, я буду останавливаться на тех, где происходили с колчаковцами серьезные стычки или ЧП.

По берегу с той стороны реки Ишим недалеко от села Сергеевка колчаковцы заняли удобную для себя позиции и укрепились, о чем нам донесла наша конная разведка. Полки приняли боевой порядок и перебежчиками двинулись в наступление. Колчаковцы открыли по нашим цепям интенсивный огонь и мы залегли в укрытия. Наша артиллерия открыла по карателям огонь и после артподготовки мы двинулись в наступление. Противник побежал, оставив убитых и раненых. Мы расположились в Сергеевке, отдохнули. Четверых убитых похоронили на местном кладбище.

Прискорбная и трагическая картина была на въезде в Сергеевку. 12 трупов молодых людей лежали в ряд. Все окровавленные и мерзлые, имеющие по несколько ран в груди. При расспросе военкомом Смирновым местного населения, выяснилось, что убитые не отсюда, и колчаковцы их привели с собой, что это партизаны и колчаковцы казнили их для острастки. Наше командование распорядилось похоронить их на кладбище в общую могилу. Так и похоронили их как безызвестных борцов за народное дело. Никаких документов не было, лишь возле них была дощечка, на которой химическим карандашом было написано «Смерть партизанам».

В поселке Дмитровка по ту сторону реки Ишим акмолинский полк расположился на ночевку, где и случилось позорное для нашего полка ЧП. Солдат 4-й роты по фамилии Резинкин где-то напившись пытался изнасиловать девушку, где находился на квартире. На утро Резинкин был арестован, допрошен, факты подтвердились и он  военным трибуналом был приговорен к смертной казни. На площади в полном составе был встроен полк. Был зачитан приговор и приведен в исполнение.

После обеда наши полки выступили преследовать противника. Без особых затруднений мы продвинулись до села Губернаторовка перед городом Акмолинск. На конце села колчаковцы укрепились и встретили нас оружейным и пулеметным огнем. Командование дало приказ выслать конную разведку левым флангом в обход Губернаторовки в составе 500 человек конников под командованием Петра Карпенко выдержанного и боевого командира. Эта операция сыграла решающую роль. Когда наши кавалеристы на рассвете повели наступление с тыла и открыли огонь, а мы в это же время открыли лобовой огонь, колчаковцы растерялись и понеся значительные потери начали отступление на Акмолинск. Здесь мы захватили много офицеров: полковников, подполковников, капитанов, поручиков и подпоручиков. Но все они как офицерский так и рядовой состав были больные, выздоравливающие от тифа, которые не могли удрать. Все они были разоружены и направлены в Акмолинск. Мы захватили много трофеев, лошадей, сбруй, обозы с винтовками, патронами и гранатами, военным снаряжением и обмундированием, продовольствием и фуражом.

Оставив здесь по две роты с каждого полка для приведения трофеев и обозов в порядок и направления их в Акмолинск, части двинулись в боевом порядке на Акмолинск. Колчаковцы оттуда уже отступали и также оставили там много трофеев. На площади стояли бочки. Один из красноармейцев выстрелил и оттуда полилась жидкость, оказавшаяся спиртом. Красноармейцы начали подставлять фляжки и котелки. Но тут же инструктор связи Акмолинского полка Кухта П.С. кандидат в члены партии сообщил военкому Смирнову и были приняты срочные меры. Все бочки были загнаны в пустой склад к дверей которого были расставлены посты. Потом нам ежедневно выдавали по 50 граммов к обеду до самого Семипалатинска, что вселяло бодрость и настроение.

По приказу комбрига строго на учет были взяты все ценные трофеи, в особенности обмундирование, обувь, продовольствие, фураж, лошади, седла, сбруя и брички. После учета трофеев, обмундирование и обувь начали выдавать всем плохо одетым, шинели, полушубки, фуфайки, белье и обувь.

Буржуазия из Акмолинска бежала впереди колчаковцев. Город весь кишел тифозными колчаковцами и местным населением. Медицинского персонала в городе осталось мало и от этого смертность лишь увеличивалась. В городе был создан революционный комитет и стал наводиться порядок.

Наши части отдохнув три дня, увеличили свой состав людьми, лошадьми и транспортом почувствовали себя бодрыми и опять направились преследовать противника на город Каркаралинск. Колчаковцы потеряли связь с главным командованием, их части рассеивались, было много тифозных и больных, что отчасти делало их еще злее. Мы, наоборот. В каждом населенном пункте нас встречали радостно, и ряды наши постоянно пополнялись. Каркаралинск встречал нас неприветливо. Город находился в горах и лесу. Местность заснеженная только на половину. Нам казалось, что здесь слишком много мест, где могут засесть колчаковцы. Дело было как раз в середине декабря 1919 года. Морозы были славные и требовали на месте не задерживаться. Здесь нужно было маневрировать, что и сделало наше командование. Наша кавалерия обошла город с левого фланга и ударила в ребро. Пулеметная команда под руководством Фурмана Луки из Ново-Шумного не давала колчаковцам подыматься. И пехота наша также открыла огонь. Колчаковцы не выдержали и начали отступать и к полуночи мы выбили их из города. Здесь тоже были взяты аналогичные трофеи, но в десять раз поменьше.

Из Каркаралинска колчаковцы двинулись на Семипалатинск, а мы по их следу. Здесь, на расстоянии 300 километров русских поселков встречалось все реже, изредка небольшие казахские аулы по 5-10-15 домов не более. Когда мы проходили, было видно, что дома жилые, но жителей не было видно. Вдруг из леса показались два молодых джигита и рассказали нам о бесчеловечных зверствах колчаковцев над их семьями и грабеже колчаковцев. Пока наши части подтягивались вокруг нас собралось более десятка молодых джигитов и стали просить нас о приеме их в Красную армию и просьба их была удовлетворена. Они были зачислены во 2-й Акмолинский полк и им было выдано обмундирование и обувь. Они были дисциплинированными и примерными воинами. Не доезжая до Семипалатинска, мы выяснили, что в городе вспыхнуло восстание и город захвачен повстанцами и партизанами. Все анненковцы и другие части были выбиты из города и их части двинулись на Семиречье. Преследуемые нами колчаковцами тоже изменили маршрут и двинулись на город Сергиополь. Наше командование тоже выслало в город разведку. и своих представителей для выявления положения в городе. В Семипалатинске были сформированы два крестьянских повстанческих полка под номерами 19 и 20-й. Командование у них было на выборных началах, и все организационные вопросы решались общим полковым собранием, что совершенно противоречило военному уставу. Мы вступили в Семипалатинск 7 января 1920 года по новому стилю. Большинство горожан праздновали рождество. Основная часть горожан встречала нас радостно и приветливо, но были элементы, которые смотрели на нас с насупленными рожами. Тифозными колчаковцами город был забит. Для нашего расквартирования были выделены казармы, которые пришлось очищать от грязи, производить дезинфекцию, отапливать и лишь потом разместится. Может быть по случаю рождества все столовые и рестораны в городе работали. Проблем со спиртными напитками не было, деньги в ходу были только Сибирского временного правительства, но когда наши красноармейцы начали рассчитываться советской валютой их вырывали из рук и на второй день колчаковские кредитки прекратили функционировать. Через три дня поступил оперативный приказ выступить из города и преследовать колчаковцев. 19 и 20 крестьянские полки должны выступить в авангарде, а 1-я полевая пехотная бригада прошедшая от Кустаная не менее 1000 километров должна следовать в арьергарде. Но семипалатинцы тут же забастовали, что они тут выгнали колчаковцев сами и поэтому останутся в городе и дальше не пойдут. Член реввоенсовета 5-й армии товарищ Кириллов сказал, что это можно расценивать как предательство советской власти. Но никакие угрозы и уговоры не подействовали. Пришлось нашим полкам самим выступать в авангарде и дальше преследовать колчаковцев.

В результате было выявлено, что в 19 и 20 полки залезли кулацкие элементы и прочий деклассированный сброд, которые занимались дезорганизацией и срывом мероприятий намеченных командованием Красной армии. После того как эти элементы убрали, полки выступили из города, но уже в арьергарде. Переход здесь был трудный, в виду того, что местность очень заснеженная и отсутствуют населенные пункты, кроме почтовых пикетов. По такому тракту двигался 1 кустанайский полк, а за ним 19 крестьянский полк. А 2-й Акмолинский полк пошел левее, поближе к Иртышу. Здесь изредка встречались населенные пункты, но их тоже было недостаточно для расположения ночью войск. В арьергарде акмолинцев двигался 20-й крестьянский полк к Энрикейскому пикету все части продвигались почти без особых столкновений если не считать 1-го батальона кустанайского полка.

О том, что Энрикейском пикете белые возвели укрепления и намерены принять генеральный бой с красными и не пустить их в Семиречье командование знало еще в Семипалатинске и предпринимало ряд активных мер для неудачливого исхода боя и наименьших потерь. Но когда наступил день и час атаки, на исходных позициях был лишь один акмолинский полк, который подойдя к цели еще не успел принять боевой порядок и окопаться, как белые открыли по нам артиллерийский, ружейный и пулеметный огонь. Пришлось под обстрелом принимать боевое расположение, окапываться и отстреливаться. Благо, подоспела наша артиллерия, которая быстро установив оружия в местах прикрытия, открыла огонь. Если снаряды белых поднимали у нас черный вихрь земли, то наши снаряды, разрываясь поднимали огромный белый вихрь. Это нас удивляло, так как снега было не так много, и все дома были темные.

Перед вечером с северной стороны Семипалатинского тракта с последнего от Энрикейского пикета появилось много кавалерии. В бинокль можно было различить, что это колчаковцы. Наша артиллерия открыла огонь, который привел их в панику. Они отступали к своей обороне. Этот отряд не менее тысячи человек, находился  в засаде в горах близко от последнего пикета к Энрикею и когда конная разведка 1 батальона Кустанайского полка подошла к этому пикету, они ее пропустили без препятствий, но когда 1-й батальон шедший в авангарде полка пришел на этот пикет они выскочили из засады и начали со всех сторон окружать батальон не успевший принять боевой порядок. Батальон начал отстреливаться, но каратели уже наскочили на батальон и началась схватка. Более четырехсот человек пехоты и 30 человек конной разведки были зверски убиты, заколоты и зарублены. Не оставили в живых ни одного красноармейца. Три конный разведчика ехавших на отдалении, заметив атаку белых сообщили об этом, но было уже поздно. Когда полк подоспел к месту происшествия то каратели уже отъехали на значительное расстояние и двигались рысью на Энрикейский пикет, где проходил бой с Акмолинским полком.

Командир кустанайского полка дал указание командиру 4-го батальона выделить две роты красноармейцев для похорон погибших воинов и сбора их адресов и трофеев. Сам повел полк в наступление на Энрикейский пикет согласно боевого приказа. К вечеру кустанайский полк занял позиции с северо-западной стороны Энрикейского пикета, установил батареи и открыл огонь со всех видов оружия. Нам вздохнулось немного свободнее. К полуночи перестрелка почти прекратилась, но на утро как по команде обе стороны открыли одновременно огонь со всех видов оружия. С рассветом в тыл Акмолинскому полку колчаковцы выслали отряд в 1000 сабель для внезапного удара, но в пути наткнулись на 20-й крестьянский полк. Белые воевать пешими не любили и отступили. 20-й полк прибыл на помощь Акмолинскому полку и по указанию Юрасова как освоившегося с рельефом местности занял позиции и открыли огонь. Командир Юрасов Юрий молодой, но хорошо знающий сове дело командир. Но у него, как и у некоторых товарищей был свой недостаток, он был не в меру горяч и не имел достаточной вдержки, хотя в военном деле это часто одобряется, но все же выдержка нужна. Все предупреждения комбрига Кириллова, военкома Авдеева, своего заместителя Тимошенко и ряда других, даже своей жены Анны Викторовны, которая в бою работала сестрой, вынося с поля раненых и оказывая им помощь, что он командовал с командного пункта, через связь, он не слушался и сам оказывался в горячих местах и не считался с никакой опасностью. Когда ранило командира 3-й роты Лохман, о чем было передано командиру полка по телефону, он выпрыгнул с командного пункта и самолично побежал под градом пуль в 3-ю роту, чтобы командование передать командиру 1-го взвода 3-й роты.

Начальник команды связи Воробьева Иван Кузьмич, житель Затоболовки любил и соблюдал дисциплину, чтобы связь всегда была бесперебойная как часы. Зачастую он сам бегал для исправления линии в самых опасных местах. Во время боя, к обеду линия связи была повреждена в нескольких местах. Он выслал Зюкина Павла, Беляева, Зубарева и инструктора Кухта в разные места, и сам побежал в опасное место. И вот во время исправления линии Зюкину Павлу из Борового пуля прошла поперек лица ниже лба, перебила оба глаза и переносицу. Ранение весьма сложное и тяжелое. Зюкин начал кричать и призывать о помощи. Неподалеку находился инструктор Кухта Петр Ст. котрый оказал первую помощь и препроводил в полевой госпиталь. После ранения Павел остался на всю жизнь слепым. Потом, через несколько лет Кухта решил навестить боевого товарища в Боровом. Зюкин встрепенулся, соскочил с места и вскричал «Друг Петр Степанович!». Он узнал его по голосу, обнял, поцеловал и оба заплакали. Павел сказал, что Энрикей оставил след на всю его жизнь, но он все же счастлив, что воевал за страну, за родных, за прекрасную жизнь.

 Огонь со стороны колчаковцев немного утих, но был еще интенсивный. К КП первого батальона, которым командовал Дубовицкий ныне подполковник в отставке, проживающий в Назаровке подходил Юрасов и Дубовицкий предупреждал Юрасова о самосохранении, осторожности и соблюдении маскировки, так как вы у нас один, а потому вам как командиру необходимо командовать из своего КП через связь и рассыльных и не рисковать собой в ущерб всему полку. На что тот сказал, не беспокойтесь Дубовицкий, я из стали, меня пули не берут, а я наведаюсь в 4-й батальон. Быстро выпрыгнув из окопа он бегом направился к 4-му батальону. Отбежав метров 120 перед Юрасовым разорвался снаряд и он упал стал метаться с бока на бок. К нему подбежал Дубовицкий с двумя красноармейцами, но командир уже был без сознания. Ему в бок попал большой осколок. Его трое подняли с земли и без носилок отнесли в полевой госпиталь. Пока его несли он скончался. Здесь же была его жена, которая сказала «Не послушался Юра ни меня, ни людей, добегался», а слезы текут из глаз и падали крупными каплями на еще горячее лицо мужа. А через полчаса она приступила к перевязке раненых. Командование полком принял Тимошенко. После обеда второго дня наша артиллерия попала в артиллерийский склад колчаковцев и их снаряды начали в беспорядке взрываться и наносить им поражение. Среди них возникла паника, а наши войска увеличили огонь. Их артиллерия уже не могла атаковать и они начали отступать на Сергиополь.

К вечеру, когда все снаряды прекратили взрываться, мы заняли Энрикейский пикет. Оказывается их брустверы и все укрепления были заложены мешками с мукой. Только безмозглые люди могли сделать такое вредительство и себя бесцельно уничтожить и ценный продукт.  Нами было захвачено много трофеев. Более тысячи мешков муки, более сотни туш мяса, сало, сахар, чай, хлебопекарня. С ними были вольнонаемные чехи хлебопекари, которые с колчаковцами не отступили, а согласились поступить в нашу пехотную бригаду. Командирами рот были организованы похороны наших убитых товарищей. Адреса их были собраны и отправлены в штаб полка для извещения родных. Колчаковцы более 400 убитых оставили здесь на поле боя в том числе 44 офицера. Конная разведка сообщила, что колчаковцы оставляют Сергиополь без боя. На выезде оказалась пробка и наша разведка была окружена колчаковцами. Большинство ускакали, но трое попали в плен, и их изрубили в капусту. Одного разведчика фамилия была Бабич. Колчаковцы оставили в городе много раненых и еще больше тифозников, а на площади возле церкви целые горы тифозных мерзлых трупов, все в одном нижнем белье, а многие совершенно страшные скелеты, у которых несмотря на их молодость торчали жиденькие бородки. В городе колчаковцы оставили много трофеев, особенно продовольствия. До 6 тысяч мешков с мукой, три склада мяса, сто мешков чая, живых баранов две тысячи голов, рису 50 мешков, пшена 200 мешков. Когда в городе был организован революционный совет, продовольствие было передано им и забронировано для Красной армии и оттуда мы снабжались. Было захвачено более 2600 винтовок, 16 пулеметов, склад патронов 40 тысяч, гранат 10 ящиков, шинелей 500 штук, палаток 500 штук, брюк 300 штук, гимнастерок 400 штук, полушубков 15 штук, белья нательного 600 пар. Из центра города были убраны трупы тифозных.

Похороны командира полка Юрасова Юрия. После расквартирования и размещения частей в Сергиополе, срочно была создана комиссия для организации похорон убитого командира. Был изготовлен гроб и оббит красным плюшем и выставлен на квартире его жены Анны Викторовны Юрасовой. Для похорон командира полка были выставлены все части и траурная процессия под звуки духового оркестра двинулась на городскую площадь. Гроб на руках попеременно несли командиры и политработники нашей армии до приготовленной на площади могилы. Жену Юрасова вели медработники, так как она убитая горем сама идти была бессильна. Траурный митинг открыл военком Авдеев. Первым выступил командир степной бригады Кириллов, который рассказал об отваге, стойкости, и преданности военному делу и призвал отомстить за гибель Юрасова и всех красноармейцев погибших в боях. Вторым выступил Авдеев, который вкратце рассказал о боевой славе и храбрости покойного. Потом выступил заместитель командира полка Тимошенко, который поклялся отомстить за гибель товарищей. Гроб был опущен в могилу под Марсельезу и орудийный залп.

Через несколько дней наши части выступили дальше. Первая большая деревня от Сергиополя Ново-Троицк, но в ней противника уже не было. Жители села сказали, что те прошли ее без остановки. Подъезжая к деревне Маканчи с левой стороны находилась высокая гора, человек 10 конников решили подъехать к этой горе и рысью двинулись к ней. Но им закричали, что быстро вы не обернетесь, к ней 50 верст скакать, они удивились и повернули обратно. В Маканчах тоже уже не было колчаковцев. Мы направились в село Рыбальное, перед которой оказалась большая река, мост через которую был взорван и мы переправлялись целые сутки. На той стороне было село Рыбальное. Колчаковцы совсем ободрали жителей села, оставив их без продовольствия и фуража. Потом была казачья станица Урджар. Здесь колчаковцы вели агитацию, что красные вешают всех подряд, а потому мы не удивились, что в большой станице людей не оказалось почти, все ушли в лес. Зайдешь в дом, тепло натоплено, а людей и скота нет. Недалеко от села Перевальное в горах мы освободили небольшой отряд партизан под названием «Горные орлы» в количестве 110 человек, которые не давали спокойной жизни белой полиции и местному кулачеству. Когда подошло много колчаковцев и хотели их оцепить, то они подались вглубь непроходимых гор и сидели там до нашего прихода. А потом они примкнули к нам.

Когда мы начали подпирать колчаковцев к китайской границе то их генералы и атаманы уже договорились с китайской стороной и их начали пропускать. Сначала буржуазия, кулаки. Мы начали подходить к пограничным поселкам Николаевка, Осиновка, Герасимовка, Глиновка. Открывать огонь на границе было запрещено. Возле города Джаркент на китайской границе оказался какой-то затор, наша степная бригада срочно была переброшена к Джаркенту, а 19 и 20-е крестьянские полки были расставлены по заставам на границе. Полкам нашим здесь была присвоена новая нумерация 314 Кустанайский и 315 Акмолинский полки. До прибытия наших полков в Джаркент на границе все утряслось, и все колчаковцы ушли в Китай. А наши батальоны ироты были превращены в пограничные заставы. Через некоторое время большая часть военных стали возвращаться на родину чему китайские пограничники не препятствовали. Нашим пограничникам тоже было дано указание пропускать. В Джаркенте был создан явочный пункт возвратников где их просеивали через решето. Кого направляли на службу в Красную армию, кого на работу на Урал, а виновных привлекали к ответственности. Потом было указание ездить в Китай в качестве агитаторов. В одно время в местечко Чемпанзы ездил и я на один день. Местечко очень большое. Строения все глиняные, как у нас в Средней Азии. Посредине площадь, базар, много мелких магазинов, много торговцев и наших эмигрантов. К нам подошел старик, оказался военным врачом из Перми по фамилии Порошин. Мы пояснили, что у нас в полку нет врача и предложили ему ехать с нами и он согласился. Более 200 человек хотели влиться в наш полк, но мы их оправили в Джаркент, а оттуда уже прибыло 15 человек к нам. А врач Порошин оказался прекрасным специалистом, который много наших спас от болезней и малярии. Ежедневно с китайской стороны шло по 300-500 человек. А нас потом отправили в Коканд, Наманган, Фергану бороться с басмачеством.

Черкащенко Иван Михайлович 1895 года рождения, поселок Костряковский

23 марта 1967 года

ГАКО Р-266 Оп.1 Д.12

Последнее обновление ( 08.08.2013 г. )
 

Добавить комментарий


« Пред.   След. »

Из фотоальбома...


Знакомство с букварем


Споемте друзья


Каунас. 1985 год

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.267 сек.