«Расстрельный список» эпохи Большого террора

Газета "Наш Костанай". 30 мая 2013 года

Тридцать седьмой год не обошел стороной и Кустанай, казалось бы, тихий провинциальный город.

По неполным данным, в области были репрессированы около 7 тысяч человек, из них приговорены к высшей мере наказания более 2 тысяч.

Отдельно по городу Кустанаю конкретные цифры в опубликованных источниках и научных трудах не приводятся, это только предстоит сделать исследователям.  «Расстрельный список» жителей области («Книга скорби», изданная в 2001 году под эгидой акимата Костанайской области), обвиненных в политических преступлениях в годы Великого террора (1937-1938 гг.), дает нам возможность привести точное количество приговоренных к высшей мере наказания. Жертвами террора стали 333 человека, родившихся или проживавших и работавших в Кустанае. Показательна динамика количества приговоров по годам. Хронологически «расстрельный список» охватывает 1930-1950 годы, но подавляющее большинство  жертв были расстреляны именно в период массовых репрессий 1937-1938 годов – 320 жителей Кустаная (96%)! К высшей мере наказания был приговорен 1 человек (осужден за пределами г. Кустаная) в 1939 г.,  а в 1940 г. вообще ни одного человека. Здесь не просто явный спад террора, а фактический отказ от оного. В начале Великой Отечественной войны (1941-1942 гг.) 11 человек были осуждены в Кустанае и еще 2 военнослужащих (родом из Кустаная) приговорены военными трибуналами к ВМН в действующей армии. Напоминаем, все они будут потом реабилитированы.

 Как повествуют исторические хроники, в 1937-38 гг. были расстреляны представители 24 национальностей: русские – 124 человека, украинцы – 33 человека,  казахи – 26 человек, белорусы – 19 человек, армяне – 10 человек, татары – 7 человек, мордвины – 3 человека, башкиры – 2 человека, чуваши – 1 человек. Причин для ареста было множество, но обращает на себя определенная закономерность. В начале периода Великого террора арестовывали и приговаривали к высшей мере наказания в первую очередь тех, у кого могли быть родственники за границей: корейцев, евреев, поляков, румын,  немцев, эстонцев и т.д. Это были выходцы из Юго-Восточной Европы, Центральной Азии и Дальнего Востока, по самым разным причинам оказавшиеся в казахских степях, все они имели советское гражданство, но подозрений с них это не снимало.

Академик М.К. Козыбаев, анализируя «расстрельный список» по Кустанаю, обращает внимание на причины выбора субъектов для репрессий. Так, в списке значатся фамилии двух портных городской «артели 1 мая»: Авербуха Рувяна Нисеевича, 1915 года рождения (всего 23 года), и его земляка Хаюта Менделя Бершковича, 1913 года рождения. Юноши только начали трудовую жизнь, а их приговорили к высшей мере наказания за шпионаж. Единственным основанием к такому приговору послужило их место рождения – Бессарабия. Арестован и приговорен по ст. 58-10 к высшей мере наказания тройкой УНКВД по Кустанайской области 28 ноября 1938 г. Лаврентий Осипович Солонов, малограмотный плотник Костанайской психбольницы. Академик ставит закономерный вопрос: «Неужели карательные органы советской власти полагали, что он вел антисоветскую деятельность среди душевно-больных людей»?!

Таким же образом были осуждены за шпионаж и расстреляны переселенные из Посьетского района Дальнего Востока –  Иван Сен-Хо, Хен-Ен-Та, Цой-Ен-Ун, Цой-Дек-Сун, Цой-Ен-Тон, Цой-Кен, Цой-Хен-Шун, Цой-Чон-Др, Цой-Хан-Себ.  Для депортированных корейцев обычным стало обвинение – «японский шпион», они   в первую очередь подвергались репрессиям и среди национальных меньшинств в Кустанае их чаще всего приговаривали к «ВМН-расстрелу». Официальным поводом служило обвинение в шпионаже в пользу врага – империалистической Японии. В областном музее хранится дело расстрелянного по ложному обвинению в 1938 году Ким Мен-Му, преподавателя японского и корейского языков оперативных курсов управления погранвойск Дальневосточного округа (реабилитирован в 1959 г.).

Среди репрессированных лидеров Алаш-Орды были наши земляки, жизнь которых непосредственно связана с историей Кустаная. В «расстрельные списки» вошли имена таких выдающихся лидеров казахского национально-освободительного движения, видных казахских просветителей, общественных деятелей, как Ахмет Байтурсынов и Мыржакып Дулатов. Их имена присвоены ведущим вузам Костаная в наше время. Знаменитый казахский писатель, поэт, журналист Беимбет Майлин в 1923 г. был редактором газеты «Новый аул» в Кустанае.

В эпоху Большого террора шла проверка людей на стойкость характера, многие не выдерживали, но первые лица, руководители облисполкома и обкома партии повели себя достойным образом, не стали перекладывать вину на своих товарищей, даже сами себя оговаривая, подписывали протоколы с признаниями в контрреволюционной деятельности. Так, доказательством «вражеской деятельности врага народа Курманалина» стала защита им «уже арестованных контрреволюционных националистов – Измайлова, Жаманкулова, Удербаева и других». В областном историко-краеведческом музее в свободном доступе хранятся подробные протоколы допроса второго секретаря обкома партии Ерембека Курманалина. Он был арестован НКВД 31 июля 1937 г. В «расстрельном списке» указано: «родился в 1899 г., Восточно-Казахстанская обл., Бешкарагайский р-н, с. Семиярский; казах; образование неполное среднее. Приговорен: выездная сессия коллегии Верховного суда 28 февраля 1938 г., обв.: 58-10, 58-2, 58-11, 58-7 УК РСФСР. Приговор: ВМН». Реабилитирован был только в 1993 г. Генпрокуратурой РК.

Курманалин обвинялся в том, что он, как «один из руководителей подпольного центра Кустанайской националистической организации, связанной с троцкистами и правыми», якобы созвал на II областной партконференции в мае 1937 года совещание членов актива организации. Членство в этой несуществующей организации было приписано многим руководящим партийно-советским работникам города.

В 1937 г., на июльском пленуме обкома партии, несмотря на звучавшие обвинения, «выступивший на пленуме первый секретарь обкома Кузнецов» взял под защиту своего второго секретаря Ерембека Курманалина. Как глава той самой «тройки», он в сердцах бросил в адрес партийцев, членов пленума: «Надо поменьше здесь болтать, а побольше у себя в районе делать». Результатом этого выступления через год стало заведение очередного дела на самого Н.С. Кузнецова, который (уже оказавшись на работе в другой области) был все-таки арестован и осужден на 10 лет лишения свободы. Вот так действовала машина репрессий: чтобы неповадно было защищать врагов народа, даже если они твои ближайшие сподвижники. Все-таки были коммунисты старой большевистской закалки, которые сохраняли честь и достоинство, несмотря на всеобщую вакханалию в падении нравов и кризис былой революционной чести.

Дмитрий Легкий,

доктор исторических наук, профессор Костанайского государственного университета им. А.Байтурсынова
Документы и фото областного историко-краеведческого музея и областного госархива