Жизнь, отданная детям

"Строитель коммунизма". 1974 год

Когда Антонина Петровна дописала задуманное слово, повернулась к классу объяснить написанное, продолжить разговор по теме урока, в глаза не бросились, как обычно, склоненные над партами головки, десятки внимательных, ждущих, озаренных какой-то догадкой глаз. Здесь противоположная стена серовато мерцала и на ее фоне – расплывчатые, темные тени.

«Да что же это со мной? Неужели зрение потеряла?».

Остановилась, уперлась рукой в доску, будто ища поддержки, глядела в класс. Постепенно нечеткие очертания уходили, уступили место привычной картине.

Приговор врачей был, как гром среди ясного неба: со школой придется расстаться. Как же так? Сорок лет среди ребятишек. Это же – вся жизнь… И вдруг… Нет, нет, так нельзя…

 Б.Чураковская школа. Фото из альбома Егора и Валентины Ленешмидт

Она отчаянно цеплялась за малейшую возможность  остаться в школе, быть среди говорливой ребятни. Только почувствует себя немного лучше – и опять на урок. Было в этой цепкости что-то от отчаяния, от понимания, что не все еще отдано детям, что не исчерпала она еще себя. От некогда вычитанной истины – чем больше отдаешь, тем больше приобретаешь – на душе легче не становилось.

Позже пришла усталость. В какой-то миг поняла: себя уже победить невозможно, придется уйти, уступить дорогу молодым.

Проводов не было. Не пришла еще традиция провожать из школы. Но в тот день Антонина Петровна Кравченко окончательно решила: к прошлому возврата нет.

Домой идти не хочется. Казалось, стоит зайти в дом, у и уже никогда оттуда не выйдешь: мир сузится до четырех стен. Единственным входом в него останется окно. Она и теперь при встрече может пожаловаться:

- Все, затворница я в доме, - а самой не верится.

Задумается о чем-то, потом улыбнется, вспомнив недавнюю встречу в школе с коллегами: легче переносится старость, не лишенная смысла.

В тот день вспомнилось многое. Как училась сама и учила детей на Урале. Потом, как и у всех в молодости, пришла мечта о километрах. Хотелось куда-то уехать, посмотреть: а что там, за моим поселком, какие люди, города, что вообще нового? Предложения пришли сразу с трех мест. Над выбором, собственно, и не задумывалась. На поезде еще никогда не ездила. Смешно теперь признаться, но поезд именно все и решил: в другие места надо было добираться гужевым транспортом.

 Б.Чураковская школа. Фото из альбома Федора Блохина

Так вот ты какой, Кустанай! Что тогда больше было в восклицании Антонины Петровны? Удивления? Разочарования?

А вообще-то она может гордиться: в сущности, она была первым учителем в Большой Чураковке, открывала школу. Теперь бы и не поверили, а в те времена случалось и такое: ученики старше своего учителя. Но обид не было: слушали ее внимательно, встречали всюду, как лучшего друга. Учитель… В двадцатые годы этот человек пользовался таким авторитетом, уважением, о котором и не мечталось.

В тот год подоспела перепись, и Антонина Петровна ходила из дома в дом, знакомилась с сельчанами, подмечала, как они живут. Бедно жили: не в каждом доме стол был. Приходилось заполнять анкеты, прижимая их к шероховатым стенам. А в школе? Чем и на чем только умудрялись писать. Кто-то сажей разрисовывал случайные газеты или книги между строк, кто-то считал, что лучше писать морковным соком… От такого «рационализма» временами становилось грустно.

Кем она только не была: и лектором, и пропагандистом, и клубным работником, и самодеятельным артистом, и… почитай, единственный грамотный человек в поселке. А однажды пришла пораньше в школу – ни одного человека. Обошла все классы – ни души.

- Сегодня же праздник, - потягиваясь и позевывая объяснил ночной сторож.

- Какой же праздник?

- Религиозный, какой же еще…

Больно ранила самолюбие первая неудача. Знала, что не в один год люди станут другими, потянутся, почувствуют острую необходимость в других ценностях. Знать-то знала, а душа не принимала таких объяснений. Стала Антонина Петровна еще больше читать, готовиться к каждой встрече с учащимися. Только в этом видела выход: больше работать не только с людьми, но и над собой.

 Будущие школьники. Фото из альбома Егора и Валентины Ленешмидт

Сорок лет в школе… Чему они равны, что стоит за ними? Где отдача ее труда?

- Вы даже не представляете, насколько чутки, внимательны, наблюдательны дети. Нельзя обмануть их доверие к учителю…

Наверное, надо сорок лет быть учителем, чтобы так выстрадано, с такой интонацией сказать эти слова. Для нее они не просто слова…

Однажды она ехала в поезде, а мимо шел военный. Внимательно поглядел – вернулся:

- Вы, Антонина Петровна?

- Да.

- Не узнаете?

- Что-то не припомню…

- Чичимов я… Иван Чичимов.

Тридцать три года назад его учила. А узнал. Чем же запомнилась? Что дала ему в дорогу, что сгодилось в сложных испытаниях? Не знает. Но уроки – уверена – проводила не зря.

В Чураковском совхозе немало ее выпускников: Константин Павлович Ремезов, Владимир Павловчи Радякин, Антонина Георгиевна Крахмальная, Елена Михайловна Ремезова… Люди разных поколений, они прошли школу у Антонины Петровны Кравченко.

Двадцать лет назад ее наградили орденом Трудового Красного Знамени. Такой награды удостаивается немногие…

Уже прощаясь, вспомнила давний разговор. Получая награду, пообещала:

- Буду работать в школе, сколько хватит сил…

- Очень хорошо сказано, - заметил потом заведующий районным отделом народного образования.

Улыбнулась грустно:

- А теперь вот… дома.

- Вам не в чем себя упрекнуть, - ответил ей бывший заведующий РОНО, приехавший в тот день навестить Антонину Петровну.

Она благодарно пожала руку.

- Все равно, если побываю в школе – будто распрямлюсь, силы новые чувствую.

                                                             В.Васильев. поселок Большая Чураковка