Из моей жизни

"Маяк". Газета Тобольского территориального совхозного управления. 1963 год

Недавно я слушал радиоочерк о религии. И мне вспомнилось мое детство, как я учился. В 1912 году учился в первом классе. По письму, чтению, арифметике у меня были хорошие оценки, а вот закон божий никак не давался. Поп, отец Скуратов часто бил меня, ставил на колени, до глубокой ночи оставлял в классе.

            С большим трудом был переведен в третий класс. Но в это время отца солдатом взяли на первую империалистическую войну. А через год мы получили известие о его гибели.

            Третий класс так и не окончил. Виной тому были наша бедность и поп Скуратов, который изводил меня за закон божий. К матери нас пятеро осталось, самым старшим из которых был я. В тринадцать лет нанялся работником к моему школьному врагу – попу Скуратову.

            За зиму заработал два рубля и еще поп дал на пасху черного хлеба. Таким же хлебом, а временами даже и белым, он кормил свой скот.

            После пас овец, был работником у кулака Ильи Кугутина. Но все время не расставался с мечтой об учебе.

            У многих кулаков оставил я свой труд. Платили же всегда очень мало. Так мало, что не хватало прокормить меньших братишек и сестренок.

            Однажды, когда я служил у кулака Чумакова, в поселок въехал колчаковский отряд. Калмыки и белоказаки рыскали в поисках наживы. При отступлении они забирали все подходящее. И хозяин выпроводил меня в заросли степного озера прятать лошадей.

            Я спрятал лошадей и вернулся в поселок. А в это время колчаковская разведка донесла, что со стороны Кустаная и Дениосвки наступают красные части.

            Колчаковцы быстро отступили. И тут мне навстречу попался казах Дюсембай. У него был очень жалкий вид. Он рассказал, что рассвирепевшие колчаковцы забрали у него лошадь и избили жену.

            - Эх, была бы у меня лошадь, поехал бы я с красным отрядом белых добивать. Рассчитался бы я и за твою жену и за себя, - вслух посетовал я.

            Дюсембай радостно предложил последнюю свою лошаденку и дал наказ мне, чтобы я непременно рассчитался с казаками.

            - А винтовка у тебя есть? – спросил он у меня.

            - Есть, карабин, - ответил я ему.

            Но тут меня постигло несчастье. Я давно чувствовал недомогание. А в этот день заболел. Слег в постель. Долго меня трепал тиф, а когда встал на ноги, то узнал, что Дюсембай забрал мой карабин и сам уехал добивать белогвардейцев.

                                     К.Гавриленко, поселок Николаевский