И стоял в Кустанае монастырь

Это статья известного костанайского историка, кандидата исторических наук, профессора Якова Кузьмича Духина.

Была опубликована в "Костанайских новостях" 11 ноября 1998 года

В начале 80-х годов XIX века в кустанайские степи хлынул массовый переселенец. В числе прибывших нашлось несколько «богобоязненных девиц, которые еще на родине посвятили себя подвигам молитвы и поста». Простые крестьянские девушки, они возымели желание в молодом Кустанае основать монашескую общину.

Бедный был народ. Имея скудные сбережения  и взятые в долг средства, товарки приобрели на окраине города пятистенный дом. Здесь и поселились, спасаясь от мирской суеты. Благодати никто не обещал, лишь упорный и тягостный труд, особенно для двух из них – Елены Стефановны Бородиной и Ксении Иосифны Садчиковой. Он и помог монахиням пережить нелегкие времена становления.

Случилось так, что в 1890 наш город посетил преосвященный Макарий. Заботы и нужды сестер-монахинь высокий церковный чин принял близко к сердцу и дал им обещание: «Все, что только от меня зависеть будет, и больше того, я сделаю вам». И не забыл обещанного. Поддержка Макария много значила: видимо, не без его стараний в 1894 году последовал указ Святейшего Синода об официальном основании в Кустанае женской общины. Уже гораздо позднее, в 1907 году была обращена она в монастырь. Наименование ему определили в честь Иверской иконы Божьей Матери. Между прочим, на территории Казахстана в те годы имелось лишь два монастыря: один в Кустанае, другой в городе Уральске – мужской.

Какой монастырь без настоятельницы? Выбор определился сразу – ею стала Е.Бородина (игумения Анна), человек, по свидетельству знавших ее, простой и смиренный, вызывавший всеобщее уважение и почитание. Да и педагогом она оказалась не без способностей. Имея дело в основном с неграмотными монахинями, Анна собирала их в трапезной и устраивала вслух выразительные читки церковных книг, лаской и добром исправляла многие грешные души. Е.Бородина слыла рачительной хозяйкой, именно ее подвижничеством монастырь обрастал широким подворьем.

Помогал, чем мог, город. Монастырю под усадьбу и хлебопашество его отцами было отведено около 450 десятин земли из городского надела. Под усадьбу выбрали место видное, раздольное, на высоком берегу Тобола, в двух верстах от города. Тогда здесь располагалась живописная окраина, а ныне – это задворки телевышки и ряд невзрачных улочек, на одной из которых можно обнаружить еще хорошо сохранившийся монастырский корпус (сейчас в нем находится школа технического творчества).

Получив усадебное место, сестры энергично принялись за устройство сначала временных построек, а затем и капитальных зданий – двух жилых корпусов, Трапезной церкви и храма в честь Иверской иконы Божьей Матери. Последним особенно гордились. Возвышаясь при въезде в обитель, он красиво выделялся своими зелеными куполами. По замечанию священника А.Апустина, храм носил «на себе печать прочности и величественности».

Жизнь монашеская во все времена была строга, непритязательна и строга своим воздержанием. Скудость царила во всем. Монахини носили грубую одежду и обувь, укрощали свою плоть простой, зачастую постной пищей, отказывались от своих прежних мирских привычек. Не может не вызывать уважения трудовой настрой обитательниц монастыря. Не женское, к примеру это дело- хлебопашество. Занимались им, однако, сами, помощи ни от кого не ждали, напротив, помогали другим страждущим.

Кустанайцы частенько обращались в монастырь со своими нуждами, чем могли и сами ему помогали. Женщины приходили в поисках утешения и духовных бесед. Ни кому не отказывали. Многие, особенно девушки, просили принять их в обитель. Принимали, чем и расширяли состав послушниц. В «Обзоре Тургайской области» на 1899 год сообщается о 144 «насельницах» монастыря. Секретарь Оренбургской Духовной консистории Х.Говядовский в 1916 году говорит о 27 монахинях и 132 послушницах.

Монастырь отличался, по мнению церковного начальства, высоким духовным настроем и благочестивыми делами. При постоянной нужде и воздержании он сумел содержать церковно-приходскую школу и приют для девочек-сирот. Когда в городе вспыхнула эпидемия тифа, сестры-монахини оказывали бескорыстную и жертвенную помощь в излечении больных.

Прошли годы, престарелая Анна уже не в состоянии была ведать монастырскими делами, и в 1915 году ее сменила игумения Рафаила. Время настало трудное, военное, бедственное. Но и тогда монастырь изыскивал все возможности для поддержания больных, раненых, их семей, беженцев. С трудом и натугою на фронт посылалсь посылки с бельем и продовольствием. И это при том, что сам монастырь, по свидетельству благочинного, не «имел никаких свободных средств». Дело принимало столь серьезный оборот, что Тургайский губернатор в феврале 1916 года обратился в Совет Министров (Романовский комитет), возбуждая вопрос о выдаче «пособия Иверскому женскому монастырю». Последовала ли реакция правительства на этот губернаторский призыв – одному Богу известно, но нам неведомо.

Самые последние сведения, имеющиеся у нас, относятся к 1916 году. Далее – информационная блокада. А ведь впереди были две революции, разгромные годы Гражданской войны и инквизиторские, по отношению к религии, сталинские времена. Можно лишь догадываться, что монастырь постигла та же участь, что и знаменитый Кустанайский собор. Он был уничтожен. Как? Это пока вопрос.