• Narrow screen resolution
  • Wide screen resolution
  • Auto width resolution
  • Increase font size
  • Decrease font size
  • Default font size
  • default color
  • red color
  • green color
KOSTANAY1879.RU | Костанай и костанайцы! | Портал о городе и жителях
Главная

Дорогие мои земляки

Печать E-mail
Автор Administrator   
17.09.2008 г.



 

Мои  гордые заявления, что я переехала в Алма-Ату из самого лучшего  на свете города Кустаная, частенько   вызывали в столичных алматинских кругах   легкую насмешку.   Ко мне, как к собеседнице из захолустья, сразу терялся интерес. Кулик, который слишком горячо хвалит свое болото, всегда выглядит наивно и смешно. Хотя кто знает, как бы происходило мое   становление, зародись  оно не в провинциальной   интеллигентной кустанайской среде,  а в   неоднородной субкультуре столичного мегаполиса?  Интеллигенция в маленьком городке   более сплоченна, чем в столице, и яркие личности всегда на виду. Среди кустанайцев такими были    ССЫЛЬНЫЕ.      Как  декабристы в Иркутск, они  привнесли в наш город живую струю культуры.   Той  самой, подлинной, чудом сохранившейся еще с дореволюционных времен.  Первыми из таких людей  в мою жизнь вошли эти трое.

 1.Настройщик музыкальных инструментов ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ПОЛУЛЯХ.    

Знакомство с Дмитрием Ивановичем    в нашей семье началось с покупки рояля.В семь лет меня отдали в музыкальную школу. Искать пианино в кустанайских магазинах   50-ых годов прошлого века   было бесполезно,   с рук никто не продавал. Но  однажды  кто-то сказал маме, что   на одном зернохранилище стоит какая-то «пианина» и ее вроде хотят порубить за ненадобностью   на дрова. «Пианина» оказалась концертным роялем производства 1896 года. Позолоченная надпись гласила: F.W. SCHILLER ST. PETERBURG – поставщик Двора его Императорского величества. Клавиши из слоновой кости, бронзовые витые подсвечники… Как этот антиквариат попал в промерзший сарай на окраине Кустаная?...  Мужики на складе сначала совестились брать деньги за этот «гроб с музыкой», но потом согласились за бутылку найти лошадь с санями и погрузить «ящик». Маминых денег хватило на четыре бутылки, и мужики на радостях не только довезли рояль на телеге, но   и установили его  у нас в столовой. Почти как в том фильме, попросили маму: «Ну, сбацай чего-нибудь». Но рояль издавал только звуки, хорошо напоминающие душераздирающие крики   котов в марте.  -  Говорили же тебе, дамочка, что лучше на дрова, - укоризненно сказал один мужик. А другой   строго предупредил: - Назад не повезем. Срочно нужен был настройщик. Так в нашем доме появился Дмитрий Иванович Полулях. Полуляхом он был только по фамилии. В жизни это был настоящий лях, то есть поляк. (существовало еще с русско-польской войны такое обидное для поляков прозвище). Как и мой   прадед-поляк по материнской линии,   побоявшись указать в паспорте свою национальность, он назвался то ли русским, то ли украинцем. Ему повезло – в тридцатые годы его не расстреляли за подлог документов, как моего 82-летнего прадеда.    Дмитрий Иванович остался  жив и коротал свою одинокую старость на поселении в Кустанае. Тихий, скромный маленький лысоватый старичок, он очень сокрушался, что такой прекрасный рояль можно было бы полностью восстановить, но у него нет для этого соответствующих инструментов. За работу   все же взялся, сразу однозначно  предупредив, что будет делать ее бесплатно, так как нет никакой гарантии успеха. Возился Дмитрий Иванович   дотемна. Уже остыли приготовленные в его честь пельмени, уже уложили спать моего младшего братишку, когда Дмитрий Иванович   застенчиво сказал маме: «Ну, попробуйте». Мама тронула клавиши, и дом наполнился нежными звуками   шопеновского вальса. Уходя, Дмитрий Иванович так же застенчиво попросил маму:  - Вы позволите заходить к вам изредка проверять рояль? Боюсь, строй   держать не будет. Он так долго стоял  на морозе. В его просьбе – вся квинтэссенция благородной души   человека, с копеечной зарплатой настройщика музыкальной школы, испрашивающего разрешения делать свою профессиональную работу даром. Но может быть, делать не работу, а - добро   людям?...   

 Перед отъездом в Алма-Ату, мои родители долго советовались, кому подарить  рояль.    Чтобы  не просто отдать, а отдать «в добрые руки». В конце концов, рояль подарили     нашему любимому кустанайскому драматическому театру.   

2. Учительница музыки Варвара Павловна Бобковская    

Варвару Павловну я боялась. Мне, ребенку,  не было дела, что в нашей маленькой музыкальной «семилетке» меня обучает  бывшая пианистка симфонического оркестра Одесского оперного театра, дворянка по происхождению и по воспитанию. На первом же уроке она строго спросила меня: «Ты любишь музыку?» Музыку я любила слушать, особенно когда мама играла на аккордеоне и пела оперные арии своим прекрасно поставленным колоратурным сопрано. Но играть самой… Это, как говорили в той же Одессе, - «две большие разницы». Стычки начались сразу. И чем больше я выходила из себя и злилась на Варвару Павловну за ее «несправедливые» замечания (ведь я так хорошо уже играю!), тем большим ледяным спокойствием от неё веяло. Готовя меня к выступлению нашего музыкального коллектива на  кустанайском городском  радио, она говорила моим родителям:  - Способная девочка. Но слишком эмоционально невыдержанная.   

 1956 годОт    Чайковского    в  ее исполнении  веет   цыганским надрывным романсом.    Впервые прочитав в «Евгении Онегине» строки «Учитесь властвовать собою»…, я сразу вспомнила слова Варвары Павловны: «Будь сдержанна, не выплескивай все свои чувства   напоказ». Она не только учила играть на пианино. Аристократка, она воспитывала в детях истинное благородство характера. Однажды Варвара Павловна спросила меня:  - Что вы сейчас изучаете на уроках музыкальной литературы?  - А, этого, ну, как его, ну, этого, Курмангазы.  - А почему «ну, этого»? Тебе, что, не нравится его музыка? – в голосе Варвары Павловны появились не предвещающие ничего хорошего знакомые ледяные нотки. -  Да я его музыку и не слышала. Мы же только конспекты на уроке пишем. - Сущее безобразие! – ледяной тон Варвары Павловны окреп. Я успокоилась, -  гроза от меня направилась в сторону учительницы по муз. литературе, которую я терпеть не могла за скуку на уроках. «Вот теперь ей влетит», - злорадствовала про себя я. Но жалобы на педсовете  - это было не в характере Варвары Павловны. На следующий урок она принесла из дома, с другого конца города, тяжеленный старый патефон с заезженными грам.пластинками, чтобы исправить методические огрехи молоденькой учительницы муз. литературы. Собрав весь свой класс и объяснив содержание музыки, она включила кюй Курмангазы «Сары-Арка».

Как же ворвалась в мою детскую душу эта музыка! Вся моя безграничная любовь к нашим бескрайним кустанайским степным просторам слилась с ней. Вот волнующаяся под могучим ветром, как морская волна, степная ковыль блестит, переливаясь, под ярким солнцем. Вот   грохот копыт несметных табунов лошадей то нарастает, то удаляется. А сейчас явственно веет божественным запахом   полевых цветов и разнотравья…  

- Дети, - тихо сказала Варвара Павловна, - вы сейчас слушали НАСТОЯЩУЮ МУЗЫКУ. Я знаю, что говорю.   Ведь мне  приходилось слушать не только патефон, но  и   европейские симфонические оркестры.   Лицо  Варвары Павловны вдруг страдальчески исказилось. Пусть на секундочку,   но наша учительница, с ее железным характером,   не смогла сдержать своих чувств.

Сейчас    я понимаю, КАКИЕ воспоминания нахлынули на нее под влиянием прекрасной музыки. Но тогда мы были потрясены. Европейские  оркестры? Когда? Где? Однако Варвара Павловна уже сумела взять себя в руки и сухо ответила: - Это было в прошлой жизни. Мы так никогда и ничего не узнали про ту, прошлую жизнь Варвары Павловны.   В   этой жизни   она оставалась   нашим  педагогом, который учил    не только играть на пианино, но и понимать все величие подлинного искусства.

3.Библиотекарь Ксения Сергеевна Брод  

           В  пятидесятые-шестидесятые  годы прошлого века Кустанайский Дом Учителя размещался в крохотном старом особнячке в центре города. В его библиотеку надо было подниматься по полусгнившим широким и  скрипучим деревянным ступеням.  Две комнатки, набитые книгами. Маленький столик. И за ним – с царственной прямой осанкой Она – библиотекарь Ксения Сергеевна.         

В Кустанае к тому времени появились библиотеки и побольше,  и получше.   Но ни в одной из них не было таких длинных очередей за книгами. И не только потому, что Ксения Сергеевна умудрялась на скудные бюджетные средства выписывать самые интересные новинки   литературы.  Люди шли, прежде всего, к ней самой. За советом, за добрым словом, за участием. Эрудированный образованный филолог, библиофил, обществовед, просто разносторонне развитый человек, - все это гармонично связывалось с ее острым умом, богатой культурой, прекрасной речью, интеллигентностью и неиссякаемой добротой к людям.   Она  знала всех своих читателей по именам.    Знала их нужды, заботы, вкусы, пристрастия. Ксения Сергеевна умела одеваться так, что самая дешевая кофточка с непременной брошкой, длинными бусами или шарфиком, выглядели на ней торжественно – празднично. Она никогда не унижала   читателей своим неряшливым видом или потухшим безразличным  взглядом. Всегда подтянутая, приветливая, она с   любовью делала свое дело. Но никто из читателей и  не догадывался, что книги им выдает бывший личный секретарь Сергея Мироновича Кирова.  В роковые тридцатые расстреляли ее мужа, занимавшего высокий пост в партийной иерархии. Ксению Сергеевну  посадили в АЛЖИР, - Акмолинский лагерь жен-изменников родины. Сколько лет она провела там? Она никому не говорила.    Один раз лишь позволила себе поделиться сокровенным с моей мамой. Это было уже после   реабилитации.      

- Представляете, - говорила Ксения Сергеевна с едва сдерживаемым негодованием.  – Деньги мне предлагают. Компенсацию. Как они смеют! Какие деньги заменят мне моего мужа?   Денег она не взяла и обратно в Ленинград не уехала, хотя жила в ужасных условиях в жалкой  комнатенке,  в домишке без удобств вместе с Варварой Павловной Бобковской.   Ее умению организовать работу могли бы позавидовать многие столичные библиотеки. Вокруг  неё постоянно крутились дети,    –   постановки спектаклей,   книжные диспуты, просто беседы по душам. Мы, подростки,  шли к ней, как в неформальный клуб, говоря современным языком.   А скольких из нас она пристрастила к серьезному чтению?   К шестнадцати годам я «вымахала» ростом в 1 м 68 см. По тем временам выше меня был только дядя Степа-милиционер  из книжки С. Михалкова. В моде тогда были «дюймовочки». «Каланчи» высмеивались. Сколько страданий приносил мне мой рост!  

 - Ты чего горбишься? – спросила меня однажды Ксения Сергеевна. – Думаешь, будешь выглядеть меньше ростом? Напрасно. Нам, высоким людям, нужно обязательно держаться прямо. Я выше тебя, а не позволяю себе гнуться. Запомни, девочка, человек должен всегда ходить с высоко и гордо поднятой головой. 

 - А бабушка говорит, что гордыня – смертный грех… - Так я ведь не о гордыни, а о гордости! Учись уважать в себе человека.   Ксения Сергеевна  имела право так говорить. Она  никому не позволила     растоптать свое человеческое достоинство.      Нигде мне не везло на встречи с замечательными людьми так, как в Кустанае.

           Соседка, ссыльная оперная певица, которая, слыша мои вопли, взялась просто так,  даром, давать мне уроки пения. Сосед, командир легендарного партизанского отряда Лизы Чайкиной. Водитель с работы отца, полный кавалер орденов Боевой Славы, возивший всю блокаду  хлеб  по Ладожской дороге жизни. Моя дорогая первая школьная учительница…     

           Люди! Вот чем прекрасна история  нашего Кустаная! Они  с нами, они живы  до тех пор, пока мы помним о них.

                                                 Надежда Визер

 

 

Последнее обновление ( 12.10.2015 г. )
 

Добавить комментарий


« Пред.

Из фотоальбома...


Барсуков Иван Григорьевич


Колхоз имени Карла Маркса


Григорьев Николай Павлович

Авторизация






Забыли пароль?
Ещё не зарегистрированы? Регистрация

ВНИМАНИЕ

Поиск генеалогической информации

Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script

 

 
 

Друзья сайта

      Спасибо за материальную поддержку сайта: Johannes Schmidt и Rosalia Schmidt, Елена Мшагская (Тюнина), Виталий Рерих, Денис Перекопный, Владислав Борлис

Время генерации страницы: 0.402 сек.